Виктор Чернолевский - Асилум. Свет внутри

Закинув дрова в печь, Евгений зажег спичку, и дрова сразу схватились. Скинув с себя одежду, он поставил сломанный стул ближе к нагревающейся печи. Стул стоял неустойчиво, но вполне служил как сушилка. Свою неподходящую обувь он аккуратно поставил на опечье и заметил на крючке висящий плащ. Черняев не был брезгливым человеком, да и обстоятельства были такие, что лучше чей-то ношеный плащ, чем ничего. Осторожно переступая через мусор и битое стекло, он пошел за плащом, который оказался махровым халатом. Укутавшись в него, он порылся в разбросанных вещах, чтобы найти хоть какую обувь, и в перевернутых ящиках тумбочки Евгений нашел пару заштопанных носков, чему даже обрадовался.

В носках и халате, чувствуя разогревающийся от печи воздух, он стал согреваться, думая, как ему повезло в конце концов. Он вспомнил, как только что брел по слякоти под мелким дождем со снегом.

Он не помнил, когда ел в последний раз, и его желудок говорил, что сделать это необходимо.

В нескольких навесных шкафчиках с оторванными дверцами Черняев нашел две банки консервированной фасоли, небольшой кусок засохшего ржаного хлеба и тканевый мешочек с травами, которые по запаху напоминали зеленый чай. «Довольно неплохо», – подумал он. На столе нашлась эмалированная кружка. Бутыль для воды была пуста, и Евгений смекнул, что воду хозяева брали из горной реки, которую он недавно перешел. Спускаться в одних носках по заросшей тропе к реке за водой Черняеву не хотелось, поэтому он решил немного подождать, пока не высохнут кеды, а за это время еще раз осмотреть двор, благо он в мелкой гальке, что не должно было доставить сильного неудобства, и попробовать подняться на башню, чтобы получше осмотреть территорию с высоты.

К лестнице со двора через арку в каменной стене к башне вел проход. Евгений прошел двор на цыпочках, словно цапля, чтобы мелкие камни не впивались в ступни. Лестница не внушала доверия – ступеней недоставало, но он осторожно, держась стены, медленно поднялся наверх. Небольшая смотровая площадка с невысоким, по пояс каменным ограждением была пуста. С нее открывался живописный вид на простирающуюся долину реки, густой лес и горы, уходящие в небо.

Всматриваясь в горизонт, Черняев, укутанный в халат, в одних носках, пытался понять, что он тут делает и куда направиться дальше.

Исследуя территорию в поисках дальнейшего пути, Евгений обратил внимание на вид, открывающийся в другую сторону. С высоты внутренний двор, окруженный разрушенной стеной и ветхим забором, напоминал коробку или шкатулку. Ровно по центру двора были расположены остатки фонтана, которые сейчас были похожи на схему, которую он видел на рисунке Стопина. Рисунок отличался только тем, что по его четырем сторонам, как по сторонам света, как на розе ветров, располагались круги с изображением животных, между которыми на одинаковом расстоянии были высечены символы, значения которых Евгений не понимал. Осмотрев все вокруг строений, Черняев решил, что лучше не рисковать и двигаться вверх по реке, чтобы не заблудиться, в случае чего по реке всегда можно вернуться обратно. Перебрав еще варианты, он решил также разведать местность, после того как просохнет одежда и он, наконец, поест. Спускаясь по лестнице и проходя мимо одной из бойниц, выходящих в ту сторону, где переходил реку, он краем глаза заметил какое-то движение. Рассмотреть лучше не удалось, так как в этом месте не оказалось ступеньки и пришлось вытянуться к проему, чтобы рассмотреть. Но ничего рассмотреть не удалось, и он решил, что ему показалось.

Вернувшись в дом, в котором стало тепло от печи, Евгений осмотрел кеды, они еще не высохли полностью, но вполне уже можно было их надеть, чтобы сходить за водой. Евгений взял из-под рукомойника ведро, достаточно чистое, обулся, вышел из дома и направился к проему в заборе, чтобы спуститься к реке. Тучи заволокли небо, начал накрапывать дождик. Евгений не был удивлен, ведь погода в горах меняется часто, но был слегка разочарован переменой погоды, так как путешествовать в дождь ему не хотелось. Его не смущал постой в этом странном жилище, но задерживаться здесь смысла не было – скудные запасы еды, представленные парой банок консервов и засохшей горбушкой, сводили пребывание здесь к минимуму.

Река по-прежнему была бурной, и от чрезвычайно холодной воды Евгений вздрогнул. Он все еще удивлялся, как ему удалось преодолеть эту водную преграду. Опустив ведро в воду и несколько раз ополоснув его, он наполнил ведро водой и, распрямляясь, почувствовал на себе тяжелый взгляд. Подняв голову и кинув взор на противоположный берег, он встретился глазами с огромным медведем, ощетинившимся и беззвучно наблюдающим за этими водными процедурами. Зверь словно ожидал, что его заметят. Черная его шерсть лоснилась даже в отсутствие солнечных лучей. Мощные конечности, на которые он опирался, держа голову с раскрытой пастью книзу, могли бы раскрошить и крепкую стену, не говоря уже про хрупкое человеческое тело. Евгений застыл, боясь шевельнуться, хотя и понимал, что должен как-то отреагировать на неожиданную встречу, но тело стало ватным.

Медленно поставив ведро на землю, Евгений попятился назад, не поворачиваясь к зверю спиной и не отводя взгляда от двух черных зрачков, что, видимо, было ошибкой, так как зверь словно почуял призыв к действию. Мощное, тяжелое тело бросилось в воду. Там, где Евгению вода была по грудь, когда он переходил водную преграду, медведю едва дошло до середины туловища. Черняев понял, что ожидать чуда сейчас не время, и оставил попытку играть в расчетливого охотника, повстречавшего хозяина тайги, а развернулся и что есть силы побежал к дому. Короткое расстояние показалось вечностью. Ноги были непослушными. Он бежал, как во сне: сколько бы усилий ты ни прикладывал, ты топчешься на месте и затылком чувствуешь, что тебя настигает то, от чего ты стремительно пытаешься отделаться.

Подбежав к проходу в заборе, он услышал, как зверь выбрался и с его тела на землю градом, будто дробины по железу, громко стекали капли. Евгений не стал оглядываться. Оставались считаные метры, чтобы преодолеть внутренний двор и запереться внутри. Возможно, это была не лучшая идея, но другой сейчас не было. Пробегая мимо фонтана, Черняев понял, что зверь достиг стены и внутреннего двора. Дом из серого камня очень близок. Пять метров. Два. Он дернул дверную ручку и чуть не осел на землю от неожиданности. Заперто. Но как? Охваченный гневом, он сделал еще несколько попыток, но дверь предательски не подчинялась. Черняев медленно осознавал приближающийся конец. Он развернулся, чтобы посмотреть в глаза надвигающейся гибели. Медведь, вальяжно перебирая лапами, передвигался по внутреннему двору, сминая ногами все, что попадалось на каменистом грунте. Он шел так неспешно, будто понимал, что Черняеву, запертому в этом периметре, некуда деваться, и наслаждался этим процессом, радуясь каждой минуте страха, который рождался в Евгении.