Исмаил Айдин - Диадея

– Думаешь, все-таки ОБЛ?

– А кто же еще? Дорожный патруль со штрафом за неоплаченную парковку? Хорошо, пускай они видели, как ты заходил в дом, но ведь они не могли знать наверняка, что ты направляешься к Маевски. И, судя по твоим словам, тебя заметили, только когда ты сорвался с трубы и наделал шуму. Поэтому, даже если тебя и поймают, хороший адвокат сумеет тебя отмазать.

– Если Маевски не сдаст меня…

– Если Маевски сдаст тебя, у него самого будет куча проблем! Подумай головой малыш… извини, я хотела сказать, Ао. Ему грозит смертная казнь, в случае если ОБЛ докажет, что ты сбежал с чемоданом наркоты, которую он продавал. Я знаю Маевски. Так просто его не сломить. Пройдет время, и им придется отпустить его. Иначе у них самих будут проблемы. Закон на стороне Маевски.

Ее слова слегка успокоили бы его, если б не тот факт, что он совершил убийство. А значит, по закону его могут привлечь к ответственности еще и за это. ОБЛ не составит труда определить, что разбитый гравикар именно тот, на котором ему удалось скрыться.

– Как я объясню им свое бегство?

– Ох, Ао, включи фантазию! Может, ты и не убегал вовсе, а торопился, ну, к примеру, на свидание! К тому же, как я уже сказала, сначала им придется попробовать тебя найти и доказать, что это был именно ты. Знаешь, ты счастливчик, Ао. Тебе повезло. Можно сказать, ты спас и себя, и Маевски, и заодно меня. Мне нравятся удачливые.

– Предъявить доказательства будет несложно, – мрачно сказал Ао. К его негодованию, Ниэя на удивление легкомысленно отнеслась к его истории, будто ничего серьезного не произошло. Или только пыталась делать вид, чтобы придать им обоим оптимизма. – Я сильно ударился, когда сорвался с трубы. Возможно, кто-то видел мою хромоту на правую ногу.

– Да, из-за этого могут возникнуть некоторые трудности. Кстати, куда ты дел чемодан?

– Неважно.

– Я готова забрать тебя на небеса, а ты, учитывая, что мы оба в опасности, даже не хочешь открыть мне маленький секрет?

Она обиженно надула губки.

– Игры закончились, Ниэя. Из-за тебя у меня неприятности. Я был пьян и накурен, а ты воспользовалась моей мальчишеской глупостью. Из нас троих у тебя самое выгодное положение. Тебе достаточно все отрицать.

Ниэя знала Ао всего вторую ночь, но от нее не укрылись перемены в его характере. Раньше он был горяч и безрассуден, теперь он холоден и ожесточен. Ниэя, знавшая многих мужчин, догадалась, что дело тут не только в перемене настроений. В чем именно, она сказать не бралась: возможно, он рассказал ей не все.

– Я просто хотела удостовериться, что ты спрятал его в надежном месте. ОБЛ не должны добраться до чемодана. Ты же понимаешь, какие проблемы тогда тебя ждут.

Она сделала паузу, что-то обдумывая, а потом сказала:

– Знаешь, ты мог бы легко покончить с этой историей, если бы отдал чемодан мне. Так будет надежнее. Я знаю, где его спрятать. Я много раз скрывала любовь. Когда Маевски отпустят, он захочет вернуть чемодан. ОБЛ наверняка теперь будет следить за каждым его шагом. И когда он свяжется с тобой… сам понимаешь, тебя сразу вычислят. С этой любовью ты сам себе враг.

– Возможно. Правда, Маевски сказал, что свяжется со мной через тебя…

– Вот видишь! – перебила она его. – Маевски хотел, чтобы ты отдал любовь мне. Я сохраню ее и верну ему, как только он выйдет.

– Возможно. Он ведь считает, что мы с тобой… кажется, друзья? Ему и в голову не приходило, что ты послала к нему едва знакомого человека. Идея была безрассудной до абсурдности с самого начала.

– Но ты показался мне таким рассудительным, малыш!

– Теперь любовь у меня. И когда Маевски выйдет и не сумеет меня разыскать, у тебя возникнут серьезные проблемы. Верно?

Ниэя поняла, что ее обворожительность на Ао больше не действует.

– Чего ты хочешь?

– Для начала исполнить обещание.

С этими словами он вытащил из кармана любовь и протянул ей. Она почти с робостью взяла ее обеими руками. Вместе с первой дозой он заронил в нее надежду.

– Кажется, ты говорил, любви будет больше, чем я смею надеяться?

– Чем ты ожидаешь. Да.

– Не носил бы ты ее в кармане, это опасно.

– Не знаю, что такое любовь, но, похоже, опасность от нее исходит повсюду.

– Так чего ты хочешь? – повторила она, как бы опомнившись.

– Здесь есть при выходе скрытые камеры наблюдения?

– Конечно, – кивнула Ниэя.

Ао поник:

– Тогда это уже не имеет значения. Моим алиби должна была стать ты. Но теперь, если они прознают, что я вошел сюда и исчез… – он не договорил.

– Довольно сомнительное получается алиби, – согласилась Ниэя и поспешила утешить их обоих. – Они не прознают, не должны. И знаешь… Ты мог бы попросить меня и без шантажа. Я хочу помочь нам обоим.

– Я тебя не шантажирую, а ставлю перед фактом. Теперь расскажи мне про любовь.

– В смысле? – удивилась Ниэя. Этого она не ожидала.

– Как она действует? Какой эффект, что ты чувствуешь?

Ниэя замялась. Ей не хотелось рассказывать о любви Ао.

– Зачем тебе знать о любви? Хочешь попробовать?

– Я должен знать.

– Что ж, хорошо… Но, видишь ли, говорить с тобой о любви все равно что со слепым о небе, которого он никогда не видел.

– Со мной не нужно говорить о любви. Мне нужны конкретные факты, что и как она делает.

– Хорошо. Вот тебе факты: приход начинается в течение часа, после того как любовь попадает тебе в кровь. Хотя вообще-то у всех по-разному. У кого-то и через 15 минут, а у кого-то почти сразу, зависит от человека, наверное, и от обстоятельств. Мне нужен час. Потом начинается сам эффект, и он… в общем, у тебя возникает чувство к другому человеку. И ты очень счастлива, когда этот человек с тобой. Или даже не обязательно так…

– Чувство? – переспросил Ао.

– Да, это что-то вроде эйфории, только глубже и дольше, иногда даже болезненно. И, в общем, оно всегда в какой-то степени неожиданное. Иногда тебе сносит крышу.

Ниэя, рассказывая о любви, стала похожа на маленькую девочку. Пробуждающая инстинкты хищница куда-то исчезла.

– Тебе хочется, чтобы с твоей любовью все было хорошо, пытаешься угадать ее желания, доставить ей удовольствие… – тут она запнулась, вспомнив, с кем разговаривает. – В общем, любовь – это своего рода телепатия, – попыталась отшутиться она.

– Телепатия? – снова переспросил Ао. – Не понимаю. Я каждый день испытываю различные чувства к людям, и угадывать их мысли у меня иногда выходит – особенно когда дела касаются выгоды. Человеческие желания бывают довольно сложны и запутанны, но все они, в сущности, поддаются классификации. И ради этого люди подсаживаются на иглу?

– Нет, я не об этом. Просто, как тебе объяснить… с любовью это все по-другому. Мир становится волшебным, ты начинаешь жить! По-настоящему жить, каждой секундой. Хотя и это тоже не всегда так, – передумала она, вспомнив, как мучилась, когда не состоялась встреча с ее возлюбленным. – Любовь действует на всех по-разному. И в тоже время всегда остается любовью.