Александр Гельманов - Древо прошлой жизни. Том II. Часть 2. Призрак легенды

Где эта улица, где этот дом? И где барышня?

Городок начался как-то сразу. Не было ни большой разлившейся лужи, из которой торчат дырявые вёдра с автопокрышками, ни кряканья гусей, ни почерневших сараев с огородами. Я проходил мимо красивых двух-трёхэтажных домиков, похожих на виллы и отгороженных от шоссе стенами, увенчанными черепицей. После второго перекрёстка дорога пошла под уклон. Внизу я перешёл небольшой мост через мелководную речушку, берега которой напоминали крепостной вал, сложенный из угловатых булыжников. Очевидно, по реке когда-то проходила граница старого города, а каменный арочный мост был местом въезда за крепостные стены. Остатки укреплений кое-где ещё сохранились.

К брусчатой набережной подступали трёхэтажные дома, выстроенные из белого и желтоватого камня. Старинная застройка была плотной и хаотичной. Город строился на разных уровнях, и его крыши то поднимались вверх, то опускались вниз. Некоторые кварталы примыкали остроугольниками друг к другу словно нарезанный кусочками торт. После транспаранта с направлением в центр города я свернул на одну из мощёных булыжником улочек и побрёл по узкому тротуару. Рабочий день уже закончился, жара понемногу спадала. Улица вывела меня к небольшому скверу с фонтаном, где торговали цветами и всякой всячиной. Я не стал отдыхать, а направился по переходу через проспект, куда шло большинство людей. Поднявшись по лестнице и войдя через арку в глухой стене, можно было оказаться в начале короткой широкой улицы с магазинами и кафе. Белые ставни окон верхних этажей зданий были распахнуты, ярко-жёлтые стены между узкими балконами увивал плющ. Над окнами первых этажей и витринами висели разноцветные маркизы. На красно-розовом асфальте тротуара стояли зонтики летних кафе. У меня зарябило в глазах.

Дойдя до угла, я увидел перед собой вымощенную камнем площадь, видимо, бывшую в старину рыночной. Откуда-то снова раздался колокольный перезвон. Купол церкви находился совсем близко, и я подумал, что лет сто назад по воскресениям к ней наверняка подъезжали на лошадях моя прабабушка Мари с сестрой Элен и их родители – Антуан и Элизабет. Это был центр городка, который при желании можно обойти за какой-нибудь час-полтора.

Можно было с уверенностью сказать, что в Шато-конти я был единственным туристом. Какому туроператору придёт в голову отправлять сюда своих клиентов? Люди обычно едут туда, где самих туристов, пожелавших посмотреть мир, больше, чем местных жителей. Тур есть тур, а автостоп есть автостоп. Представляю, как бы я выглядел среди французов, спустившихся из квартиры в майке и тапочках, чтобы выпить в кафе свой аперитив. На площади, у входа в бар, под натянутым тентом находились столики заведения. Отсюда открывался прекрасный вид городка, наступавшего на бело-зелёные склоны гор. Я решил остановиться тут и, пока не стемнело, всё обдумать.

Доставать свои бутерброды в кафе цивилизованного государства неприлично. Давно проверено. Это приносит материальный убыток хозяину буржуазного общепита и моральный вред имиджу его заведения. Он может неожиданно подскочить к вашему столику и, бестолково размахивая руками, предложить вам есть крутые яйца и колбасу в другом месте. Во Франции, чтобы попросить налить кипятка (в разговорнике есть это полезное слово) в пластмассовый стаканчик с насыпанным в него кофе, девушке за стойкой можно показать какую-нибудь таблетку. Иначе она непременно обратиться за разрешением к своему хозяину, стоящему за кассой. Воды в итоге всё равно дадут, это тоже проверено. А в Германии таблетку показывать не надо, – нальют воды и так, без разрешения. Таковы нравы, о которых лучше узнать заранее. Что можно в одной стране, нельзя в другой. А то, что нельзя в обеих, можно в третьей. И наоборот. Например, в России вместо бесплатного куска хлеба могут гостеприимно подать и водки, вместо воды – двинуть по морде, а вместо ответа на вопрос, как пройти, – послать к чёртовой матери. Ну, а если сам хлебосольно угостишь водкой кого попало, в благодарность могут вывернуть карманы и забрать последнюю мелочь. Таков уж диапазон русской души. Про национальные особенности поведения на ухабистых дорогах родины и упоминать не стоит. Это длинная песня. И ещё надо знать, что за границей также есть продуктовые магазины, в которых можно купить любые продукты, а не таскать их с собой в рюкзаке. Тоже факт, правда, это обойдётся раза в три дороже. Впрочем, заглянуть с подмосковной пенсией в московский (или свой) гастроном всё равно, что на стипендию посетить элитный клуб, набитый олигархами и звёздной шушерой. Так или иначе, паёк автостопщику часто бывает необходим.

Я вошёл внутрь бара, чтобы взглянуть на зеркальные полки разноцветных бутылок за стойкой, – интересно же, что пьют французы. Несколько мужчин сидели и за рюмкой вели беседу между собой. Хозяин или бармен сразу же повернулся и подчёркнуто уставил на меня взгляд – так здесь принято встречать клиентов. «Нет, нет, месье, лучше я сяду там», – ответил я по-русски и показал большим пальцем через плечо на улицу, где можно сделать заказ на свежем воздухе. В Австрии, в Вене, которая отличается от Москвы сервисом и общей культурой примерно так, как кирзовый сапог от туфельки балерины, и своей атмосферой, как воровской сходняк от детского утренника, просить чашку кофе бесполезно – сортов его столько, что вас не поймут. Возьмите большой чёрный эспрессо, распространённый по всей Европе, и это будет не дорого. И кофе там такой вкусный, что хочется незаметно положить в карман ложечку на память, поэтому специально для туристов сувенирные лавочки торгуют декоративными ложечками с чашками в придачу. А вот в Италии заказать кофе проще, и у стойки бара обойдётся дешевле, чем за столиком, однако в этой стране принято наливать в любую чашку всего полглотка напитка. Зато там любой прохожий может зайти в бесплатный туалет ресторана или кафе прямо с улицы, и его, как у нас, никто не остановит. Москва, где бесплатно летают одни мухи, а благотворительность смахивает на платное милосердие, давно жила по принципу «деньги не пахнут» и зарабатывала на платных нужниках большие деньги. Но само крылатое выражение родилось в Древнем Риме в связи с обоснованием введения платных общественных туалетов, – тогдашнему правителю Веспасиану больше других хотелось денег. В результате, накопив их изрядное количество и зарабатывая на всём подряд, Рим прогнил и развалился. А история, как известно, развивается по спирали и вкладывает новую силу в очередной виток, повторяющий те же самые грабли. Теперь каждому дозволялось поставить на тротуаре кабинку с ржавым тазом и брать плату за вход. А идею о платном отправлении естественных потребностей выдумал один наш бизнесмен, который разыскивался Интерполом. Жаль только, что этот весьма характерный для культурной и духовной столицы пример оказался заразителен для всей России и начал теснить заповеди.