Ульяна Сысоева - Реалист

Воров нередко называли Армией спасения. Это название нисколько не связано с ныне живущей христианской организацией. Все дело в прямом значении слов. Но личности самих «солдат» старались не оглашать. Лишь немногие имели с ними деловую связь, а уже через них связывались третьи.

О существовании воров в городе детям не говорили. Взрослые объясняли им, что воровство, убийство и прочие пороки – это грех. Часто обращались к Библии и говорили о Законе Божьем, потому что другого закона для них не существовало. Вот такие двойные стандарты. Но взрослые стремились к тому, чтобы перестать нуждаться в ворованных вещах и начать добывать все лишь собственным трудом.

Да, буквально десять лет назад воровство процветало. Этим занимался едва ли не каждый. И дети, и взрослые… Это были уж очень дикие и суровые времена. После «Очистки» люди долго не могли прийти в себя; умирали от голода десятками, кончали жизнь самоубийством… Но вскоре успокоились и взяли себя в руки.

Изгои (как их бесцеремонно назвали зенитцы) не понимали, для чего жили. В таких условиях это просто не имело смысла. Жить, чтобы существовать. Людей отправили в прошлое, небытие, на произвол судьбы лишь из-за того, что в их жизни что-то не так, не обыденно и неправильно. Они были глупее, ленивей, беднее и порочней. Кто-то посчитал, что единственный способ исправить их – просто уничтожить, и так и сделали. Но ленью своей правительство сделало еще хуже, отправив несчастных людей на произвол судьбы, не уничтожив до конца.

Вскоре Изгои научились жить…

Каждый из них осознавал, что их цель быть едиными. Беда общая и путь выхода тоже. Лишь общими усилиями можно было выкарабкаться из небытия и сделать из трущоб едва ли не процветающий город. Относительно процветающий.

Но им уже было не восстановить эти умирающие дома – слишком много разрушено. Оставалось отстраивать маленькие домики рядом с ними. Со временем здания сравняются с землей и станут частью Леса, а Лес превратится в кладбище цементных жертв былых, тяжелых времен. Лес и так был окутан тайной и, по слухам, уже являлся людским кладбищем.

Когда-то Лес разросся из небольшого парка. Первое время в него уходили умирать от голода или ран (или для самоубийства), чтобы голодающие каннибалы и дикие собаки не нашли их разлагающееся тело.

У самого Леса стояла Церковь. Это и было целью Эмили.

Шум толпы давно остался позади и чем дальше в лес, тем громче становился гул птиц и шорох собственных ног. Легкое дыхание выходило паром. Эмили шла по этому лесу не в первый раз, но ночью старалась тут не появляться. Но в эту ночь сердце просто звало к Церкви.

Тишина постепенно становилась все напряженней и напряженней. Птицы подозрительно стихли.

Пальцы Эмили леденели все больше. Она стянула рукава ниже, царапая обмерзшую кожу ногтями. Ее некрупное тельце облаком обволакивала ветровка, светло-розовые локоны по плечи трепыхались не ветру. Легкий страх, которому она старалась сопротивляться, крался в душу. Тишина напрягала до звона в ушах, и девушка стала стараться дышать громче, глубже. Наконец впереди показался отблеск. Луна сверкнула в большом круглом окне Церкви. Эмили облегченно вздохнула и быстрей зашагала уже с улыбкой на лице.

Внезапно из чащи раздался ужасный рев. Оглушительный рокот приблизился за секунду. Эмили растерянно обернулась вокруг себя. Из-за ряда тополей сверкнула фара, и неоновые светящиеся полоски промчались прямо перед ее лицом. Быстро, но плавно мотоцикл затормозил, подняв в воздух прошлогоднюю листву.

– Эмили, – из-под черного матового шлема с острыми выступами и светящимися полосами выглянуло лицо молодого человека. Совсем не скажешь, что этот шлем и этот байк принадлежит человеку из Рудимента, – почему ты одна? Не боишься тут бродить ночью?

– Не боялась, пока ты не появился, как черт из табакерки.

Парень усмехнулся:

– Я тут должен ездить, искать ее…

– Ты и сам не особо хочешь быть с ними у костра, – невзначай заметила Эмили. – А почему я должна бояться?

– Здесь небезопасно. Думаешь, если бы тут не находили трупы и странные черные следы, люди ходили бы тут спокойно? Видишь еще кого-то рядом? Нет. Они все у света, с другими людьми. И тебе следовало бы быть там. Зачем вообще ты пошла сюда?

Эмили растерялась. Парень спокойно ждал ответа, хотя и знал его заранее.

– К нему? – в конце концов, спросил он снисходительно.

Девушка молча кивнула.

– Мне жалко его. Почему он не со всеми?

Антон умиленно улыбнулся, дивясь некой детской нотке в ее словах.

– Это его выбор. Никто его не гонит от костра.

– Может он стесняется всех – я бы составила компанию…

– Ха-ха! Ты как будто первый день его знаешь. Не думаю, что он стесняется. Он любит одиночество. Ему интересней смотреть на людей и жизнь этого города сверху. Наблюдать молча и действовать тайком Ворону куда удобней. Он будто выше нашей суетной жизни. Хочет править ей, а не участвовать. Поэтому другие зовут его Аристократом. Вряд ли он сейчас в тебе или ком-либо другом нуждается.

– Почему ты так говоришь? Он же твой друг!

– Знаю. Поэтому и говорю. Ты, на секундочку, тоже мой друг.

– Зачем мы тогда ему вообще нужны?

– Ты не понимаешь… Ему нужно иногда побыть одному, наедине с мыслями. Совсем без общения он тоже не может. Это как… Вот ты, например, перестала бы общаться с семьей? С настоящей семьей.

– Нет.

– Вот мы ему как семья. Вообще-то так и есть… Ты с нами совсем недавно…

– Ничего себе «недавно»! – перебила Эмили.

– Не так давно, чтобы понять его! – напористо довершил Неон.

Девушка укоризненно взглянула на друга.

– Вы до сих пор относитесь ко мне, как к ребенку. Допустим, вы нашли меня, когда мне было всего десять лет, но пора уже относится ко мне, как к Джейн или Саю! Не надо думать, что мне не хватает ума, чтобы понять, как вы жили до меня. А уж тем более после. Я буквально воспитана вами.

– Верно. Все верно. Но, пойми, поэтому ты нам и больше всего дорога. Ты нам будто маленькая сестренка и мы не хотим, чтобы тебя что-то беспокоило, – Неон погладил девушку по голове.

– Но это меня и беспокоит, – она отвела его руку прочь. – Думаете, я ни о чем не догадываюсь…

Неон удивленно нахмурил брови.

– Да, да! – заметила это Эмили и ехидно улыбнулась. – Вы принимаете меня за дурочку, но я обо всем догадываюсь!

– И о чем же?

– А не скажу. Раз вы мне ничего не говорите, и я вам ничего не скажу.

– Ты блефуешь, – посмеялся Неон. – Ничего мы от тебя не скрываем.

– Блефуешь ты! – девушка ткнула пальцем ему в грудь. – Вот придите все вместе, и я вам все расскажу.

– Хорошо. Мне даже интересно стало. Вдруг узнаю что-то новенькое. О том же Вороне – вот где омут-то…