Ричард Ортис - Наблюдатель

Осознавал ли я до конца, что делаю? Думаю, что нет. Всё это время, от последнего звонка Фрэнку и до вступления в акционерное общество, я находился будто в глубоком и смутном сне, в котором бегу изо всех сил, но всё равно отстаю.

– И как часто бывает со снами, в конце меня ждало чудовище .

Человека, как правило, держит на одном месте ничто иное как воспоминания, а вместе с тем и надежда на то, что ожившие образы из прошлого однажды вернутся к нему и наполнят его истощенный разум. Это как сладкая приманка. Главное понять, попался ты или нет. Если ты в ловушке и не осознал это, тебе – конец.

Оглядываясь назад, я частенько размышлял над лучшими версиями себя, разгуливая по центру Нью-Йорка и, проходя вдоль небоскрёбов, всё больше влюблялся в эти необыкновенные и в то же время безликие очерки мегаполиса. Вот что действительно для меня было важно, так это побыстрее втянуться в сегодня, стать свидетелем и участником его удивительной, не похожей на множество других жизней: архитектура, жёлтое такси, бесперебойные звуки кассовых аппаратов и, в конце концов, «американская мечта», о которой мне было известно лишь из глянцевых журналов.

– Это было чудесное время, – прервал рассказ доктор Хью.

Он снял очки, достал из нагрудного кармана платок и методично принялся протирать стёкла, увлажняя их собственным дыханием. В кабинете повисла тишина.

– Вы работали в штатах?

– С Чедом Хёрли, – вдумчиво проговорил доктор, а затем продолжил: – В конце девяностых он возглавлял отдел национальной безопасности в штаб-квартире ФБР, а я просиживал зад криминалистом в Денвере. Мы переживали неспокойные времена. Сотрудничали в вопросах терроризма или наркотрафика. Никто не спрашивал, откуда ты родом, какой у тебя цвет кожи, акцент. Плевать. Разведывательным службам нужны были в первую очередь специалисты. Ваш отец как раз переехал из округа Колумбия, когда нас…

– Вы сказали: «твой отец»?

– Всё верно, – словно это само собой разумеющееся, ответил Хью. – Микки Ортис занимался разработкой секретного проекта «Рагнарёк» в то время. И кстати, он был лучшим в своем деле.

– Послушайте, – прошептал я, пытаясь собрать мысли воедино, – я не знаю, кем он был, но достаточно и того дерьма, которое оставили мне в наследство.

– Кхм-кхм…

– И не нужно защищать его: он был убийцей, чудовищем, видевший мир не так, как мы с вами.

Последовала короткая пауза, а затем, прижав окурок к пепельнице, доктор Хью спокойным голосом произнес:

– Поймите, вся наша жизнь – это сплошной самообман. Мы верим только в то, во что хотим верить. Иначе не бывает. Люди часто путают сны с реальностью, помнят о том, чего не происходило на самом деле. Так устроен наш мозг: ему нужна конкретика. Он заполняет провалы в памяти выдумками, иллюзиями, основанными, как правило, на чувствах, переживаниях, которые мы испытываем в настоящем.

– А причём здесь мой отец?

– При том, что он жив.

Услышанное заставило меня замереть и как загипнотизированного смотреть на доктора.

– Ваш отец на протяжении всей жизни наблюдает за вами. Вы рассказали мне о том, как его убили на ваших глазах, когда вам было шесть лет, что ваша мать покончила жизнь самоубийством. А так ли это на самом деле? Благодаря ему вы, мистер Ричард, до сих пор живы. Никто не знает о его существовании, кроме меня, ФБР и тех, кто инсценировал случайное знакомство в Нью-Йорке. Судя по всему, им было известно о проекте «Рагнарёк» задолго до вашего приезда. Поэтому единственное, что мне от вас нужно, это ответ на короткий вопрос: где все эти люди?

Доктор протянул мне открытую пачку мальборо, предварительно щёлкнув в её дно и выбив из нее несколько сигарет.

– Кто именно вас интересует?

– Мейсон.

– Хорошо, – с задумчивым видом я покачал головой, а затем, закурив сигарету и взглянув на камеру, которая продолжала записывать наш разговор, спросил: – за нами наблюдают?

– Ричард, не заставляйте меня лгать, – доктор Хью лишь постучал пальцем по часам на запястье и деловито закинул ногу на ногу. Продолжайте.

Прошло уже полгода с того дня, как я вступил в акционерное общество SpringCity и познакомился с Мейсоном. Этот человек был одним из самых влиятельных фигур в мире финансов. Я искренне верил, что он возьмется за мой опыт обеими руками, но, как выяснилось позже, у него были на меня совершенно другие планы.

В один из дней он пригласил меня на барбекю в свои роскошные апартаменты в Хаммонд Таун. С этого всё и началось. Он частенько проводил там свои уик-энды вместе с Моникой и Оливером, особенно после долгих и изнурительных переговоров.

– Послушай, может, мне стоит попробовать? – предложил я как-то Мейсону в разговоре о его новой компании, которая занималась ценными бумагами в Теннесси и только начала набирать обороты. – Никто, будь ты хоть гребаный Эдгар Кейси 2 2 Эдгар Кейси – американский мистик, медиум, живый в середине ХХ века в Штате Кентукки, США. , никто не знает, пойдут ли акции вверх, вниз или кругами. Никто, особенно те брокеры, которые будут работать у тебя за кусок хлеба.

В ответ Мейсон лишь невозмутимо пожал плечами, будто предлагая мне самому найти ответ на моё же предложение.

– Ну-у, бро-ось! Весь Уолл-стрит кишит «топ-нелегалами»!

– Точно не эскимосами 3 3 Группа народов, составляющая коренное население территории от Гренландии и Канады до Аляски (США) ! – широко улыбнувшись, ответил он, придавливая куски мяса к раскаленной решетке. Брызги летели во все стороны. – Послушай, ты переехал в Нью-Йорк, живешь на пассивный доход, разве не этого ты добивался?

– Но-о…

– Всеми любимое «но-о»! Вот скажи, что может быть сложнее, чем пахать как лошадь? Правильно! В нашем случае это позволить себе быть не-эффе-кти-вны-ми: ничего не планировать, не готовить сложных блюд, не думать о работе.

– И ждать, пока мою задницу окончательно не парализует!

– Пока не наведешь в голове порядок, а терпеливых «железных» задниц у меня в компании и без тебя полно. Оглянись вокруг, – вдруг сказал он, опрокинув взгляд сквозь гущу дыма в сторону леса и большого зеленого озера, который окружал его особняк, – разве не это жизнь?

Взглянув по сторонам, я случайно заметил в панорамных окнах первого этажа ту самую молодую красотку Монику, подругу Мейсона. Он продолжал что-то говорить, стоя с тарелкой в руках и размахивая в воздухе щипцами для мяса, но мне уже было не до него.

В тот день я увидел Монику впервые. Я мог бы с уверенностью сказать, что это Санди. Настолько они были похожи.