Анатолий Полотно - Выход за предел

– А я же должна быть в Киеве еще вчера. Я ведь прилетела на один день выставку посмотреть, и в 23:10 должна была улететь из Внуково обратно.

– Там тебя кто-то ждет? – спросил Сафрон.

– Да нет, особо не ждут, но позвонить надо, – ответила Светлана.

– Тогда поехали ко мне, оттуда и позвонишь, – шутя проговорил Сафрон.

– Поехали, – опять ответила она, и они направились к лифтам. Приехали на Кутузовский и остановились перед шлагбаумом.

– Это тоже режимный объект? – поинтересовалась Светлана, увидев милиционера в форме.

– Ну, что-то вроде того, – ответил Сафрон.

Они припарковались и вошли в подъезд, где их встретила девушка в форме, поздоровалась и протянула Сафрону свежую прессу. Поднялись наверх и через зимний сад вошли в квартиру.

– Ой, мама дорогая, да тут настоящий музей, галерея какая-то, – проговорила Светлана и, не снимая туфель, прошла в зал.

– Айвазовский, господи, неужели оригинал? – прошептала она и перешла к другой картине. – Николай Ге «Лисичка». Снова Ге – «Пустынник». Потрясающе, где ты их взял, Сафрон?

– Купил по случаю в антикварном магазине, – ответил тот с удовольствием.

– В магазине такие вещи не продают. Парень, ты, может, галерею какую грабанул? – снова, даже не глядя на Сафрона, спросила Светлана.

– Да что ты, Света, никакого криминала. Просто я давно и серьезно занимаюсь этим направлением в искусстве, – смущенно закончил он.

– Вот это да! Я даже такого и представить не могла. Чтобы так запросто в квартире висели такие бесценные шедевры. Кто ты такой, Сафрон? – уже снова властно спросила Светлана.

– Это долго рассказывать, Света. Вот телефон, звони в свой Киев, – проговорил он и деликатно удалился в кабинет.

Она недолго поговорила с кем-то и уже без туфель вошла к нему.

– Все в порядке? – спросил Сафрон.

– Нет, не все в порядке. Совсем не все в порядке. Я, кажется, влюбилась в тебя, а я этого очень боюсь, – произнесла Светлана, обняла его и прижалась.

– Только не думай. Я влюбилась не в твои деньги, не в твою квартиру, не в твои картины, не в твою машину. Я влюбилась в тебя, в твой ум, в твое тело, в твой запах, в твою страсть ночную, и не знаю, что мне со всем этим делать.

– Успокойся, милый Светлячок. Чтобы влюбиться по-настоящему, нужно время, нужно знать человека. А ты меня еще совсем не знаешь, – произнес ласково Сафрон.

– Я не знаю тебя? Я знаю тебя всего – до миллиметра, до микрона, до каждой клеточки с того момента, как увидела на выставке. Это ты не знаешь меня, а узнаешь, ужаснешься, как и от большинства женщин, – простонала она и еще крепче прижалась.

– Что сделаю? – спросил он удивленно.

– Шутка, Сафрон, проехали… А сейчас я хочу выпить и спать с тобой, – оттолкнув Сафрона, проговорила весело Светлана. – Есть у тебя что-нибудь выпить?

– Let’s go, – проговорил Сафрон, и они направились на кухню.

Когда Сафрон проснулся, Светланы рядом не было. Потом он услышал ее тихий голос из зала: «Да бога ради» или что-то вроде этого: «Ради бога». Он встал, вышел в зал и увидел Светлану, сидящую в кресле с ногами, в его рубашке на голое тело. Сафрон вначале даже не узнал ее – такое выражение было на ее лице, словно ей вот-вот станет плохо и она упадет в обморок. Из уверенной, сильной львицы Светлана превратилась в маленькую, беспомощную, мокрую мышку, которую чудом выбросило волной из бушующего океана. Она сказала кому-то «До свидания» и положила трубку, продолжая смотреть на нее.

– Что случилось, Светлана? – спросил Сафрон. – Такое впечатление, что тебя Бог отчитал.

– Да, это ОН. Он и есть для меня Бог Отец, – произнесла она, не вставая.

Потом встала, подошла к Сафрону, обняла и проговорила:

– Мне нужно уезжать, иначе будет все плохо.

– Все будет хорошо, Светлячок. Побудь хоть до конца выходных. Мне так хочется узнать тебя до конца. Обладать тобой, радовать тебя, – нежно проговорил Сафрон и чмокнул ее в губы.

– Ключевое слово здесь, конечно, обладать, – но мне надо уехать, Сафрон, – положив голову ему на плечо, тихо проговорила Светлана.

– Останься, я, правда, хочу тебя, хочу быть с тобой, хочу узнать тебя и ужаснуться, – произнес Сафрон, чеканя каждое слово.

– Ты это серьезно, Сафрон? – спросила Светлана. Она опять как бы оттолкнула его и оглядела.

– Да, – ответил он.

– Правда? – снова спросила она.

– Правда, правда, – ответил он.

– Честно-честно-честно? – переспросила она.

– Да, да, да, – проговорил Сафрон.

– Тогда я остаюсь, – сказала Светлана, отошла на шаг, снова окинула его взглядом и бросилась ему на шею.

Сафрон отнес ее в спальню, и они до вечера не поднимались с постели. Уже поздним вечером отправились в модный ресторан и, вернувшись, снова завалились в кровать. На следующее утро, пока Светлана еще спала, Сафрон съездил в «Березку» и накупил там для нее всякой всячины: платья, туфли, белье, шелковый пеньюар, халат и еще чего-то по мелочи. И, как ни странно, когда Светлана мерила все это – довольно равнодушно – ей все подошло, хотя Сафрон назвал продавцам только рост и вес, да и то примерно.

– Мне, как вору, все впору, – пошутила Светлана.

В понедельник она снова говорила по телефону, видимо, с отцом, но опять осталась. Она пробыла у Сафрона почти месяц и за это время перезнакомилась со всеми милиционерами у шлагбаума, даря им то фирменные сигареты «Мальборо», то зажигалки «Зиппо», купленные в «Березке» Сафроном по ее просьбе. Она подружилась с вахтершами в подъезде в милицейской форме и тоже их одаривала духами из своей сумочки, разными тенями, помадами, и Сафрону очень нравилась ее беззаботная щедрость и внимание к простому человеку. Все было весело, романтично, замечательно. Но Сафрон должен был ехать на симпозиум в Вильнюс, читать доклад по творчеству Чюрлениса. Он купил билеты на самолет ей и себе на одно число во Внуково: ей – в Киев, себе – в Вильнюс. Утром они встали, позавтракали, собрались и отправились в аэропорт.

– Обойдемся без сю-сю, – сказала Светлана, поцеловала Сафрона и проводила на посадку.

Он улетел раньше, а вот Светлана – нет. Она вышла из зоны контроля, в кассе объяснила, что не летит и багажа у нее нет. Потом направилась к выходу из аэропорта, там ее встретил молодой мужчина, очень похожий на артиста Стриженова.

– Привет, Фебус, – проговорила Светлана и уселась в черную «Волгу» на заднее сиденье.

– Привет, Дора, как покувыркалась? – повернувшись из-за руля, спросил Фебус.

– Заткнись, хам, и трогай, – буркнула Светлана-Дора.

– Не кипятись, Доротея, ты же у нас избранная Богом, тебе все можно, – ответил Фебус и резко тронулся с места.

– Что говорит Бодя? Когда? – откинувшись на спинку, спросила она.

– Говорит, сегодня вечером, вдруг надумает раньше вернуться, – отозвался весело Фебус.