Ульяна Сысоева - Реалист

Не говоря ни слова, Ворон прошел к высокому шкафу, открыл дверцу, и на ее внутренней стороне показалось высокое зеркало. Оно не отражало ничего, кроме тьмы. Будто шкаф скрывал все тайны хозяина, его загадочную и темную душу.

Быстрым движением руки молодой человек вынул плечики с костюмом.

– Тебе придется надеть это. Другого варианта пока найти не могу. Накинь-ка сейчас поверх своей одежды.

Эмили послушно надела брюки поверх шорт, сняла свою ветровку и набросила великоватый пиджак на майку.

– Для первого раза сойдет, – кивнул Ворон. – Помни, мы должны быть похожими на них, слиться с толпой. Сделать вид, что согласны с их законами, – его носогубная складка дернулась, – порядками, обычаями. Думать, как они думают, идти, как они идут…

Говоря, он подошел к магнитофону рядом с креслом и нажал на кнопку проигрыша.

Послышались звуки фортепиано.

– Наши взгляды пусты. Все для нас привычно, – говорил Ворон под спокойную музыку. – Все свои восхищения спрячь под мышку вместе с портфелем, ведь для них эти здания и виды привычны. И должны стать такими для тебя. У тебя нет вкуса – ты имеешь только дресс-код. У тебя нет порывов – их заменяет закон. И он руководит твоей жизнедеятельностью, мыслями… Ты должна подчиниться всем законам на свете – судебным, природным, физики. Ты должна двадцать раз подумать, прежде чем сделать то, что захотела: «А это законно?», «Это пристойно?», «Это правильно?». Вот разве есть закон, в котором говорится: «Если ты услышал красивую музыку и душа поет, ты должен танцевать»? – Ворон взял за руки девушку и закружил в медленном танце. – Об этом говорится в конституции? Хоть один документ может мне это сказать?…

– Это что, «Muse»? – улыбнулась Эмили, услыхав знакомые мотивы. Она неловко, довольно неуклюже кружилась в танце.

Ворон кивнул:

– Нет. Ни в одном документе, ни в одном своде правил ты не встретишь таких слов в целом об искусстве. Потому что искусство – это порыв души, а порыв души запрещен, как и преступление. Они имеют одну исходную точку.

Вдруг он остановился:

– Пойдем со мной, – и потащил девушку за руку куда-то в угол.

Только подойдя совсем близко, Эмили увидела, что в стене есть потайная дверь. Она полностью сливалась со стеной, только прорези ее выдавали. На двери не было ручки. Молодой человек открыл ее под напором плеча.

Протиснувшись в щель, они вошли в темное помещение. Только тусклый свет из комнаты просачивался внутрь. С его помощью удалось увидеть черную железную лестницу. Первым полез наверх Ворон. Девушка не отставала.

– Стой, – услышала голос сверху Эмили.

Что-то сухо скрипнуло. Вдруг свет врезался ей в глаза. Она тут же сильно зажмурилась и почти вслепую поползла дальше.

Ворон помог девушки вылезти из открытого люка. Попав на свежий воздух, Эмили огляделась. Вокруг, на расстоянии вытянутых рук, стояли белые стены. Глядя вперед, ее взгляд уперся в спину молодого человека, но стоило ему пройти вперед, чуть наклонившись перед невидимой для Эмили преградой, она увидела оконный проем. Проем был с ее рост, а от пола на высоте не выше порога. Девушка вышла вслед за Вороном.

За окном, перед маленькой заостренной башней, как она увидела потом, была плоская крыша. Но уместиться на ней могли только двое. По левую сторону громоздился скат и вершина крыши над залой второго этажа, где и проживал Ворон. По правую – ничего. Где-то за башней тяжело дышали старые высотные дома.

Церковь находилась на пригорке, едва ли не на самом высоком месте Рудимента. Другие крыши не могли себе позволить такого вида. Они прятались за церковью, и Зенит был им практически в недосягаемости. Но отсюда изучить тот город можно было вплоть до каждого здания.

– Красиво, не правда ли?

– Да, но почему ты раньше мне этого не показывал?

– Я и сам не часто сюда залажу. Не хотелось бы привыкать к виду. Вообще я хочу тебе кое-что рассказать по поводу твоей, кхм, инаугурации…

Ворон постарался подробно рассказать девушке все необходимое: где вход в город, напомнил, как надо себя вести, идя по улице, в какие магазины они наведаются в этот раз, и кто что попросил взять. Все это сопровождалось схематичными указаниями в воздухе, выводящими линии на картине отдаленного города.

Эмили это, конечно же, удивило, но тут же и зажегся больший интерес к делу. Для нее это новая глава жизни и эпиграф к ней был очень интригующий.

Что-то было в этой девушке странное, необузданное, неиспытанное. В ней таилась большая сила, желание крушить и грабить, разорять виновников бед ее прошлого… Но это тщательно скрывалось за ее милым личиком, тонким голоском и розовыми, как у куклы, волосами. А может эти волосы и были началом ее безумия? Изнутри черепной коробки это просачивалось наружу цветным нектаром?

Для друзей она все же была божьим одуванчиком и венцом благоразумия в этой компании. Но как мало они знали о ней на самом деле.

Как много она не знала о них.

Спустя десять лет они ничего друг о друге так и не узнали.

Ветер раздувал мешковатый пиджак и заглядывал под штанины, которые Эмили держала руками в карманах. Прозрачно-розовые кудряшки трепыхались, облепляя лицо, в такт черным крупным локонам человека-птицы. На минуту перья отвлекли Эмили от речи Ворона, и она начала следить за их нежным танцем, но, опомнившись, опустила в смущении глаза и увидела высоту под ногами. Зеленые вершины деревьев тянулись к ней, вот только, имея всю свою мощь и длину, они не могли дотянуться до одного единственного места – где стояла девушка. А высота была и в самом деле головокружительная.

«Шаг – и все… – улыбнулась она. – Какая же тонкая граница между жизнью и смертью».

– … А Джейн тебя сейчас не ищет? – закончил лекцию Ворон.

– Возможно, – пожала плечами Эмили. – Но она знает, где меня искать.

– Но явно не здесь, – ухмыльнулся молодой человек.

– Точно! – вдохнула она. – Пойдем быстрей на Высотку, – говорила она, уже опуская ноги в люк.

– Постой! Можно сократить путь.

Ворон тут же метнулся за башню. Прямо за ней протянулась полоса плоской крыши и водосток. Молодой человек шел так быстро и уверенно, будто не боялся упасть. Эмили последовала за ним, но более осторожно.

Не доходя немного до конца, он поднял какую-то доску и протянул дальним концом к зданию напротив. Ближний конец положил у ног и прижал тремя пыльными кирпичами.

– Проходи.

Девушка остановилась и никак не могла решиться.

– Проходи, не бойся. Я буду держать.

Эмили шагнула вперед.

Внизу неимоверная высота. Под ногами шумел лес. Впереди ветер свистел в окнах старой развалины, и ее крыша едва держала саму себя. Сзади Ворон может и удержит ее, но стоит гнилому кирпичу впереди треснуть… Доска чуть пошатывалась под весом Эмили. Или от ее дрожащих ног.