Артём Бенцлер - Исход. Полуроман

Надо понимать, всё к этому шло. На протяжении тысячелетий эволюция, поданная под соусом Дарвина, затронула не только обезьян и прочие виды, но и само понятие религии, культуры, духовности, морали и нравственности. Следующим шагом, как мне думается, будет глобализация всех сфер нашей жизни, в том числе и института веры. Должна остаться одна единственная религия на нашей планете, вера не в антропоморфного бога, которого выдумал человек, таинственного седого старца с синдромом Альцгеймера, восседающего на продуктах конденсации водяного пара в окружении евнухоподобных ангелов с арфами (а я думаю, у него точно есть этот синдром Альцгеймера, раз уж он так легко забывает обещания и отрицает собственную ответственность за своих детей, которых кого просто так создал, а кого и из ребра, даже не из простого ребра, некого платоновского ребра самого по себе, что было бы предпочтительней и примирило бы с пикантными нюансами создания месье человека, а из ребра потасканного, поношенного, потрёпанного, многократно бывшего в употреблении у одного известного вам лица), а вера в «бога», как в единую сущность, ведущую человечество по пути нравственного роста и этических изменений в надстройке сознания…

Внезапный вопрос интервьюера вывел меня из состояния оцепенения:

– Так почему вы ушли из Церкви Мяукающего за Грехи Наши Святокотия? – точно по инструкции приветливо улыбается он, а на самом деле просто осклабивается, надевает на рот мягонькую любезную улыбочку, такую вот, знаете, гладенькую, лощёную, без острых углов. Да этот пижон профессионал рекрутинга!

«Негазированная, на, держи!»

– Устал от кошачьей шерсти, – я постарался произнести это максимально корректно, чтобы меня сразу же не записали в ряды кошконенавистников.

Иначе – пиши пропало. В нынешние времена нельзя открыто сообщать своё мнение, хотя о свободе слова только и трубят со всех колоколен. Сейчас свобода – угодливый подобострастный служка, мифический призрак той прежней свободы, что, говорят, когда-то существовала. Ни о чём нельзя выражаться свободно, можно невольно задеть тех, кто как раз борется за эту самую свободу, но свободу свою, собственную, личную, корыстную, как ни парадоксально, попирающую право голоса других людей. Нет, дело даже не в Государстве или его законах. Государству плевать на то, кто кого и как обижает. Оно только делает вид, что заботится. Само общество теперь за любое случайно обронённое тобой слово влепит жирный дизлайк. Если судить строго и непредвзято, то стоит признать, что ныне одна наша часть живёт в настоящей реальности, а другая навечно поселилась в сети, а, как известно, интернет никого не щадит и ничего не забывает, поэтому следует в своих высказываниях проявлять осмотрительность и осторожность.

– Что, простите?

– Прощаю, сын мой. Я просто устал от кошачьей шерсти, – спокойно повторил я, наблюдая за реакцией собеседника. – Ужас! Она была повсюду: на одежде, в еде и даже на алтаре. Это, честно говоря, причиняло своего рода неудобства. Если вы понимаете, о чём я.

– У вас аллергия на кошачью шерсть? – HR беспокойно заёрзал в кресле, привычно поправляя скверно сидящие бездиоптриевые очки на носу, и что-то пометил у себя в планшете.

– Нет.

«Итак, всё началось…»

– Тогда почему вас не устраивала кошачья шерсть?

Нет, он что, издевается? Как ему объяснить ещё? Они сейчас все такие, Артур.

– Так почему вас не устраивала кошачья шерсть, Артур?

Передо мной сидит человек, я отчётливо вижу молодого здорового мужчину, у него присутствует голова и там анатомически предполагается мозг. Голова? Да если ему голову нахрен отрезать, он даже не заметит её отсутствия.

«…Всё началось тогда, когда…»

– Подумайте. Это очень важный аспект вашего психологического профилирования.

«…Всё началось тогда, когда он…»

Одно да потому по сто раз… Совсем забыл! Хозяйка же звонила вчера! Сегодня надо внести квартплату… Внесём. Это последнее предупреждение… Надо только найти деньги. Так и сказала, дескать, самое последнее предупреждение… А иначе – выселение.

«Ах ты, щенок! Слышь, за своим базаром следи, понял?»

– Я же вам уже сказал. Шерсть была повсюду и меня это не устраивало, – своими дурацкими расспросами этот тип начинал действовать мне на нервы. Похоже, что ни он, ни ты не боретесь со своим нафсом 7 7 «Ты веди джихад со своим нафсом (эго), проведи джихад с ним». Ибн Аби ад-Дунья, «Мухасабату ан—нафс» («Аль-Бутулат»). . Помолчи, пожалуйста, Хасан. Хорошо, я-то замолчу, но… Ну вот и бог с тобой. Хвала Аллаху, у меня есть свой бог, спасибо! – Да и раздражало каждые несколько часов чистить облачение от налипших волос.

«Карл, да заткнись ты уже! Задрал, твою мать!»

…А ещё тебе надоел хор вечно голодного мяуканья. И убирать с пола мерзкие комочки блевотины…

– Разбросанные вещи повсюду… игрушки, мячики, шуршащие фантики, ну, знаете, все эти кошачьи штучки.

– Так. Понятно. Запишем, что у вас не совсем толерантное (всё-таки нашёл до чего докопаться!) отношение к некоторым группам млекопитающих, преимущественно семейства кошачьих… Продолжим. Вы ушли из Церкви Мяукающего за Грехи Наши Святокотия и…?

«Что? На одной кровати? Вы что, нахрен, из этих, из извращенцев что ли?»

– Что?.. Да вы не так…

– И…? И…, Артур, и…?

– …И я устроился на службу в Церковь Четырёх Всадников Апокалипсиса, – процедил я сквозь зубы, еле удержавшись от почти сорвавшейся с моего языка грубости. – Там я проработал около года. Может, даже чуть больше, каюсь, я забыл, когда в последний раз синхронизировал даты.

– Причина ухода? – закинув ногу на ногу, менеджер откинулся на спинку кресла и нервно забарабанил пальцами по гладкой поверхности стола.

Скажи ему, Артур. Хасан, замолчи. Скажи ему, Артур.

– Всё бы ничего… Хорошая заработная плата, социальный пакет, бесплатные личины на выгул. Но разъездной характер труда оказался для меня слишком утомительным.

– Личинами? А можно об этом поподробнее, падре? – отложив планшет, HR заинтересованно наклонился вперёд и привычным движением руки пригладил на застывшей глыбе волос какой-то невидимый глазу пушок, вероятно выбивавшийся, по его мнению, из общего ансамбля. – Я о чём-то подобном уже где-то слышал.

«Не мусори только здесь, Карл. На, возьми!»

– Да ничего интересного… Мне кажется, это не совсем относится к нашему интервью, – сказать по правде, меня совершенно не радовала перспектива распинаться тут перед ним на всякие отвлечённые темы.

HR, не сразу найдя что ответить, машинально заулыбался, а потом сердито ткнул пальцем в мою сторону.

– Тут я задаю вопросы вообще-то. А ваше дело – отвечать.