Владимир of Владимир - Шизоид

– Они показав удостоверения, зашли в кабинет хозяйки. Та была изрядно поддавшая, о её горе говорили подтёки туши, под глазами.

– В отличие от брата, сестра имеет фигуру французского лесоруба, времён Шарля Перо, написавшего «Красную шапочку». – Касаясь губами уха Серафимы, прошептал Сергеев. Серафима заулыбалась не от грубого сравнения, а от того, что ей было приятно и щекотно.

– Вам чего здесь надо? Ненавижу. Может и меня застрелить решили? Давайте, вам это ничего не стоит! Продажные твари!

– Мы сочувствуем вашему горю, но ваш брат был убийца. И сегодня он стрелял в сотрудника правоохранительных органов, ранив его.

– Сочувствуешь, да что ты шалава знаешь о сочувствии? Сочувствует она лахудра, иди в сортир, улыбку с лица смой!

– Простите мою эмоциональную несдержанность, но это было от щекотки, а не ради того, что бы оскорбить ваши чувства. – Оправдывалась Серафима, серьёзно веря, что оскорбила эту женщину.

– Да ты в зеркало посмотрись, светится словно унитаз, начищенный многофункциональным средством «Белизна».

Мы знаем неадекватное поведение нашей героини, когда у неё оскорблено чувство собственного достоинства, но видимо не в этот раз, внутри неё всё было тихо и покойно. Она знала, кто стал причиной её внутреннего умиротворения, по этому со смирением промолчала, прикусив нижнею губу.

Сергеев неспешно подошёл к хозяйке заведения и незаметно для Серафимы, наступил своим кожаным сапогом, на итальянскую лодочку женщины, от чего та завыла в голос.

– Ну ты, упитая горем бубала, будешь хамить и дальше, или дашь нам выполнить свою работу?

– О! О! Больно!

– А кому сегодня не больно? Ты спроси у мужа, чью жену твой брат замочил. Может спросить почтенную мать семейства, чьего он мужа и отца, отправил к праотцам?

– Да поняла я, поняла. – Закатывая от боли глаза, простонала женщина.

– Брат ваш дома не ночевал, где он прятался? – Сходя с ноги женщины, спросил Сергеев.

– У! – Выпустила из легких воздух женщина, садясь на диван и растирая при давленые пальцы на ноге: – Здесь он спал, на диване. Там в шкафу его одежда и сценические образы.

– Юрий, вы со Звягинцевым раньше времени стронулись с места, обнаружив себя, она брата и предупредила. – Серафима указала лицом на потайное зеркало, находящееся позади эстрады, где так же продолжали выступать обнаженные мужчины. Со стороны эстрады выглядело как зеркало, а отсюда было словно обыкновенное стекло.

– Госпожа Бурятова, это фамилия вашего четвёртого мужа, вас так можно величать? – Спросил Сергеев.

– Называйте как хотите…

– Мы здесь досмотрим помещение.

– А ордер у вас есть?

– Госпожа Бурятова, ну ты бубала.

– Шмонайте, только убирайтесь быстрей. – Сказала хозяйка заведения, махнув из стакана горячительного напитка, она вышла, видимо пошла приводить лицо в порядок.

Сергеев влез в её компьютер, а Серафима просмотрела и прощупала всё вокруг. Наконец она сделала заключение:

– Ничего, только деньги.

– И у меня деньги, после убийства, Клёпкин перевел интересную сумму за свой автомобиль. Если перевести в доллары, получиться двадцать пять тысяч.

– И что это за магическая сумма?

– Я думаю это его оплата, за выполнение заказа. Я тут взломал базу данных, мы сейчас всё запишем на. – Сергеев покопался вокруг и нашёл чистую дискету: – Вот сюды.

Они вышли на улицу, было уже совсем темно, но девушке домой не хотелось.

Мотоцикл остановился в колодце её двора. Сергеев выключил двигатель. Серафима с лёгкостью бабочки, спорхнула с заднего сидения и отдала каску Сергееву. Она чему-то улыбаясь, сказала:

– Спасибо тебе.

– За что?

– За Звягинцева, он меня своим телом прикрыл от убийцы. – Серафима взялась за кожаную куртку Сергеева, заглянув в его глаза, добавила: – Спасибо за всё. А что это за магическое слово бубала?

– Бубала – коровья антилопа.

– Коровья, ты не очень тактичен для лорда.

– Забудь про Лорда, я мусор.

– Ей хотелось одновременно возразить и рассмеяться, но она спохватилась, увидев брата в окне: – Боже, сколько времени?

– Сергеев завёл мотоцикл и надел ей каску на голову:

– Счастливые часов не наблюдают… – На стекле каски высветились электронные часы: – Пол двенадцатого, до завтра. – Серафима сунула каску Сергееву и побежала в подъезд. Окрылённая до селе не знакомым чувством, она на одном дыхании влетела в квартиру и услышала тревожный голос бабушки:

– Сашенька милый, не отступай от Бога, бесы тебя погубят!

Серафима почуяв неладное, бросилась в комнату. Брат перегнувшись через раму, свисал из окна. Его руки были с той стороны и если учитывать его парализованные ноги, это была катастрофа, он мог в любой момент соскользнуть в низ.

– Не подходи ко мне! – крикнул он испугавшийся сестре.

– Не делай этого внучек, отползай от адской бездны. Самоубийство смертный грех.

– Сашок, пожалуйста, ну почему? – От испуга не зная что говорить, лепетала Серафима.

– Потому что я не хочу быть довеском! Не хочу мешать вам жить! Тебе не хочу!

– Трус! – Сама не понимая по чему, зло сказала Серафима: – Ты понимаешь что своим поступком, собираешься предать меня и бабушку, наших родителей. – Брошенные слова сестры, звучали словно пощёчина.

– Да трус, с вами спрыгнешь. – Спокойным голосом ответил Александр.

– Серафима тихонько подошла к брату и схватила его за ноги:

– Какой же ты дурак Сашка.

– У бабушки защемило сердце, но она не смела двинуться, боясь спугнуть внука.

– Да ты на своего посмотри, стоит как олень, раскинув роги.

– Серафима вытащила брата из окна и посадила в коляску. Затем она выглянула в окно и увидела стоящего снизу под окном Сергеева. Сима со счастливой улыбкой на губах, закрыла окно:

– Балбес ты Саня. Папа в твоём положении, никогда бы так не поступил.

– Да откуда ты знаешь? Бабуль, что с тобой.

– Сердце. – Засуетилась Серафима: – Потерпи, я тебе валерьяны накапаю.

– Наша не полная семья, сидя обнимала друг, друга, бабушка тихо плакала:

– Внученек.

– Серафима ревела:

– Сашок, я тебя никогда не брошу! Ну прости, что вчера не успела сделать тебе массаж! – Александр крепился как мог, отворачиваясь смахивал набегавшую слезу.

В палату Звягинцева ввалилась шумная компания, заражающая своей молодостью, красотой и оптимизмом. Мужчины высыпали на кровать фрукты, а Серафима поставила в банку из под маринованных огурцов, скромный букетик цветов:

– Сейчас воды налью.

– О, не имей сто рублей, а имей сто баксов. – Довольный приходом подчинённых, балагурил Звягинцев, поглаживая гипс на руке.

– Что у вас с рукой? – С хохмил Соколов.

– Шёл, упал, закрытый перелом…

– Бандитская пуля. – Хором ответили сослуживцы.