Исмаил Айдин - Диадея

– А потом что?

– Что потом?

– Когда эффект подходит к концу.

– Потом отходняк. Это бывает очень больно, – скривилась она. – Хуже может быть только отсутствие любви.

Она уже не скрывала свое пристрастие к наркотику, понимая, что Ао в полной мере оценил ее зависимость.

– Что за боль?

– Не физическая. Скорее нечто вроде опустошения. Все кажется бессмысленным и безжизненным.

– Ты не рассказала, сколько времени длится эффект.

– Если ввести всю дозу сразу, примерно 6—7 дней. Потом отходняки, тоже около недели. Иногда дольше, иногда меньше, смотря сколько уже употребляешь.

– Судя по твоему описанию, любовь часто обладает непредсказуемыми эффектами. Но все же, я так понял, ты почти всегда привязываешься к объекту любви, верно?

– Может быть. У нас… – она запнулась, – у некоторых влюбленных есть такая фразочка: «Если любишь – отпусти». Любовь нельзя держать, как певчую птицу в золотой клетке. Она требует столько же свободы, сколько и зависимости.

– Как трогательно, – усмехнулся Ао. – Тебе бы сочинять о ней стихи.

Порт-Венера славилась поэтами на всю Миросферу. В основном популярны были стихи про удачу, легкую жизнь и безудержные наслаждения, но попадались и те, кто прославился благодаря лирическим мотивам. Некоторые из них запретили, а самих поэтов отправили на допрос.

Ао о чем-то задумался, а потом сказал:

– Покажи мне, как ее употреблять.

– Так ты все-таки хочешь попробовать? Я бы тебе не советовала, назад пути уже не будет.

Ниэя испугалась, что если Ао начнет употреблять любовь, то в чемодане ничего не останется.

– Да нет же. Просто покажи. Покажи на себе.

– Я не буду. Не хочу в тебя влюбляться. Ты заставишь меня страдать.

– Мне без разницы. Хотя бы покажи, как ее приготовить.

– Это легко, тут нечего и показывать. Насыпаешь ее на ложечку, подогреваешь зажигалкой, доводишь до кипения. Потом набираешь в шприц и запускаешь себе в сердце или в вену. Лучше сразу в сердце. Так эффект будет сильнее и дольше.

– Да, звучит действительно легко.

– Зачем ты все это спрашиваешь, если не собираешься сам употреблять? – спросила она. – Решил продавать? Тебе лучше не шутить с Маевски: любовь или деньги придется вернуть, раз он сказал.

– Не волнуйся. Я не собираюсь тебя подставлять. Мы заодно, помнишь? И продавать любовь я тоже не собираюсь. Держи еще один пакетик, за хорошее поведение.

Он вытащил грамм и отдал ей.

– Ты моя, – сказал Ао.

– На всю ночь, – согласилась Ниэя.

Он взял ее за шею и притянул к себе, как свою собственность. Он наслаждался ей почти до самого утра, а после поспешил уйти, чтобы рассвет и идущие на работу люди не застигли его спускавшимся по простыням из окна борделя. Ниэя встретила первые лучи Солнца со слезами на глазах. Она сидела, поджав к груди коленки, и тихо покачивалась.

Это была уже совсем другая женщина.

7

Прежде чем вернуться домой, Ао посетил рынок. Там он нашел лавку, где продавались маскарадные костюмы. Ему понравилась белая маска с не то грустной, не то насмехающейся улыбкой и двумя черными точками вместо глазниц. Он хотел купить ее, но потом вспомнил, для чего она ему нужна, и выбрал другую. За 60 идий Ао взял маску персонажа из мультфильма, который в детстве смотрел по стеновизору. Потом зашел в аптеку и приобрел несколько шприцов.

Дома все было в порядке: девочка по-прежнему спала в шкафу и даже не пыталась сбежать. Ао решил пока приготовить завтрак. Заложницу тоже следовало накормить. Не для того он ей сохранил жизнь, чтобы потом морить голодом. Правда, он ограничился бутербродами. Включил стеновизор, надел маску и стал ждать. Тут он вспомнил, что уже какой день пропускает учебу.

Ао вздохнул. Даже теперь, когда его разыскивает полиция, экзамены все равно о себе напоминали. По стеновизору показывали какую-то чушь, впрочем, как обычно. Ао выключил его и открыл голлограпост об аномальной планете Джанар на краю Миросферы. Чтение на время отвлекло его от навязчивых мыслей. Он слегка успокоился и понял, что практически не спал все это время, если не брать в расчет то полузабытье после погони. Ао задремал, когда в шкафу послышался шорох.

– Эй, ты проснулась?

Ответа не последовало. Он встал и заглянул в шкаф. Девочка извивалась, пытаясь стащить с головы пакет. Ао все еще находился в маске.

– Слушай, с твоим отцом все в порядке, сейчас я позову его, и он снимет с тебя пакет, хорошо?

– Папа! – закричала девочка. – Где я? Забери меня отсюда!

В ней пробудилась надежда. Может, ей всего лишь приснился кошмар? Главное, ее отец был здесь!

Венерианские дети взаимно не любили своих родителей, но инстинктивно дорожили ими, потому что те обеспечивали им безопасность, давали кров и пищу, иногда даже баловали, если находились причины. Существовало негласное социальное правило, которое, при отсутствии любви, имело смысл для тех, кто силился извлечь выгоду из семейных взаимоотношений: родители заботились о детях, чтобы те, в свою очередь, вернули им должок и позаботились о них в старости. Чаще всего это означало оплату содержания в доме престарелых. Бывали и щедрые исключения. Чтобы родители оставили наследство, например. Хотя нередко стариков просто выбрасывали на улицу.

Поэтому Ао отлично понимал, что, когда девочка звала папу, она на самом деле звала не столько его, сколько защиту и безопасность. Ему было странно другое: он убил ее отца у нее на глазах, почему же она продолжает звать его? Наверное, ее детская психика еще не способна воспринять этот факт в полной мере. Может быть, она даже не поняла, что произошло. Ао решил этим воспользоваться.

– Сейчас-сейчас, папа придет и освободит тебя, только веди себя тихо, хорошо?

Он достал из чемодана пакетик любви и высыпал все содержимое в столовую ложку. Потом подумал, что для ребенка это будет много, и отсыпал обратно половину. Если на взрослого вся доза действует примерно 6—7 дней, как рассказывала Ниэя, значит, ребенку хватит и половины для того же эффекта. Должно хватить. Ао подогрел любовь на ложечке. Вскоре она забурлила, приняла жидкую форму, и он набрал ее в шприц.

Он вернулся к шкафу.

– Скоро я сниму пакет с твоей головы, и ты увидишь своего отца. Но, милая, пожалуйста, сначала ответь мне на несколько вопросов, – ласковым голосом сказал Ао.

– Хорошо, – снова закивала девочка. Она была на все согласна, лишь бы с нее сняли пакет. К тому же, транквилизаторы все еще действовали.

– Как тебя зовут?

– Греннета.

– Сколько тебе лет?

– Шесть.

– У тебя есть мама?

– Есть, но она не с нами.

– А где она?

– В другом городе. Папа сказал, у нее там больше карьеры. Поэтому она и уехала. Я тоже потом уеду!

– Конечно, уедешь. А где ты живешь, ты помнишь адрес?