Евгения Истомина - Конечный итог

Мы дошли до берега озера и расстелили покрывало. Я села, продолжая что—то рассказывать, но вдруг замолчала – Сергей как—то странно на меня смотрел.

– Ты знаешь, – сказал он. – Мне почему—то очень страшно к тебе пристать.

Три категории мужчин, которые не удивили бы меня фразой «мне страшно к тебе пристать»:

– Юный пунцовеющий мальчик, который никогда ещё не трогал девушку за ногу.

– Неказистый мужик, рядом с которым впервые оказалась дама модельной внешности.

– Мужчина, которому почему-то надо пристать к настолько некрасивой девушке, что ему натурально страшно.

Сергей был далеко не юным и вполне привлекательным, так что первые две причины отпадали. Я же, в свою очередь, хоть и не могла похвастаться выдающейся красотой, всё же редко отпугивала людей своим видом. Конечно, я не сильно была похожа на загорелых девиц из нашего тренажёрного зала – у них были блестящие волосы, резкие скулы и ресницы из полированного акрила. Но Сергей мог бы заметить это и раньше.

– Почему? – просто спросила я.

Он слегка пожал плечами, посмотрел куда-то в бок и вдруг улыбнулся:

– Сам не знаю. Мы просто так хорошо с тобой разговариваем.

Вот тебе, Саша, подумала я. Приехали. Получай за свои удачные шутки и душевные беседы, и за все свои любименькие «амбивалентные чувства» и «аутентичный», которыми ты, дура, сыплешь. Хлопала бы глазами, одобрительно хихикая на каждую его реплику, и уже давно бы оказалась у него дома, а не в чинной поездке на природу.

Правда, и природа, и разговоры, и Сергей мне нравились. Как раз в этот момент он сказал:

– Ты не подумай, ты мне очень нравишься! И фигура твоя мне безумно нравится, – он неуверенно погладил меня по ноге.

– Я всё понимаю, – сказала я с максимально серьёзным лицом, – и готова ждать, сколько потребуется.

Как всегда, он засмеялся.

Мы разговаривали.

Сергей рассказал, что в детстве год занимался в музыкальной школе и играл на кларнете. «Сколько тебе было лет?» – спрашивала я. «Кажется, десять. Да, точно, как раз девяносто первый год» – «Я тогда только родилась, а ты уже мог играть на кларнете – безумие, а?» – «Да, забавно, что сейчас эта разница нисколько не чувствуется» – «Стой, хочешь сказать, я похожа на тридцатипятилетнюю женщину?» – «Нет. И слава богу!». Я плохо концентрировалась на словах, потому что смотрела, как рядом по мху ползают муравьи, и боялась, что они залезут на покрывало. Один уже успел забраться на мой рюкзак – я стряхнула его, а заодно достала бутылку воды.

– Что особенно в этой бутылке и почему все с ними ходят? – это была модная тогда «My Bottle».

– Не знаю, – призналась я, – она просто симпатичная. Ну и тут ещё есть специальный отсек, чтобы класть туда лимон или мяту. Но мяты у меня нет.

– Я привезу тебе с дачи, если хочешь, – предложил он.

– Хочу.

Пауза.

Я посмотрела на него. Он посмотрел на меня.

И – хвала лесным богам – он наконец-то ко мне пристал.

Приставания Сергея оказались куда более целомудренными, чем Юрины. И хорошо – я явно была морально не готова выйти на норму «один новый мужчина в день».

Он подвёз меня до дома и, когда я уже собиралась выходить, спросил:

– Поцелуешь меня?

– Конечно, – согласилась я. – А ты совратишь меня когда-нибудь в своей машине?

– Знаешь анекдот: «Почему плохо заниматься сексом на Красной площади?».

– Нет! Почему?

– Советчиков много.

Только дома я поняла, что он так и не ответил на мой вопрос согласием.

***

После того как я внезапно провела ночь у Юры, я пару дней прислушивалась к себе в ожидании, что меня вот-вот одолеет приступ чудовищного сожаления и рефлексии – как же я, со своим реноме приличной дамы, как я могла вот так взять и поддаться чарам какого—то случайного знакомого, пусть и сладкоголосого, живущего на аристократических антресолях.

Но ничего такого на меня не находило. Всё, что я чувствовала после своего стремительного академического грехопадения – это восторг, который можно испытать лишь после необдуманного, но неожиданно удачного решения: например, когда импульсивно покупаешь джинсы на распродаже, а они становятся твоими любимыми, и ты носишь их ещё пять лет.

Я твёрдо решила ни за что никому об этом не рассказывать, но, не выдержав, уже вечером растрепала обо всём Гоше. Он был мои петербургским приятелем, идеальным кандидатом для покаяния во грехе: жил за несколько сотен километров, обладал нужным уровнем перверсии и всегда был готов к историям о внезапных физиологических порывах.

По иронии, буквально за день до этого я жаловалась ему, что чувствую себя холодной и грустной, как банка с тунцом.

– Вот если бы ты тем летом мне не отказала, – не преминул напомнить Гоша, – то я бы точно мог тебе сказать: «Нет, что ты, ты вовсе не банка с тунцом».

– Я нечаянно уже проверила, – призналась я.

– Ого, и с кем же?

Тут обнаружилось, что, когда количество мужчин в твоей жизни превышает единицу, становится сложнее объяснять с кем и что ты делала. Пришлось изобретать систему наименований прямо на ходу.

– С историком.

Несколько минут Гоша не отвечал, а потом спросил только:

– И как, понравилось?

Мы поговорили ещё немного – Гоша рассказал про свой новый любимый бар на Маяковского, который подаёт мороженое «по—ленинградски» (мисочка с пломбиром и стопка любой из настоек на выбор), про то, как с утра вдруг захотел сделать гаспачо и купил четыре кило овощей, как потом пришли гости, и он бесстыдно разглядывал ноги своих подружек.

Потом он вдруг спросил:

– И что, ты с ним ещё встретишься?

– Определённо, – уверенно ответила я. – Правда, пока не понимаю, в какой именно форме.

И тут же дописала:

– Школьной.

– Школьной, – прислал Гоша одновременно со мной.

***

У Сергея был один очень весомый недостаток – он никогда не звонил. Поэтому я не выдержала и позвонила сама – под предлогом, который, наверное, изобрели в Средневековье.

– Я ничего не оставляла у тебя в машине? – сходу спросила я, пропуская расспросы про «как дела», чтобы показать, насколько же я встревожена пропажей.

– Кажется, нет. А что ты потеряла?

По моей версии, я куда-то дела блокнот, который как раз вчера лежал в рюкзаке и, может, затерялся где-то в просторах камри. Удивительно, но никакого блокнота там не нашлось.

Зато Сергей пригласил меня в гости – посмотреть фильм по Apple TV, которое он купил. На природу мы поехали, чтобы испытать свежекупленный фотоаппарат, теперь вот можно было оценить новенькое Apple TV. Видимо, ничто не сближает с мужчиной лучше, чем его желание похвастаться дорогими гаджетами.

Внезапно квартира Сергея оказалась совсем не такой, как я себе представляла.

Он жил в однушке – в районе, который только начал застраиваться где-то среди полей. Квартиры в этих домах сдавали с типовым безликим ремонтом, и Сергей ничего не стал переделывать. В гостиной стояла стенка. Не белый лаконичный стеллаж, а дородная горка из стекла и рыжеватого дерева – такую бы мог выбрать мой дедушка. Приставка Apple TV не вязалась с этой уродливой стенкой так же, как сам Сергей не вязался со всей своей квартирой.