Любовь Гайдученко - Скольжение в бездну

Потом это как-то прекратилось само собой – эти люди уехали, и она опять осталась без копейки. Нашла какую-то редакцию, где нуждались в распространителях их печатной продукции. И она стала шастать по электричкам, с трудом всучивая равнодушным и мрачным пассажирам какую-то дурацкую газету.

А погода становилась всё хуже и хуже. Постоянно лил проливной дождь, дело шло к ноябрю. Не за горами были снега и морозы, а у неё не было теплых вещей…

Она всё время пыталась выбраться из ямы, в которую так упорно загоняла её жизнь. Каждый день она просыпалась с надеждой, что вот уж сегодня ей повезёт. Но ничего, кроме всяких мелких неприятностей, не происходило. И ещё – она всё-таки была избалованным человеком, привыкшим ко всем бытовым удобствам. И то, что она не могла ни помыться как следует, и вообще жизнь её протекала как у бомжа на помойке – совершенно выбивало её из колеи. Даже налаженный быт доставляет много хлопот – такова жизнь, а что уж говорить про её хрупкое неустроенное бытие, готовое оборваться в любую секунду!

Она искала всё новые зацепки, прорабатывая гору информации и в газетах, и в Интернете. Иногда что-то находила, но как странно стали вести себя люди! Вот, например, она позвонила женщине, которой нужен был сторож на дачу. Та вроде повела разговор о том, что им надо встретиться и поговорить. Сказала ей, чтобы та позвонила в два часа дня. Она позвонила. И началось… Женщина под любыми предлогами открещивалась от разговора – то она у врача, то она только что вошла и не евши, то вообще не поднимала трубку… В результате она, понервничав весь день (ведь ей было всё это важно!), прекратила это бесполезное занятие, но она так и не поняла, зачем эта женщина так себя вела, ведь куда проще было бы сразу сказать, что она не нуждается в её услугах…

Наконец, засветила слабая надежда на то, что зиму она проведет в квартире (правда, там недавно умерла калека, и было очень грязно, но такие проблемы её совсем не пугали). Но – не верила она в благополучный исход, ох, не верила!… Всё время всё срывалось. Как будто там, наверху, против неё работали какие-то мощные целенаправленные силы, которым нравилось смотреть на её дерганья и мучения. Да – видимо, в основании жизненных законов был положен садизм, и человек не мог с ним бороться, это было выше его возможностей, законы Природы были устроены так подло, что человеку ничего не оставалось, как, подчинившись, глухо роптать. И опять же – ну кто слушал эту козявку??? Грози кулачком небу на здоровье – можно подумать, последует какая-то реакция… Ох, наивные же миллионы у нас, считающие себя центром мироздания! Да что миллионы – все шесть с половиной миллиардов наверняка ведь уверены, что Вселенная создана целиком для их жалких мимолетных удовольствий, длящихся маа-алюсенькую секундочку, да и то эти так называемые «удовольствия» – весьма сомнительного свойства….

Она отчетливо поняла, что миром правит туфта, когда побывала в европах. Всю жизнь она слышала, как там замечательно, как прекрасно живут люди – якобы вся их жизнь состоит из сплошных благ и всяческих наслаждений. Много тряпок, жратвы, все довольны, кругом равенство и справедливость, ой, сколько глупостей она слышала, пока не увидела своими глазами – тоска, скука, бездуховность царили в странах, которые прямо-таки превозносились и подавались, как эталон жизни, к которой все должны стремиться.

Однажды в Италии она разговорилась с симпатичным, еще не старым мужчиной. Кажется, он был инженером. Когда она поняла, что он слыхом не слыхивал ни про русских, ни про французских (разговор шел на французском языке), ни про итальянских писателей и художников, она была поражена. Она его спросила: «А как вы живете? Вот вы отработали, что делаете вечером и в выходные дни?» Он сказал: «Мы или идем в ресторан ужинать, или я смотрю телевизор». Книг он не читал вообще (хотя что толку от того, что большинство наших людей довольно много читает – да… читает детективчики разных там донцовых, шиловых – имя им легион, и ни одной путней мысли не оседает в головах от этого пустого чтива).

Её ужаснул этот человек. Зачем жить на свете, изо дня в день совершая одни и те же бессмысленные действия? Голова его была абсолютно пустой, он не задумывался ни над чем, всю свою жизнь, как корова, бездумно пережёвывая ту бесплодную жвачку, которой было до отказа заполнено всё моральное пространство бытия этих так называемых счастливых европейцев… Да и мы шли к тому же. Если еще несколько десятков лет назад люди задумывались над какими-то нравственными идеями, то сейчас насаждалось бездумное существование, в котором самым правильным и разумным считалось стремление к богатству и обладанию вещами и всяческими материальными благами, причём любой ценой – вот что было страшно!!! Конечно, может быть, всегда массы плевать хотели на всяческие там «раздумья о смысле жизни». Может быть, всегда это было уделом редких одиночек… Но почему-то ей казалось, что никогда ещё в таких страшных масштабах не оглупляли несчастное человечество, никогда не происходило такого глобального отупения и забвения всех нравственных законов, никогда еще с такой беспрецедентной наглостью не ставили всё с ног на голову – все те понятия, которые помогли нам выйти из пещеры и стать не косматыми животными, а ЛЮДЬМИ, опять попирались и предавались осмеянию и надругательству. Она понимала, что, по большому счёту – цель и смысл её жизни был пробуждать в человеке человека. Но слишком много неуверенности в себе она несла с детства – такой уж был у неё характер, далеко не бойцовский.

Она всегда во всём сомневалась… Да и воспитали её, можно смело сказать, рафинированной интеллигенткой и утонченной эстеткой. Она пасовала перед хамством, грубостью и вообще не умела давать отпора всяческому быдлу, которого вокруг было более чем достаточно. И всё-таки просто так, без борьбы, сдаваться она не умела совершенно, хотя и понимала, что её жизнь превратилась в какой-то бессмысленный водоворот нелепых случайностей, в котором она каждую минуту зависела от глупцов и тех, кому на неё было в высшей степени плевать.

В этой жизни каждый устраивается, как может. Что же случилось, что привело её к такому дурацкому, нелепому концу, ну пусть это был не совсем конец – всего лишь опять зима и отсутствие крыши над головой, поэтому пришлось опять ехать в неуютную деревеньку в кошмарные условия, где она вот уже вторую зиму проводила в полнейшем одиночестве практически без гроша и без элементарных удобств?! Она, как ни странно, твердо верила, что это должно закончиться, и уже скоро. (Возможно, заблуждалась, принимая свой скорый конец за благополучное окончание чёрной полосы?). И всё равно, она считала правой себя, а не массы, коснеющие веками в своих одних и тех же у всех заблуждениях и нравственных пороках. Могло ли так быть?!