Анастасия Н. - Три повести. Вода

Машу это заинтересовало. Кажется, сейчас это было то, что могло ей помочь, если бы она понимала смысл всего этого.

– И что это за законы, которые могут помочь?

– У каждой религии они могут меняться. Но в основном она вся направлена на созидание: не убивать, прощать, помогать, терпеть.

– Не понимаю, как это может помочь. К чему они приведут? Какова в этом цель?

– Достигнуть блаженства и полного удовлетворения. Попасть в рай.

– С помощью терпения и прощения достигнуть блаженства?

– Это всего лишь образы. Вы можете сами создать для себя религию. Чего вы хотите в этой жизни?

– Счастья, – Маша удивилась сама себе, хотя это был самый точный ответ для любого человека.

– Вот и придумайте для себя правила, следуя которым, вы достигнете счастья.

– А если я не стану терпеть, ради своего счастья? – Спросила Маша.

– Возможно. А ради чужого? – Спросил Кристоф.

– Если это не помешает быть счастливой мне.

Маша посмотрела на распятье.

– А это настоящий человек? – Спросила она.

– Да.

– Что с ним? Почему он на кресте?

– Его прибили гвоздями к кресту из-за его веры. Он пожертвовал собой, чтобы показать другим, что если они по-настоящему верят, то получат желаемое, даже если это что-то невероятное. Например, жизнь после смерти. Его убили, но он возродился.

– Это странно. Зачем возвращаться туда, где тебя хотят убивать? Если он так сильно верил, нужно было придумать себе добрых людей, а не восстание из мертвых.

– У каждого свое счастье. Кто-то меняет себя, а кто-то мир.

– И где он, этот измененный мир? – спросила Маша.

– Он здесь, вокруг нас.

– То есть все очень хотели, чтобы жизнь превратилась в хаос?

– На все воля Божья.

– Воля чего? – Маша окончательно запуталась во всем этом и уже не могла понять, о чем говорит Кристоф.

– Воля Создателя. Того, кто сотворил этот мир: нашу планету, Солнце, Вселенную. Нас с вами.

– Это тоже из религии? – недоумевала она.

– Это основа всего бытия, – в это время вернулся профессор и лаборант, – основа всего мироздания. Сущность, которая связывает молекулы, запускают спутники, склеивает наши внутренние органы, сводит людей, делает воду водой, а огонь огнем.

– Прекрати издеваться над девчонкой. У нее и так мозг кипит, а еще ты со своими божественными баснями, – прервал разговор профессор.

– Почему же, ей интересно. Она сама спрашивает и слушает. Или вы хотите, чтобы я рассказывал ей о нейронных связях ее мозга? – Кристоф был абсолютно спокоен.

– Я хочу, чтобы ты прекратил впихивать свои религиозные нравоучения людям в головы. Мы ученые и идем опытным путем, а не догадками.

– Мы идем путем подтверждения и опровержения. Вы мне до сих пор не предоставили факты опровержения моей веры, господин Равинд.

– Иди, отдыхай, – обратился профессор к Маше.

– Сначала завтрак, – пошел за ней лаборант.

Завтрак, как всегда, состоял из какой-то жижи. Еще были сухари, редис и зелень. Маша сидела, ковыряюсь в своем блюде.

– У вас здесь есть теплица? – спросила она.

– Да, есть небольшое помещение, где это выращивают, – ответил лаборант

– Ты тоже живешь по этим законам, о которых рассказывал Кристоф? – Маша надеялась, что он будет сегодня разговаривать. Похоже, у него было хорошее настроение.

– Каким законам? – удивился Никита.

– Ну, это… религии, он так ее называл.

– О, нет, – лаборант засмеялся, – и не забивай себе этим кошмаром голову.

– Почему у вас там, в лаборатории, висит крест с этим человеком?

– Чтобы Кристофу было весело.

Никита явно к этому относился не просто безразлично, он еще и насмехался над Кристофом по этому поводу.

– Это как? Почему весело?

– Ну, он с ним разговаривает. Молиться. Делиться переживаниями.

– Что-то вроде воображаемого друга? – спросила Риа.

Никита расхохотался на всю столовую. Она первый раз видела у него такую реакцию.

– Точно. Это самое верное определение. «Воображаемый друг».

Он стирал слезы у себя с ресниц и продолжил есть. Маша не очень поняла, почему Никиту так смешило это. Она серьезно подумала о том, что для нее сейчас было бы большим облегчением такой воображаемый друг. Если она не может ни с кем общаться по душам, то этот друг был бы для нее спасением. Только вот она ничего об этом не знала. Как это работает? Ей бы еще времени, чтобы поговорить с Кристофом. Но когда она останется с ним наедине следующий раз? После завтрака размышления на эту тему заняли все ее внимание. Лаборант отвел ее в комнату, закрыл там. Маша пыталась читать книгу. Осталось еще несколько глав, но размышления на тему веры забирали все ее внимание. Хотя глава, которую она читала, со стороны сильно напоминало то, о чем она говорила с Кристофом. Только в книге было не о религии, а о пластичности мозга и обучаемости. По сути, о том, что если мы что-то много раз повторяем, то это становится нами. Это было нечто близкое, только другими словами. Маша решила дочитать книгу и перечитать ее снова, чтобы посмотреть на информацию под другим углом. Она точно знала, что увидит что-то новое, что раньше не замечала.

Вечером лаборант забрал ее на ужин.

– Меня теперь постоянно будут выгуливать как собаку? – Спросила Маша.

– Ты себя так зарекомендовала, – спокойно ответил лаборант.

– Я хочу в середине дня бегать, – требовательным тоном сказала Маша.

– Куда ты собралась бегать? – Хихикнул Никита.

– Я хочу бегать в коридоре вокруг корабля. Я сутками сижу в камере два на три. Мне нужно движение. Я здесь задыхаюсь, – начала переходить на истерику Риа.

– Успокойся. В коридор тебя никто не пустит, чтобы ты никого не угробила, – без эмоций ответил лаборант.

– Так убейте меня сразу, зачем вы надо мной издеваетесь? – Закричала на весь коридор Маша.

Они уже стояли у дверей в столовую. Лаборант растерялся и оцепенел, он ни разу не видел такой реакции у Маши, потому думал, как ему быть. Через несколько секунд в коридор из столовой вышел Равинд.

– Какого черта ты орешь? – набросился он на Машу.

– Какого черта вы взяли, что я лабораторная крыса, которую можно таскать, когда и куда захочешь, и закрывать в клетке? – Кричала в ответ Маша.

Из-за угла появился Тимур. Его смолянистые глазенки поблескивали в темном коридоре от радости. Жизнь здесь была настолько скучной, что такое представление его очень обрадовало.

– Ты, дура, чуть нас всех не убила, а теперь спрашиваешь какого черта тебя закрывают? – Лицо у профессора стала бордовым.

– Да вы еще сто лет назад должны были сдохнуть. И что, до сих пор боитесь умирать? О вас хоть вообще знают за пределами корабля?

После этих слов Маши повисла гробовая тишина. Профессор побледнел. Все затаили дыхание. У Никиты начали дрожать руки. Воздух не двигался. После долгой паузы профессор сказал: