Дара Преображенская - Дольше, чем смерть

«Хорошо, что я не поступила в медицинский, как Юлька и Катька Воронец, – снова подумала я, – человеческий организм изнутри представляет собой не очень-то приятное зрелище. Лучше уж копаться в человеческих отношениях, чем в кусках плоти».

Здесь же на столе я заметила несколько микроскопов, часть из них были накрыты чехлами, чтобы не запылились, хотя пыли здесь не было совсем.

Пахло формалином и ещё чем-то отвратительным. Дверь во второе помещение открылась, и к нам вышел уже немолодой мужчина в белом халате.

Его русые волосы уже давно были посеребрены сединой, лицо имело желтоватый оттенок, видимо, от длительной работы, отсутствия личной жизни и удовольствий.

Во всяком случае, это были лишь мои предположения.

– Здравствуйте, – произнёс мужчина, вышедший к нам навстречу, – Как Вы уже наверное поняли, я – Черенёв Валентин Борисович – ведущий судмедэксперт города Новочеркасска, а Вы….

– Серебрякова Елена Ивановна, – представилась я.

– Как я понял, Вы приходитесь дочерью погибшим.

– Да, совершенно верно.

– Я, конечно, выражаю Вам глубокое сочувствие, но….

– Ведите меня, я понимаю, всё понимаю….

Он осторожно открыл дверь и вошёл первым, за ним я и Орлов со Светкой.

…..Они лежали на сдвоенных высоких железных «кушетках». Как я узнала позже, это были специальные столы для вскрытия.

Одежда на отце и матери была забрызгана кровью, которая уже приобрела коричневый оттенок.

Они были бледными, слишком бледными, и, слава богу, их тела не были изувечены, по крайней, мере, при первом мимолётном взгляде. Они словно спали, только мамины белокурые волосы слегка растрепались, выбились из-под меховой шапки, чтобы лечь на стройные плечи.

Я отвернулась, прижалась к Орлову.

Я интуитивно искала его поддержки, потому что ещё немного, и я бы могла грохнуться в обморок. Вспоминая всё это спустя много лет, мне порой начинает казаться, уж лучше бы я упала в тот день в обморок, потому что моя нервная система была перегружена.

Я порой завидую тем людям, которые с лёгкостью падают в обмороки. Таким образом, они как бы забывают обо всём, они выживают так, как могут.

Но я не упала в обморок.

К тому же Владимир Орлов, отличный талантливый художник и друг моего отца, крепко держал меня в вертикальном положении.

– Простите, госпожа Серебрякова, – услышала я голос судмедэксперта.

– Да, – я обернулась.

Он протягивал мне какую-то бумагу и ручку.

– Вы должны расписаться в том, что Вами опознаны тела Ваших родителей.

– Расписаться? Где?

– Вот здесь.

Черенёв указал мне на галочку.

– Здесь, пожалуйста.

Я черкнула, поставив закорючку.

– Скажите, а их будут вскрывать?

– Нет, если вы напишете заявление, что являетесь их самой близкой родственницей, и что вы против вскрытия.

– Хорошо, я напишу.

– Тогда пройдёмте со мной. Дело в том, что у нас имеются готовые бланки таких заявлений. Вам нужно лишь проставить свои данные.

Мы прошли с ним во второе (а точнее, в первое помещение). Черенёв, как гостеприимный хозяин, усадил меня за стол, порылся в каких-то папках и вытащил лист бумаги. Положил его прямо передо мной.

– А ручка? – спросила я.

– Вот, пожалуйста.

Он протянул мне шариковую ручку. Я начала заполнять заявление, мутная пелена слёз всё ещё стояла в моих глазах, поэтому приходилось постоянно протирать их.

– Здесь требуются мои паспортные данные.

– Но ведь паспорт у Вас с собой, – сказал Черенёв, – Вы уже показывали его сотруднику милиции.

– Конечно. Но я ничего не вижу, всё расплывается.

Светочка вовремя подплыла ко мне.

– Давай я попробую, а ты только в конце распишешься.

– Спасибо.

Я с благодарностью уставилась на Светку. Она кротко улыбнулась мне и села заполнять заявление.

– Хотите чаю, – услышала я голос судмедэксперта.

– Не….не знаю.

Меня знобило, возможно, потому что в морге было прохладно.

– Вам определённо сейчас нужен чай, и я не приму от вас никаких возражений, госпожа Серебрякова.

Черенёв налил в стакан заварку, кипяток, потому что вода в чайнике уже давно успела закипеть.

– Вам сколько сахара?

– Что?

– Сколько вам добавить сахара в чай?

– Мне всё равно…..три….да, три чайные ложки.

Он размешал сахар в стакане с чаем и протянул его мне.

– Держите, это как-то поддержит Вас.

– Поддержит?

– Успокоит что ли, снимет стресс.

Я отпила несколько глотков и сразу же почувствовала прилив сил. Но это был лишь временный эффект, я отлично понимала это.

– Скажите…., а когда их можно будет забрать?

– Завтра утром.

– Почему завтра?

– Ещё придут сотрудники следствия, выяснят до конца, ну, я имею в виду, как произошла авария.

– Значит, они будут разговаривать с водителем того Камаза?

Черенёв кивнул:

– Да. Но это уже их дела.

Черенёв подошёл к одному из белых деревянных шкафов, открыл его и взял тарелку с печеньем, поставил её на стол.

– Угощайтесь.

– Спасибо, что-то не хочется.

Однако я откусила немного от печенья. Это было шоколадное печенье.

– Спасибо, вкусно.

Орлов ходил по помещению, почёсывая и гладя свой подбородок.

– М-да, всё это так неожиданно. Я тут недавно начал рисовать одну картину. Иван обещал оценить и дать свою рецензию…..

Орлов остановился на полуслове.

– Ах, да, прости меня, я не подумал. Зайди ко мне на днях, я покажу тебе своё начинание.

– Хорошо, я обязательно зайду. Мне, впрочем, интересно.

– А можно, я тоже зайду посмотреть? – спросила Светка, – Говорят, ты классно рисуешь. Мне хочется посмотреть, как ты работаешь. Никогда не видела настоящего художника за работой.

Орлов улыбнулся, хотя улыбка далась ему с большим трудом.

– Для Вас всё, что угодно, Светочка.

…..Дни до похорон я старалась быть в заботах. Приехали родственники, которых я до сего времени мало знала и почти никогда не видела: двоюродные, троюродные сёстры с мужьями. Мне казалось, как наша квартира могла вместить такое количество народа. Да и потом, всё время кто-то путался под ногами. Они были заняты уборкой, приготовлением поминального стола, хотя позже было решено, что поминальный ужин лучше заказать в кафе, так как мои родители были известными в Новочеркасске людьми.

Раньше мой отец занимал должность главы администрации нашего города, а мама была его секретарём, а позже общественным деятелем, основательницей «Фонда помощи неимущим гражданам Новочеркасска».

По почте приходили соболезнования от каких-то совсем незнакомых мне людей. Я их почти не читала.

В последний день перед похоронами я провела вместе с Юлькой и Катькой Воронец, чтобы хоть как-то отвлечься.

Мать близняшек Софья Александровна отнеслась ко мне с предельным сочувствием.