Любовь Гайдученко - Увидеть Париж и умереть…

Они тогда были смирными и очень покладистыми, потому что понимали, что их жизнь висит на волоске. Они не могли уберечься от катаклизмов – смерчей, ураганов, землетрясений, болезней, пандемий, почти полностью выкашивавших миллионы жалких беззащитных существ, зависящих от любого пустяка… А войны, которые они стали интенсивно вести, убивая себе подобных, как только научились изготавливать соответствующие инструменты для массового уничтожения!..

(Странно, но никогда не случалось такого, чтобы на Земле никого не осталось… Это наводит на размышления о том, что в природе существуют силы, каким-то тайным образом, помимо естественного, восполняющие человеческую популяцию, что бы с ней ни произошло. Зачем-то она нужна…)

И уж только в самое последнее время, каких-то сто лет, человек сделался невыносимо заносчивым. Он возомнил, что он – высшее существо, а вовсе не «тварь дрожащая», и стал позволять себе совсем уж непозволительные вещи – например, он начал активно вмешиваться в природу, пытаться изменить климат, а также занялся такими вещами, которые действительно по плечу только Господу Богу. Я имею в виду клонирование животных и человека. Открытие всяких там геномов на фоне этого и внедрение генов животных в растения – это уже так, милый пустячок на фоне того, что человек возжаждал взять на себя функции Создателя.

При этом ничего ведь не изменилось – люди как умирали, так и продолжают умирать. Свирепствуют всяческие неизлечимые мучительные болезни, косящие миллионы направо и налево. Жизнь хороша только для кучки богатых, остальные, по большому счёту, прозябают…

Тот самый кочан не капусты, а орган непонятного назначения (излучатель волн?) нужен вовсе не самим людям, это уже понятно. С его помощью, скорее всего, силы, нас контролирующие и проводящие на нас всяческие эксперименты, осуществляют свои опыты на огромном количестве биологического материала. Мы – серийное поголовье для серийных космических маньяков.

При этом их цель вовсе не выведение высшего человека, как размечтались некоторые. Если бы это было так, человек не оставался бы таким неизменно примитивным на протяжении всего своего существования. А в главном он нисколько не изменился – как был он глупцом и корыстной сволочью, так и живёт с этим много тысячелетий.

Мы нужны как биологический материал – вот в чём истина-то! А всё остальное – игра нашего буйного воображения, которым нас наградили (и то далеко не всех!), чтобы хоть как-то скрасить наше убогое существование…

Мне, конечно, было совсем не всё равно, что в этом мире я существую не сама по себе. Людям давать отпор я научилась давным-давно, ещё со школьных лет, когда я слыла «трудным ребёнком» и невероятной строптивицей. Потом меня пытались подстричь под свою убогую гребёнку товарищи, захватившие власть в нашей несчастной стране, но им, всесильным, как ни странно, это совсем не удалось, хоть методы они применяли совсем даже не щадящие, а самые что ни на есть крутые. Но я сумела извернуться и выскользнуть из их нечистоплотных объятий.

А вот противостоять каким-то неведомым силам, которые никак себя не проявляли – понятно, было невозможно. Человеку якобы дана свобода, но это такая же иллюзия, как и то, что существует милосердный всевидящий боженька, который всемерно заботится о своих чадах. Да – вроде бы мы были свободны в своих поступках: могли любить, кого и что хотим, могли делать всё, что нам заблагорассудится, за исключением всяческих поступков, которые наносили вред обществу (впрочем, при определённых обстоятельствах даже криминал считался узаконенным и оправданным, всё зависело от предпочтений, точки зрения, принципов и убеждений, существующих в обществе на сегодняшний день). Но если вдуматься – вся наша свобода давалась нам на миг, до того момента, когда мы переставали принадлежать сами себе, вот как я сейчас. А миг этот наступал неизбежно. И никто не мог увильнуть от того, что в итоге он становился НЕ НУЖЕН: ни близким, ни миру, ни даже себе.

А человек был устроен, ко всему прочему, так, что любил обманывать сам себя… Он предпочитал жить с закрытыми глазами. Но я-то была другой. Я любила докапываться до сути, до тех мест, откуда у событий росли уши. Я не могла предаваться иллюзиям, зная, что наступит момент, когда они рассеются подобно утреннему туману. И поэтому предполагала, что будущее сулит такие страшные вещи, что, возможно, люди поступали даже в чём-то мудро, не думая о нём, потому что наверняка не в силах людских было их предотвратить.

А пока что… пока что я находилась под прессом собственного маленького ада. Это была как бы репетиция того, что ожидало всех нас. Я не знала, как долго буду подвергаться воздействию деструктивных сил, но не надеялась на то, что с мной поступят милосердно, ведь в своей жизни я видела родных и знакомых, умиравших долго и мучительно… Пришёл мой черёд, оставалось только терпеть и ждать неизбежного.

И вот наконец наступила кульминация. Меня сгрёб в охапку милосердный сосед, которому надоело смотреть на мои мучения, и отвёз в поликлинику. Там он выдержал битву у окошечка регистратуры, потому что у меня, как всегда, с бумажками, которые изобретало наше бюрократическое общество во множестве, было не в порядке, а потом чудом взгромоздил меня на третий этаж, передав в буквальном смысле толстой пожилой врачихе на плечи, и она потащила меня в свой кабинет, приговаривая, что ведь она не может осматривать меня в коридоре. Как мне ни было плохо, я не могла не заметить, как смолкли люди, сидевшие там и ожидавшие приёма, и как они с любопытством следили за развитием событий. Сценка, конечно, была довольно необычной: толстая тётка в белом халате тащит на себе полутруп.

В кабинете на меня накинулись уже две тётки. Мне стали делать всяческие анализы, после чего врачихи пришли в ужас – они у меня были несовместимы с жизненными показателями. Они стали кричать, что если я сию секунду не лягу в больницу, то они за мою жизнь не ручаются. Я, хоть и помирающая, но пыталась слабо возражать, потому что в больницу мне очень не хотелось, чем привела тёток в полную ярость.

– Вы на себя в зеркало-то смотрели?!! Вы же бледная, как мел, совершенно обескровленная, вы же умрёте вот-вот, не успев вернуться домой! До чего вы себя довели! Вам что – наплевать, что с вами будет???

Кончилось это тем, что Саша потащил меня вниз, на рентген. Но это оказалось очень сложным делом – я совершенно не могла стоять, и работающая там женщина уже отчаялась сделать снимок. Но сила воли у меня чудовищная, я спросила, как долго мне надо продержаться и, узнав, что всего-то минуту-другую, я собрала в кулак последние силы, и снимок был сделан…

Не буду утомлять читателя всеми этими медицинскими подробностями. Первые дня три-четыре я просуществовала в каком-то кошмарном сне. Однако же я понимала, что я лежу на чистой постели в довольно большой и светлой комнате и вообще вполне осознавала всё происходящее вокруг. Кроме меня, там находились ещё три совсем престарелых бабульки, которых тоже привезли почти невменяемыми (кого с давлением, кого с сердечными приступами), но которые на удивление быстро оклемались (что значит старая гвардия – это люди пережили войну и все прочие передряги, поэтому они и в 80 лет были как стойкий оловянный солдатик, и не так-то просто было их скосить той омерзительной мадам, которая ходит среди людей в белом саване и с косой с самого начала их существования на этом многострадальном шарике!!!).