Артём Бенцлер - Исход. Полуроман

В новостях подтвердили мои догадки, объявив, что это дело рук радикально настроенных восточномиксовых фундаменталистов, взявших на себя ответственность за теракт. Это одни их тех парней, что то и дело берут на себя ответственность за всевозможные теракты, обеспечивая Восточному миксу и его приверженцам неувядающие рейтинги в СМИ и горячее место в прайм-тайм на всех центральных телеканалах. Такой медийной известности, какой обладают эти бородатые мужики с автоматами наперевес, не может позволить себе даже Президент. А новый Офис, возникший на месте разрушенного и ни чуть не отличимый от прежнего, а где-то даже чуточку лучше, боты-строители воздвигли без малого за один год. На страховые средства, разумеется. Как и остальные взорванные здания. Корпорации и тут всех обошли. Деньги решают не всё, но в действительности они решают практически всё. Ну, конечно, чуть что, так сразу виноват Восточный микс. Так эти радикалы вечно чего-то там взрывают. Или, по крайней мере, обещают взорвать. В этом мире не всё так просто устроено . Меньше смотри телевизор. Они угрожают спокойствию общества, Хасан. В тебе говорит пропаганда. Христианская пропаганда. Да брось ты! Нас стравливают. Эти теракты никак не связаны с радикалами . А ты откуда знаешь? Знаю… Ладно, давай отложим спор на потом, нам пора.

Я приложил ладонь к сканеру. Через мгновение двери разъехались и я быстро нырнул внутрь здания. В фойе было немноголюдно и тепло. Во всю пышет рабочий день. Все муравьи, добросовестные обитатели этого многослойного дома, сидят уже по этажам в своих тесных конторках, возят мышками по пластиковым коврикам и набирают на клавиатуре символы (ничего не напоминает?). Терпеть не могу проекты, подобные этому. Я знал, что меня здесь ждут, поэтому смело шагнул к щитку, загораживающему вход, и растерянно остановился, не зная, как поступить дальше. Сбоку от меня примостился пожилой, скорее даже не первой свежести мужчина с нездоровым цветом лица, с блестящей жирной кожей, с мелкими «оспинками» на носу, со лбом, изрытым глубокими впадинками, весь какой-то измотанный, серый, уставший, настоящий живой мертвец, весьма скверно пахнущий нестиранными рубашками и запахом застарелого пота. Под мышкой он бережно сжимал пухлый портфель, туго набитый бумагами и канцелярией. Но про бумаги и канцелярию это всего лишь мои догадки, mes chers amis 10 10 mes chers amis – мои дорогие друзья (фр.) (это же так пишется?).

Мужчина потянулся к своему щитку и вытащил оттуда тоненький ролик. Я скосил глаза в его сторону, ожидая, как же он дальше поступит. Уверенной рукой тот засунул его себе в рот, совершил пару активных фрикций за щёками и ловко соскрёб налёт с языка. Меня чуть не стошнило. Через несколько секунд загорелся зелёный сигнал, означающий, видимо, что всё в порядке, створки разъехались, пропуская работника к лифту. Я тоскливо посмотрел на соседний щиток с одиноко свисающим там подозрительно приапическим роликом. Символично до безобразия. Если посмотреть на это глазами дедушки Фрейда. Но, как говорится, «иногда сигарета – это просто сигарета». Не помню, кто это сказал. Пожалуй, процедура идентификации понравилась бы представителям Языческого микса, в своих эскатических ритуалах воспевающих культ животворящего фаллоса. Я потянул за провод, поскоблил слизистую рта, стараясь не впасть в состояние крайней брезгливости. Офис принадлежит такой крупной Корпорации, уверен, здесь всё продумано в плане дезинфекции и стерильности, особенно после тех вирусных атак прошлого… Загорелся разрешающий сигнал и механический голос вдруг чётко произнёс: «Добро пожаловать… (заминка, скорее всего, сверка информации о внешних посетителях) … падре Артур! Вас ожидают на 451 этаже». Щиток отъехал, освободив проход. Беспрепятственно проникнув внутрь, я оказался перед металлическими створками лифта, тускло мерцающими в разреженном свете светодиодных ламп, но не перед тем, на котором поднялся мужчина с портфелем, а перед другим, огороженным от остальной части фойе прочной двойной оградой. Попав в стилизованный стальной саркофаг, я обнаружил там настенные крепления для четырёх пассажиров. Ярко горевшее табло «Пристегните ремни» отбрасывало зловещие красные тени. Кабина для сверхскоростных перемещений. Под ложечкой неприятно засосало. Всё дело в том, что я не очень люблю стремительные взлёты и уж тем более – неожиданные падения. Сорвавшись с такой высоты, на которую способен забраться этот лифт, он посмертно станет твоей увесистой могильной плитой без опознавательных знаков. Теперь я живее представил ощущения Ноя, когда он впервые ступил на площадку ковчега и отправился в неизвестном направлении навстречу опасностям. Две руки. Две ноги. Каждой твари по паре.

…Боже, как же давит приближение церемонии! Кто она? Как выглядит? Да не всё ли равно, брат. Мои губы хотят касаться только одной женщины. Брось!.. Мои внутренности перекручены… внутри всё клокочет… Пустяки, Артур! Ева! Не драматизируй. … я птица… птица в клетке… Будь мужчиной . …прутья сдавили мне грудь… невозможно дышать… Нам нужны деньги. И дом. …это как-то неправильно… Прекрасный дом в хорошем секторе. …несправедливо… И сад. Представь только, собственный сад! И никаких ночных перестрелок и бомжей в подворотнях. Со вздохом я аккуратно зафиксировал свою фигуру в чёрном одеянии прислужника божьего двумя вертикальными лямками и одной поперёк туловища. Набрав на панели «451», я судорожно схватился за боковые скобы. Но мои опасения были напрасны – равномерно набирая скорость, лифт бесшумно взлетел вверх, не раскачиваясь и не вибрируя при движении. Против воли ком завтрака выказал попытку к бегству: рваные говяжьи волокна и кусочки капусты, плавающие в мутной кашице из соляной кислоты и кофе, настойчиво подпрыгнули к горлу, но мне всё же удалось сослать их обратно в кожаный мешок желудка. Наконец, откуда-то сверху мелодично пропели: «451 этаж. Этаж религий. Отстегните, пожалуйста, ваши ремни. Осторожно, двери открываются!» и я на ватных ногах как можно скорее покинул этот высокотехнологичный панцирь.

Как же высоко я забрался! Но, если подумать, это вполне логично и закономерно, что один из самых верхних этажей с ужасно дорогущей арендой помещений целиком принадлежит религиозным Корпорациям. Немного помешкав, я решил двинуться налево по коридору, не знаю, с чего я взял, но так мне показалось верней. Мне надлежало отыскать дверь с табличкой «Церковь Святого Santagram. Департамент планирования». Это мой Святой Грааль на сегодня. Я огляделся. Что за царство вездесущего стекла? Просто на дух не выношу Офис. Повсюду кишащие работниками прозрачные параллелепипеды комнат. Вся их жизнь как на экране в режиме онлайн-трансляции. Как они умудряются трудиться в таких условиях, выставленные напоказ перед всеми и друг перед другом? Что это вообще за культ преклонения перед смесью из кварцевого песка, извести и соды? Или это латентный вуайеризм современности? Стекло разлагается миллион лет. Подумать только, целый миллион лет. Человечеству суждено в ближайшем будущем погибнуть от нехватки ресурсов, планета оскудеет и станет бесплодным, сплюснутым у полюсов, шариком, бездумно бороздящим просторы Вселенной, или, быть может, ядерный взрыв уничтожит всё сущее, а стекло так и будет валяться уцелевшими осколками где-нибудь на дне океана, свидетель присутствия и былого величия человеческой расы.