Динара Смидт - Подо льдом

Я заползла в отверстие и притаилась там, где тени лежали гуще. Мотор тем временем заглох, а голоса заслышались отчётливее, превращаясь в слова. Я понимала не всё – человеческие языки, кроме самого официального, полны ненужных фраз, которые не добавляют смысла, но здорово путают. В любом случае, суть я ловила:

«Что показывает прибор?»

«Чтоб я ещё хоть раз вышел на задание с этой рухлядью».

«Это оно? То, что ты искал?»

«Да, в транспортных кораблях сердце устанавливают в хвосте».

«Сердце?»

«Ядро на нирских кораблях зовут сердцем. Пора бы уж знать».

«На кой мне такое знать? Ядро и есть ядро. Эй, тише, вдруг там кто-то есть?»

«Кто там может быть? Эти штуки механизированные».

Двое мужчин. Если они станут обыскивать отсек, если подойдут ближе, они без труда увидят меня. Мои пальцы судорожно сжались, ногти впились в ладони.

Мне казалось, что я слышу горячий запах оружия в руках людей. Шорох одежды. Скрип налипшего на подошвы ботинок снега. Удивительно, что они не слышали биение моего сердца – мне самой оно казалось оглушительным.

Грохот и лязг металла об металл, тяжелые шаги – ближе и ближе. Кто-то ворочал ящики. Пираты расчищали себе путь, пробираясь к главной цели – сердцу.

Раздался щелчок – клик-клик – и бледно-голубой луч фонаря скользнул по стене, в дюйме от моего лица. Инстинктивно, я зажмурилась.

– Никого. Чокнулся твой прибор.

Несколько непонятных слов и смех – как раздирающие небеса раскаты грома.

– Нашёл его, Марек?

– А как же.

– Сможешь починить?

– Ты с кем говоришь. Идиот.

Я слышала, как они возились, устанавливая миниатюрный прожектор, затем принялись за работу. Сердце корабля – неотъемлемая его часть. Без него он уже никогда не будет прежним. Можно залатать дыры, можно сшить развалившийся корпус. Но замени сердце – и всё, это будет уже другой корабль.

Пиратам – им всё одно. Для них «Колыбельная» – это просто груда железа. Они бы даже не задумались о том, что маленькая девочка когда-то давала имена всем её лампочкам, и пряталась здесь от всего Нира, и прижималась ухом к палубе, слушая мощный басистый гул, рождающийся в глубине.

Пиратам нужно сердце, и они вспарывают корабль, как охотник за жемчугом безжалостно и по-деловому вспарывает раковину моллюска, чтобы добраться до перламутрового шарика внутри.

Строго говоря, сами себя пираты предпочитали называть «каперами» или «рейдерами». Люди любят укрываться за порядочными словами. Чем, в сущности, отличие капера от пирата? В разрешительной грамоте, которую они получают от своего правительства. Несколько волшебных слов и всё, как по волшебству, грабёж и убийства вдруг становятся чем-то вроде как даже правильным, чуть ли не благородным.

– Пойду, посмотрю движок, – сказал человек, которого звали Ли, спустя минуты (…часы? …дни?). – Может быть, ещё что ценное есть. Кораблик-то ничего. Какой-то шишке, видать, принадлежит. Ладно, заканчивай тут.

Тяжёлые сапоги удаляясь, прогрохотали по металлическим панелям. Раздался скрежет – это он подтащил ящик, чтобы дотянуться до люка, а потом бесцеремонно выбил его. Механик Анн всегда прикрикивал на своих работников, стоило им хлопнуть крышкой хоть чуточку сильней, чем требовалось.

– С техникой нежно обращаться нужно, – так он говорил, – особенно с моей малышкой.

«Моя малышка» – так он звал «Колыбельную». У него бы сердце разорвалось, если бы он увидел и услышал то, что видела и слышала я в ту минуту.

Я подалась чуть вперёд, морщась от боли в затёкших ногах, поглядеть, что происходит. Второй человек распрямил спину. На мгновение прожектор, в свете которого они работали, выхватил из полумрака его лицо. Черты резкие, будто бы выдолбленные в камне. Закончив, он поднял прожектор, и ослепляющий луч скользнул по развороченным внутренностям корабля.

И тут, что-то на полу привлекло внимание человека. Он наклонился, затем присел на корточки, изучая.

– Эй, Ли, – крикнул он, – тут следы крови.

Чёрт…

Волна озноба прокатилась по моему телу.

Ли не ответил, должно быть, не услышал. Марек выпрямился и поставил прожектор на прежнее место, но развернул так, что теперь свет падал на заднюю стенку и ниши, в одной из которых укрылась я. Медленно он стал приближаться к тому месту, где в своём ненадёжном укрытии сидела я. Шаг, ещё один, и ещё. Маленький огонёк метался из стороны в сторону – подствольный фонарик на его пистолете.

Я подобралась, прижимая руку, в которой были зажаты ножницы, к груди. На смену холоду пришел жар. Это загорелись мои легкие. Огненные искры попадали в живот, и там тоже начинался свой крошечный пожар.

А потом я увидела Марека прямо перед собой. Высокий и широкоплечий, огромный, как снежный медведь. Свет ослепил меня, внезапно ударив в лицо, а в следующий миг, рука в перчатке, сомкнулась на моей лодыжке и рванула с такой силой, что я вылетела из вентиляции и распласталась на спине у ног человека.

Луч пистолета скользнул по моему телу и снова метнулся к лицу.

– Что за чёрт? – прошипел Марек. – Женщина?

Он сгрёб в горсть воротник моего платья и рывком подтянул вверх, так что я оказалась с ним лицом к лицу. Я увидела его тёмные глаза, густые чёрные брови, бороду и усы, посеребрённые сединой и инеем.

– Пожалуйста, – прошептала я на их языке, – прошу, пощадите. Я всего лишь…

Его рот чуть приоткрылся, как будто он хотел спросить что-то, но я не позволила. Ударила его в горло ножницами, которые сжимала в кулаке. Засадила их по самую рукоятку, и горячая кровь, хлынувшая из раны, обожгла мою руку. Он разжал пальцы, инстинктивно хватаясь за горло, и я упала на пол. Зашарила в поисках пистолета, который он выронил. Рукоятка, каким-то чудом, будто бы сама ткнулась мне в руку, и я сжала её и выстрелила пирату в грудь.

Второй человек, Ли, уже спешил, спотыкаясь об завалы.

– Марек? – завопил он.

Пригнувшись, я метнулась к укрытию. Как раз вовремя. Он был уже совсем рядом. Тело Марка лежало в свете прожектора, как на сцене.

– Эй ты! А ну выходи, тварь, – крикнул Ли. Его сапоги грохотали по металлическим панелям. – Мы перестреляли твоих братьев, как собак. Каково, а?

Он выстрелил, и огненный луч опалил подол моего платья. Я плотней сомкнула пальцы на гладкой рукоятке пистолета, и в тот же миг, уловила движение на периферии зрения. Прицелилась и выстрелила, затем ещё раз и ещё.

Ли рухнул. Мои колени тоже подкосились, накатившая волна головокружения сбила меня с ног. Оружие стало слишком тяжелым, и мне пришлось опустить его. Спотыкаясь и поскальзываясь на растекшейся крови, я поползла прочь от побоища, туда, где в дыру просачивался ледяной холод. Рваные края Инженерного отсека уже остыли, уже покрылись инеем. Я опустилась на колени на границе, между холодом и теплом. На меня смотрело бескрайнее тёмное небо, и две бледные луны – одна величиной с мою ладонь, другая – с ноготь мизинца.