Виктор Коона - Обреченные на любовь

Борис налегал на пиво, словно пытаясь быстрее опьянеть (выпивши, он (как и большинство представителей сильного – впрочем, не только сильного – пола) становился храбрее по отношению к противоположному полу)). Надя же напротив, пила мало, но то и дело бросала на нашего славного парня многозначительные взгляды. Ей тоже приглянулся этот симпатичный мальчик из провинции. И тут кто-то включил музыку и погасил свет. Несколько свечей, предусмотрительно зажженных перед этим, неярко осветили комнату. Медленный танец. Гоша, один из старшекурсников, подошел к Наде и пригласил на танец. Девушка что-то шепнула ему на ухо и направилась к Борису. Он за ней наблюдал, не решаясь подойти и пригласить на танец. Едва он увидел направляющуюся к нему Надежду, кровь безудержной рекой хлынула к щекам Бориса, залив их румянцем. Это не ускользнуло от красивых глаз Надежды, и польстило ей. Заметив, как юный Борис отреагировал на ее движение, она остановилась на мгновение, любуясь и наслаждаясь произведенным эффектом. Наш милый друг в этот момент был поистине прекрасен. Голова гордо поднята, на щеках свежий румянец, зеленые глаза отсвечивают изумрудом в свете горящих свечей. Не говоря ни слова, Надя подошла к Борису, и протянув руку, повела его танцевать. Он безропотно повиновался. Да и мог ли он отказать столь прекрасному созданию, будто явившемуся из сказки, и наяву исполнившему его мечту?

Надя была первой женщиной в жизни Бориса. Она была старше Бориса и училась на последнем курсе. Их роман продолжался несколько месяцев. Это не были отношения двух любящих сердец. Это были сексуальные отношения двух молодых людей, которые их вполне устраивали. Им было хорошо вместе. Они просто наслаждались жизнью. Возможно, в самом начале их отношений, у Бориса появилось чувство влюбленности. Но более опытная Надежда его быстро развеяла. Она объяснила юноше, что ее к нему тянет чисто физически.

– Ни о какой любви здесь речи не идет. Мне с тобой хорошо, тебе со мной вроде бы тоже. Зачем все усложнять, верно? – красивые глаза девушки смотрели нежно и ласково.

Борис согласился с этим довольно неожиданным – особенно для того времени – утверждением.

Затем Надя закончила учебу и уехала к себе в Норильск. Но пока этого не случилось, оставим молодую парочку наслаждаться жизнью и новыми, неизведанными чувствами, и перенесемся в далекий и снежный в холодное, зимнее время, город Хабаровск.

Глава 4

В одной из школ Хабаровска училась одна маленькая девочка. Ежедневно (исключая, разумеется, каникулы и выходные дни), она ходила в школу и по мере сил и скромных возможностей «грызла гранит науки». Учеба, надо сказать, давалась ей весьма нелегко. У нее, впрочем, как и у подавляющего большинства детишек, не было никакого желания посещать это учебное заведение и тратить свое время на всякие пустяки. Под пустяками подразумевались различные «увлекательные» предметы школьной программы. Только математику девочка посещала если не с большим желанием, то, по крайней мере, без должного отвращения. Девочке даже доставляло некоторое удовольствие работать с цифрами. Несмотря на то, что она была девочкой (да простят меня феминистки и им подобные защитницы и защитники прекрасной половины человечества, ибо женскому полу более пристало украшать себя нарядами и заботиться о своей внешности, нежели утруждать себя занятиями точными науками), она превосходно складывала, вычитала, делила и умножала в уме различные числа. Учитель математики, зная, что девочка сильна только в его предмете, был даже немного удивлен сей способностью юной особы. Впрочем, не кривя душой, стоит сказать о том, что был еще один предмет, который также был отмечен сим юным дарованием. Рисование. Вот то, что ей действительно нравилось. Девочка с наслаждением, я бы даже сказал с некоторым остервенением, могла часами сидеть над рисунком, тщательно выводя каждый штрих, каждый мазок, каждую мелочь, каждую черточку, едва различимую не очень внимательным зрителем. Будучи подвижным и очень живым ребенком; будучи непоседой и егозой; будучи озорницей и шаловницей, она проявляла удивительную усидчивость и невероятное терпение, работая над очередным маленьким шедевром. И ее рисунки действительно можно было назвать произведением искусства. Не сравнивая ее работы с работами известных итальянских, испанских и голландских мастеров, все же отметим, что они были достойными творениями столь юного таланта. И кто знает, будь у нее учителя, способные раскрыть данный богом талант, она вполне могла бы стать гениальным преемником наших, не менее великих, российских художников. Но, увы, этого не случилось. На то было несколько причин.

Во-первых, девочку не кому было к этому подтолкнуть, так сказать, задать нужный вектор движения. Ее мама, Татьяна Петровна, работала проводником на поездах дальнего следования. Неделями ее не бывало дома. Она хорошо зарабатывала и обеспечивала семью всем необходимым. Но дефицит общения, ограниченная временными рамками отдыха возможность контролировать учебу своих детей (у нашей юной героини имелась старшая сестра) и заниматься их воспитанием, были расплатой за материальное благополучие. Во-вторых, отсутствие отца. Муж Татьяны Петровны, Василий Семенович Шитов, человек добрый и отзывчивый, разбился на мотоцикле.

Трагедия произошла ранним июльским утром. Василий Семенович ехал на работу на своем недавно купленном мотоцикле марки «Иж», пожалуй, одном из самых популярных в советское время. Стоит, впрочем, заметить, что советский мотопром не баловал своих граждан разнообразием. Василий Семенович, соблюдая правила дорожного движения, проезжал перекресток на разрешающий сигнал светофора. И в тот момент, когда он его уже почти миновал, справа вылетел синий «москвич». На голове Василия Семеновича находился шлем, и он не сразу услышал рев двигателя справа от себя. А когда услышал, было слишком поздно для того, чтобы что-то предпринять. За секунду до столкновения, он повернул голову вправо и почувствовал страшный удар. Мотоцикл с ездоком выкинуло на встречную полосу, прямо под колеса грузовика. Водитель грузовика ударил по тормозам, но груженая машина протащила несчастного еще несколько метров. Проезжающие автомобили стали останавливаться, прохожие кинулись на помощь. Но помощь Василию Семеновичу уже не понадобилась. Он скончался на месте, еще до приезда кареты скорой помощи. Две девочки остались без любящего и любимого отца.

Как потом выяснилось, водитель «москвича» был мертвецки пьян. Когда его вытащили из машины, он даже не смог самостоятельно стоять на ногах. Но не от полученных ран, а от количества спиртного, выпитого этим несчастным. Ран на его теле не оказалось вовсе, он лишь набил себе шишку на широком лбу и вывихнул руку. Однако это упущение судьбы с легкостью хотели компенсировать разъяренные граждане, собравшиеся вокруг него. И если бы не дежуривший на этом перекрестке милиционер, думаю, пришлось бы горе-водителю отправиться, как минимум, в реанимацию. Но страж порядка, проявив сообразительность и расторопность, быстренько усадил его в служебный «бобик», и запер.