Леонид Шевырев - Тёплые пляжи моря Лаптевых

Утром Семён завел «лагушечку» и отправился на заготовку. Отъехал от избушки версты две, прошёлся по распадкам. Особо интересовался омутами в устьях. Это такие ямищи глубиной в несколько метров, крутыми бортами и прозрачной проточной водой. В устьях распадков и под скалами их в половодье создали водопады. В недрах самых глубоких угадывался недвижный зеленоватый пласт, не доступный солнечным лучам. Семён эксперимента ради забросил в одну такую пучину донную блесну без наживки. Из зеленой бездны тут же выдвинулась распахнутая пасть, а за ней мощное серебряное тело с черным спинным плавником. Его Величество таймень. Вот кто рулит в таких безднах. Реликт обижать нельзя. Семён проворен, не дал рыбине проглотить блесну. Обиженный хищник ушел в зелёные глубины, мелькнув красным хвостом. Семён озадачен. По всем канонам, тайменю в солнечный день не место в стоячей воде – больно тёпло. Его удел – холодные стремнины. А с другой стороны, кто её мерил, температуру, в той глыби.

В устье крупного притока глубиной всего-то метра два, «лягушечка», резво въехала в стадо некрупных сигов, пасшихся у поверхности. Рыб было не менее двухсот. По краям сигового сообщества играли на солнце сытые харитоны. Семён удовлетворился семью килограммовыми сигами. Всех поймал на воблер при быстрой проводке с длительной паузой. Рыбы хватали снасть в момент, когда воблер начинал всплывать. При этом, удивительное дело, не обращали внимания на всякие мелкие вертушки.

Добычу решил закоптить холодным способом. Тем самым, вопрос пропитания на дальнюю поездку успешно решится. Дальше всё было дело техники, отработанной до автоматизма. Сутки на соление, сутки на вяленье, трое на копчение. Семен рыб разделал, поместил в тузлук. Пошел на Лаптевский берег за хворостом. Собрать для копчения нужный материал дело не быстрое. Хвойные породы, а плавник на берегу представлен почти только ими, для копчения не годились. В них полно смолы. Искомые стволикп и ветки черемухи, ивы, осины, ольхи попадались нечасто. Их Семён очищал от коры. Не сделать этого, копченая рыба будет горчить.

Коптильня у него – конус из веток высотой метра два, обложенный обрывками старых палаток и спальных мешков. Их в избушке немало. Под конусом в обрывчике печка. Если затопить, дым наполнит конус и выйдет через дыру наверху. По пути и развешанную рыбку окурит.

Увлекательное дело копчение! Семён сновал между берегом и избушкой с охапками веток. Запасал впрок. Извлеченная из тузлука присоленая рыбка вовсю довяливалась на вешалах. Близилось приятное время розжига.

Семён тащился к домику с очередной вязанкой. Уже верх конуса коптильни виден. Тут ему почудилось некое… несанкционированное движение возле развешанной рыбы. Что-то новое. Неужели махнач до того обнаглел? Семён оставил вязанку, выхватил из сумки ракетницу и перешел на бег. Вскоре уже наблюдал, как подергивались вешалы. Некрупный медведь, стоя на задних лапах, передними сбивал с них рыбин. Наглое, подлое ограбление среди бела дня. Семён рявкнул так, что мишка присел, но добычу не оставил. Убегал, прижав к груди. Семён теперь хорошо разглядел его бурую клочковатую шерсть. Местами кожа проглядывала. Он оказался не просто косолапым, но еще и припадал на правую лапу. Инвалид. Герой было метнулся следом за зверем, но вляпался в нечто бурое и пахучее. А что вы хотели, «медвежью болезнь», она же «синдром раздраженного кишечника», у мишек никто не отменял. Не надо было жадничать и благим матом на гостя орать.

Немного остыл. Понял, это тундра. Здесь с соседями, любыми, делиться надо. Отчистил кроссовки, ознакомился с потерями. Они значительные, но и того, что осталось, на дальний маршрут хватит. Главное теперь, больше мишку и близко к рыбе не подпускать. Спасибо ещё, что кочующие лоси тоже за своим к избушке не пришли (шутка).

Семён тщательно поместил в конус рыбу, поближе к выходному отверстию. Там плотность дыма больше. Разжег печь. Заиграло языками пламя, клубами пошла над ним бурая завеса, уползая в конус. Ветерок с моря сильный, тяга хорошая. Семён заглянул вовнутрь, хлебнул горького ольхового дымка, закашлялся. Два дня потопить и – все получится!

Небо над Семёном в белесых облачных сгустках. Луна некрасивая, блеклая. Она только что возникла на горизонте. Вид у неё… несколько помятый. Не благородный и прекрасный спутник на фоне заката, а… сиротская глазунья из одного яйца. Семён возлежал на спине. Отталкиваясь ногами, полз головой вперед под кустиками крупной голубики. Когда ягоды оказывались надо ртом, ловил губами. Капризничал. Расслаблялся. Маленькие послабления вроде ползанья на спине по ягоднику необходимы его замордованному организму. Без шалостей разорвёт. Реакция на то, что месяцами, день за днем, исполнял необходимое, без чего тут исчезнешь с лица земли. Никто и не поинтересуется, не будет искать. Некому.

Рядом остывала от шестнадцати часов перехода верная «лягушечка». Двигаясь таким макаром, Семён раздавил спиной крупный подберёзовик, о чем догадался по вкусному грибному запаху. Другой красавец с красной шляпкой набекрень ещё высился над правым ухом. Семён скосил на него глаза. Прекрасен. Шляпка в этом ракурса повыше Луны. На черноземной родине он от такого красавца не отказался. Но здесь – не там. На Севере нет грибной мухи, не бывает червивых грибов, но Семёну даже грибного супчика не захотелось. У северян к грибам отношение… разное (чуть не вставил из штамп-лексики «неоднозначное», но удержался; с читателя лайк). Эскимосы твёрдо знают, что грибы, именуемые ими «экскрементами звёзд», «чёртовыми ушами», это слуховые трубки через которые мир мёртвых подслушивает живых.

Для хорошей жизни на Севере каждому местному жителю нужно в день килограмма полтора мясца да жирку граммов сто пятьдесят. А что ему дадут грибы? Клетчатку и белки вроде азотистого полисахарида-хитина. Из такого Мать-Природа жукам крылья делает. Грибочки вкусны, желудок вмиг заполняют, только энергии работающему человеку не дают. Аборигены называют грибы «ушами черта», «гнилой пищей», «испражнениями оленей». Олешки их обожают. Если найдут, любимый ягель оставляют. Аборигены смотрят. Пример берут. Пробуют. Кто-то заготавливает впрок. Не все, некоторые.

Это что за красные ягодки? По размерам и виду словно земляника. Листья как у малины. Три ягодки полностью зрелые, вкус и дух хорошего ананаса, остальные – розовые, зелёные. И алые цветочки присутствуют. Господи, это же княженика! Она же куманика, поляника и красная морошка. Откуда? Ареал сильно южнее. Птицы занесли? От глубинного тепла разрослась? Князь-ягоды много не бывает. У неё долгий сезон вегетации, всё лето. Цветёт, пока мороз не погубит. Ягоды поспевают понемногу.