Марина Лугавцова - Молчание вдребезги. Как написать и потерять роман

Мартин не возражал. Лишь шевельнул левым, а потом правым ухом по очереди и с видимым удовольствием царапнул отполированным когтем кожаный переплет неопределенного мышиного цвета. Вроде как автограф оставил. Старинный альбом во владельческом переплете, лежащий перед нами, был почти случайно куплен в небольшой антикварной лавке недалеко от музея современного искусства в Хельсинки. Через два дня после удачной покупки я заехала по маршруту куда глаза глядят в Тарваспяя 34 34 Музей художника Аксели Галлен-Каллелы (1865—1931) в доме, который он сам спроектировал и построил. , подчинившись воле симпатичного указателя на обочине дороги в виде длинного пальца с синим ногтем, советовавшего держаться нужного направления и никуда не сворачивать: «Ступайте по дорожке из желтого кирпича и ничего не бойтесь». Увидев на горизонте силуэт предсказанного указателем игрушечного замка, я испытала неожиданный приступ морока, наваждения, оптической иллюзии, а может быть, истинного знания, что здесь я когда-то уже успела побывать. Причем не один и не два раза. Предчувствие с настойчивостью проверенного рунного става с руной Альгиз во главе подсказывало, что в парке усадьбы и мастерской художника мне надо приготовиться к настоящим превращениям. И они не заставили себя долго ждать.

Поднимаясь по главной лестнице дома, я услышала из мастерской глухой рык загнанного в угол хищника, затем оттуда же послышался грохот, будто свалился цветочный горшок с подоконника, а потом под дверью раздались неторопливые через паузу звуки ритмичных ударов барабанных палочек, стучащих по первой попавшейся деревянной поверхности. Мелодия походила на звучание народного музыкального инструмента или негромкую мелодию хлопающей форточки незакрытого в ветреную погоду окна. Я невольно остановилась и, чутко, по-звериному прислушиваясь к одушевленному многомерному пространству, продолжила движение вверх медленным крадущимся шагом в такт ударов барабанными палочками. А потом наступила полная тишина. Казалось, в доме все замерло и остановились все часы. Где я? В африканском безлюдье или добропорядочной умытой Финляндии? Приближаясь к закрытой двери мастерской, я ощутила, как наяву, жар непогасшего вдохновения и гудящего внутри помещения костра с высоким пламенем до потолка.

Я оглянулась на соавтора за одобрением рассказа, но не почувствовала, что кот в восторге и с нетерпением ждет продолжения. Скорее, наоборот. Мартин излучал покой и полное равнодушие. Что ж, придется поднажать на эмоции – мне не привыкать силой заставлять упрямца стать участником событий в мире реальных фантазий:

– Ты только представь, Мартин. Захожу в чужую мастерскую и едва не падаю от головокружения после первого же глотка разреженного воздуха полуденной саванны. Кто хоть раз глотнул этой опасной марсианской свежести – никогда не забудет. Дышу – не могу остановиться. Вроде как к батарее чугунной щекой прижалась и чувствую рядом дыхание огненной змеи с чешуйками раскаленной краски. Голова закружилась. Что мне оставалось делать? Подбегаю к окну. Пока никто не видит, открываю форточку и с жадностью наполняю себя свежестью, наблюдая, как, сопротивляясь моему взгляду, тянутся вверх деревья, не забывшие никого из обитателей усадьбы, а около крыльца резвятся дикие звери, чьих родителей подкармливал художник по утрам. Стекла стучат о рамы – птицы бьются крыльями в окна, а мифические рукотворные создания, живущие в парке, пугают одним своим видом случайных гостей… – Закрыв глаза, я представила тропинку недалеко от дома и себя, идущую навстречу существу, похожему то ли на голодного крокодиловолка, то ли на змея с двумя отрубленными головами. – Ты слышишь меня? Опять задремал?

Мартин несколько раз покачал головой, но глаза не открыл:

– Вот так ярко ты рисуешь словами обитателей усадьбы. Вижу, как наяву.

– Ты, Мартин, вряд ли можешь представлять с закрытыми глазами то, чего никогда не видел. Речь пойдет о встрече со стражами усадьбы. Я их в Сергиевке только после посещения парка у дома художника смогла увидеть. Итак, гуляла я по усадебному парку, гуляла… Музей уже вот-вот должен был закрыться, и все вокруг замка успокаивалось, затихало и вроде как готовилось отдохнуть от посетителей. А моя прогулка внезапно омрачилась острым покалыванием в затылке. Непривычное чувство. Наваждение. Будто у меня на голове японская прическа на три уровня со шпильками и одна из самых острых царапает и царапает шею… Только это не шпилька оказалась, а чей-то острый взгляд. Чужой взгляд. Я почувствовала, а может, и почуяла, что за мной кто-то наблюдает. Растирая шею, остановилась, завертела головой по сторонам и увидела диковинную скульптуру на самом отдаленном перекрестке тропинок. Тут-то я и столкнулась лицом к лицу со стражем усадьбы из сухих веток.

– Лицом к морде. Не беги впереди эволюции.

– Пусть так. У зверя была вытянутая морда с острыми зубами в пасти, безразмерный нос и круглые близко посаженные глаза, а вместо коротких ресниц прямо из глаз струилось тело могучей рептилии без шеи, конечностей и хвоста. Как тяжелые воды реки с медленным течением, проплывало тело из веток мимо меня. В оскаленной пасти чудовища горел неяркий мерцающий огонек, похожий на свечу. Самый настоящий свет уже знакомого тебе римского светильника из усадьбы нераскрытого лотоса Сергиевки. Как эта освещенная внутри фигура приползла из пригородной усадьбы герцога Лейхтенбергского? Что это – создание из бестиария художника или обычное садовое украшение? Я без боязни погрузила руку в открытую пасть, попыталась достать рукой до розового язычка пламени и вырвать из внутренностей зверя огненный магнит, притянувший меня в приграничье кустов с длинными колючками.

– Только не бросайте меня в терновый куст, – истошно завопил Мартин и начал отбиваться всеми четырьмя лапами от воображаемого врага.

– Не брошу, не брошу, не брошу… – я закрыла альбом и подошла к окну, повернувшись спиной к соавтору: – Значит, не хочешь меня услышать? Я тебе со всей искренностью пыталась рассказать про встречу со стражем вдохновения, а ты даже на картины из каталога взглянуть не хочешь.

– Да ладно. Мне эту книгу и раскрывать лишний раз не надо. Пустое. Чиркнул по переплету, и готово. Все чувствую, осязаю и ведаю. И к чему готовишь меня, в качестве послушного стажера, догадываюсь.

Мартин оттолкнул книгу задними лапами, фолиант с грохотом рухнул на пол, а соавтор как ни в чем не бывало перевернулся и принял обычную позу внимательного слушателя:

– Забей на утомительные исследования – тебе молоко от коровы Аудумлы за вредность не подадут. И в мою пасть за огнем или колючкой залезать не надо. Я в стражниках не числюсь, не играю в запретные игры, никого не вдохновляю – просто помогаю тебе ориентироваться на опасной местности. Задание у меня такое. И вообще, пора отдохнуть от всяких разговоров, мешающих здоровому пищеварению. Пошли к холодному ельнику.