Роза Крыма - Впереди ветра

По пути купив пять пломбира, чем вызвав удивление продавца – обычно девушки с такой фигуркой не предаются обжорству! – и прежде, чем он успел открыть рот на комментарий, Гуля ехидно заметила ему:

– Лучше, чем пиво или сигареты?!

– Ага! …Да! – закивал тот.

Гуля Советских следовала верным и добрым привычкам, особенно- наличию детства, с которым она и не собиралась расставаться.

Ах!… Этот умопомрачительный, неповторимый вкус Крымского мороженого! Всё остальное уже не имело никакой роли, только волшебное таяние ванили, натурального, жирнейшего молока…

Гуля прикрыла глаза от удовольствия, и перед ней вспыхнула картинка из детства: в руках- по мороженому. На одном из них -две осы, присели и жадно вбирают нектар… А так, как девочке не хотелось их гнать, она думала: вот, пока съем одно- и осы улетят. Но разморившемуся на солнце ребенку где всё упомнить, и когда в губу впилось два осиных жала …б-ррр!

Блондинка вздрогнула и открыла глаза. Ос не было.

Военный город постепенно открывался Гуле, подобно секретному сейфу, с его многочисленными зашифрованными замками -дверцами, ключи от которых верные своему городу-герою Севастопольцы носят у самого сердца…

А иначе им нельзя; тянущиеся отовсюду ненасытные щупальца потопили бы давно этот богатый историей островок в море.

Любуясь мощными колоннами, белыми, чистыми, сохранившимися со времен разных войн и потрясений, что достались городу-герою, Гуля подошла ближе к ним. Утро в Крыму всегда холодное, и держится роса. И Гуля удивилась теплу, исходящему от каменных колонн.

Она прижалась к одной из них щекой, и услышала среди столбов шепот.

Девушка вздрогнула, обернулась- никого!

– Вообще-то я съедала и по -больше мороженого… И- ничего, не глючило!.. Прошептала Гуля, и поёжилась.

– Наверно, от переутомления…

Внезапно она вспомнила, что слышала шепот ночью, спросонок.

Гуля спит очень чутко, и различила мужской и женский голоса.

Она ещё хотела встать и разобраться, кто это под дверью топчется. Но эмоциональная волна брала верх: переполненная душевной радостью, блондинка хотела видеть лишь хорошее.

И она с аппетитом откусила кусок пломбира. Проглотив его, она все же прислушалась снова.

Гуля не была трусихой. Если кто -то хочет тебе, а не кому -нибудь что -то сказать… может, стоит и прислушаться.

Она облизала губы, прижалась спиной к колонне и прикрыла глаза- для вида; а если шутник выглянет?…

И послышался хор голосов.

Гуля перекрестилась. Шепот переходил в напев, похожий на вальс. И колонны закружились. Девушка вцепилась в столб, чтоб

не упасть. Перед глазами танцевали пары – мужчины в военной форме с дамами, проходя сквозь камни. А шепот стал различим:

Послевкусие бала… мы с тобой танцевали…

А колонны стояли, колонны кружились, колонны молчали. Севастополь встречал нас. Белый город венчал нас.

А колонны стояли, колонны кружились, колонны молчали. Геройские бюсты охраняли нас будь-то.

А колонны стояли, колонны кружились, колонны молчали. В море волны шептали, в небе звёзды мигали.

А колонны стояли, колонны кружились, колонны молчали. Юность чайкой кричала, в нас любовью кидала.

А колонны стояли, а колонны кружились, колонны молчали. И герои ожили, в руки ключ нам вложили.

А колонны стояли, колонны кружились, колонны молчали. И мы городу клялись, врага бить обещали…

А колонны всё знали, колонны молчали …они танцевали! Вальс кончился. Герои встали за колонны.

– Благодарю, товарищи! Танцевать я тоже люблю! —

потирала глаза Гуля, ожидая, пока в голове перестанет мутить.

– Но если вы думаете, что я забыла про мороженое- ошибаетесь! – скорее всего, оно для Гули было и за валидол, и за корвалол.

– Ну а за ключи…

Она осеклась: мимо проходила солидная дама в красном.

– Репетируем? – почти на сопрано пропела она.

– Да, знаете, тут среди колонн лучше получается… Пролепетала Гуля.

Она сунула руку в пакет.

– Мороженое кончилось!…Когда я успела слопать пять штук!?

Итак, переняв пару танцевальных «па» от советских воинов, Гуля воочию убедилась, что наши воины не только врага побеждать умели, но и танцевали до головокружения…

Вот что вкус родного пломбира делает!..

А что будет например, от ванильного, с орехами?

Гуля взяла курс на автобусную остановку, дабы поскорее вкусить хрустящее, свежайшее симферопольское мороженое.

На остановке она заметила мужчину в тёмных очках.

Обтерев губы от остатков молока, Гуля открыла рот, чтобы спросить, но он опередил :

– Доброе утро! – пророкотал мужчина с каменным выражением лица, не поворачивая головы.

Блондинка не смело спросила:

– Это вы – мне?

«Каменное» лицо повернулось на лево, потом на право:

– А что, вы ещё кого -то видите?

Гуля выдохнула – свой!

Она уже заметила особенность Крымчан – отвечать вопросом, на вроде – вопрос: «На какой автобус надо, чтобы…», ответ – вопросом: «А вам – зачем?»

В блондинке вскипела южная кровь, она стала подыгрывать, прищурив глаз:

– А вы всегда прячете глаза?

«Каменное» лицо усмехнулось, приподняло очки, карие глаза полоснули её с ног до головы, как голого пупса.

Но Гуля глаз не отвела. Наконец, он спросил:

– И откуда такие голубоглазые?

– Своих не узнаём? – блондинка улыбнулась так, что кареглазый поперхнулся и закашлялся. Гуля, не мешкая, стала хлопать его по спине, приговаривая:

– Курить бросай, товарыш!

Захихикала, заразившись искренним смехом кареглазого и Гуля. С начала тихонько, по девичьи, а потом, припомнив Пашлика -труса и подобных ему, звонко закатилась, повторяя между приступами хохота: Паша …анекдот!

Проходивший мимо краснолицый «товарыш» понимающе улыбнулся:

– А-а! Зарядили, уже с утра…

И в порыве солидарности достал из бездонного кармана шорт бутылку, играющую пузырьками на солнце.

Приложился. Потом протянул паре веселящихся, по его мнению. Те взглянув на доброжелателя, притихли.

Переглянулись. Последовал новый взрыв хохота.

«Товарыш» с бутылкой пожал плечами и исчез в подошедшем автобусе…

– Давно я так не смеялся, от души! -вытирал глаза кареглазый.