Роза Крыма - Впереди ветра

Маме все потом завидовали -ни у кого не было такой красоты! А мама ещё косу вокруг головы вплетёт …отец от неё глаз не отводил!…

Так вот идёт, крёстный, в офицерской советской форме, подобно героям из книги, а рядом- строем дети, открыв рты, слушают истории про моряков.

Дядя Петя не торопится, он чинно идет, чтобы дети, внимающие Правду, не запнулись, шагая по местам боевой славы Крыма.

А это – считай, весь Севастополь!

Ибо нет камня, где бы не пролилась кровь встававших на защиту своего города -Героя Севастопольцев…

А под конец нелегкой прогулки по белокаменному городу- крепости, насмотревшись на нешуточные картины войны в музеях, детишки с радостным визгом плюхались в ласковое море, а потом- лопали сладкую вату, воздушный рис… и, конечно- пломбир!

Дядя Петя не зря водил детей по значимым местам, не обойдя ни одного памятника, он знал; близится предательство советского государства.

Годы пройдут, стерётся многое, но Герои, спасшие мир от фашистов, навсегда останутся в памяти поколения, и будут идти с ними рядом всегда, как победители зла!

Гуля вспомнила, как всплакнула по расстрелянным морякам. Но крёстный и тут выручил. Он подвёл её к одному из памятников и сказал:

– Видишь? Они стоят с ружьями?

Гуля молча сопела, утирая набегавшие слезы. Дядя Петя перешел на шепот, подняв указательный палец к верху :

– Наши воины днём и ночью охраняют родину. А ночью они сходят с этих плит, и осматривают границы, прогоняя врага!

– И танки, и чёрный паровоз? – Гуля перестала плакать.

– И они -тоже, они стреляют: Тра-та-та-тат-та! – заключил крестный и посадил Гулю на плечи. А Гуля задрала голову к верху и подняв ручонки, помахала памятнику с матросами…

Гуля легонько вздохнула, но не от сожаления, что крёстный ушел в другой мир; было ощущение, что как и в детстве, дядя Петя идёт рядом, в белоснежной форме офицера легендарного черноморского флота, и еле слышны его шаги…

– Вот сейчас, как доберусь до моря, то как тогда, девчонкой, – разбегусь и…

Она разбежалась…

И прыгнула в нужный автобус, окунувшись в другой мир.

В перед пхалась толстая тётка с писклявым голосом, хотя перед был забит. Она работала локтями, и верещала :

– Пропустите!

Из теневой стороны, сзади, за ней наблюдал мужичек с колючим взглядом. Он почесал у левого глаза, хрустнул пальцами, и не спеша, протискиваясь, оказался у дородной дамы.

– Че орёшь, как недорезанная? -грубо поинтересовался он. Толстуха аж хрюкнула, а потом спросила:

– Это ты мне!? …Да ты знаешь, с кем говоришь!…

Её понесло. А мужик развернулся и шел к выходу, что- то пряча в замызганные брюки. Уже в дверях автобуса он крикнул:

– На машине катайся, раз такая богатая! Вслед за ним с визгом бросилась и толстуха:

– Люди! Держите вора! Серьги золотые …подлец, снял!

Но двери перед носом толстухи захлопнулись, и она заверещала ещё громче. Люди попросили остановку. Пострадавшая пулей вылетела из автобуса и куда-то побежала, колыхая всеми складками, что проступали на сарафане…

– От, дура! И че он ей голову вместе с серьгами не снял? – рассуждал кто-то вслух.

Пассажиры пересмеивались. Приближался пляж.

«Омега» начиналась почти у остановки, и была видна из автобуса.

Гуля в предвкушении ласковых волн, наконец-то, добралась! – потянулась и вдохнула полной грудью :

– Ну вот и я! Родное море -принимай!

Кучи голых тел возились в песке. Море кишело от тел купающихся. Наша блондинка торопливо шагала по дорожке, ведущей на пляж.

– Щас!.. Она нервно озиралась, тело уже зудело и просило моря, – щас! … Как разбегусь! …Как прыгну!

По пути тянулись ряды палаток торгашей.

Тут было всё, что хочешь: и мороженое, и вино с дегустацией, и шашлыки, и парфюмерия с пробниками…

И чебуреки, с чем закажешь -хоть с кирзой!

– Что ж! -если не искупаюсь, значит у меня сегодня- день обжорства. Ре-ше-но! -Гуля чапала босиком к песчаному месту пляжа.

Пришлось идти, натыкаясь на руки, ноги, головы загорающих.

– М-да!…Где ж тут разбежишься… разве что- по головам? —

вздохнула Гуля, но не отчаялась, а двинулась дальше.

– Берег длинный, и не может быть, чтобы даже в выходной день он весь заполнился людьми! -думала она.

Зря она так думала. Картина из еле шевелящихся, разморенных от солнца и морской воды людей, похожих на тюленей- таких же толстых и ленивых, – не кончалась…

Гуля бросила сумку на горячий песок и присела на неё.

Что на берегу, что на море – стоял гул. Стало понятно, что идти дальше- бес-по ле-зно… Блондинка огляделась. Картина детства не изменилась; всё то же море, те же люди…

Или, это не так? Гуля пыталась уловить перемену.

Тот же голос из рупора сообщает температуру воды в море, но нет той мелодии, что озвучивала каждый час, объявляя время.

Где была бетонная дорожка- торговые ряды.

С права от Гули- молодая семья. Женщина накрывает стол; не спеша режет сочные помидоры, посыпая их солью.

Девочка и мальчик терпеливо ждут. По их кажущемуся спокойствию стоит железная дисциплина типичных северян.

Как и неумение загорать; – кожа у всех членов семьи почти цвета помидоров, что готовит мама на стол.

Папа открывает лимонад. Потом шипит бутылка пива. Вдруг, пробегает Мальчиш – Кибальчиш.

Щедро посоленные мамой помидоры орошаются добавкой – песком. А Мальчиш- Кибальчиш, задрав голову, с разбегу плюхается в набегающую волну, исполняя мечту блондинки с севера -Гули Советских…

– А что, если и я -так? -спрашивает блондинка себя, и вздыхает, косо поглядывая на семью, от спокойствия и мира в которой и следа не осталось; помидоров с песком никто не хотел.

Кричала мама, и размахивала помидором перед носом у папы. А папа, молча приложившись к пиву раза три, и сделав отрыжку ей в лицо, показывает образец железной дисциплины северян; поднимается, допивает пиво и…в припрыжку за Кибальчишом- в волнующее море…

Тут же -бежит трусцой дядя в плавках, от которых пищит его зад и мужской аппарат, что ниже пояса.

Он на распев мурлычет:

– Массаж! Ма-сса-аж!…

И непонятно; альфонс или гей!?

Ну, мама – дама запускает в спину бегущему от неё мужу помидорку, коей размахивала перед его носом, и… томат летит прямой наводкой…

В довольное лицо секс – символа, оборвав рекламу его услуг на полуслове.

– М-да! -усмехнулась Гуля, – Капитан прав; кино, и ещё какое!

Она привстала, и подошла к морю.

– А!..Хорошо! —

Рычит от удовольствия вынырнувший брюхатый дядя.

Тут же, с лева от него; поплавком встает чья -то задница, размером с брюхо дяди, вся «в ракушку», потом пятка. И бьёт дядю в плечо. Мужик улыбается, хлопает по попе» в ракушку»:

– Зайка, не захлебнись!