Александр Гельманов - Древо прошлой жизни. Том II. Часть 2. Призрак легенды

Завтра я увижу дом своих предков. Если найду…

– Знает ли Дух заранее, какою смертью он умрёт?

«Он знает, что жизнь, им избираемая, подвергает его тому или другому роду смерти; но знает также и о той борьбе, которую ему придётся вынести для избежания её и знает, что если Богу будет угодно, то он не погибнет».

Книга Духов

После обеда, приготовленного в горной расщелине, защитившей меня от ветра и солнца, я пошёл дальше. Всё больше удаляясь вглубь страны, с каждым километром я спрашивал себя о действительных причинах, по которым попал в эту загадочную историю, на какие шаги я буду готов пойти, и какие вызовы пошлёт мне судьба? Одно дело найти некую Констанцию и поговорить с ней и совсем другое – открыть тайну запредельного прошлого. Известно, что мир изменить нельзя, а реально можно изменить лишь себя. Легендарный король Артур и рыцари круглого стола, чьё существование в средние века так и не было доказано даже последними археологическими находками, дали новое понимание нашего мира и благополучия для людей. Они просили Господа дать им Силу, чтобы изменить то, что можно изменить, Терпение, чтобы принять то, что нельзя изменить, и Мудрость, чтобы отличить одно от другого. Они знали, что переделывать наш мир крайне неблагодарное и опасное дело, гордыня и глупость, ибо во все времена религия считала избавление от греха и неведения целью любой жизни. Если душа бессмертна и живёт много раз, освобождение от пороков, очищение её, становились необходимым условием того, чтобы разорвать бесконечный круг Сансары – цепь рождений и смертей, и, перестав воплощаться на Земле, никогда не страдать от старости, болезней, несправедливости ближних и всего, что сопутствует жизни в этом мире. Я был знаком с несколькими теориями устройства Мироздания, но все они, кроме этой, допускали возможность творить человеку на Земле всё, что ему заблагорассудится. Главный вывод, который помог мне сделать доктор, потрясал суровой беспощадностью логики, и был до удивления прост. Любой человек оказывался перед выбором: продолжать бесконечно воплощаться на Земле либо пересмотреть свои земные цели, казавшиеся ему главными, и начать стремиться к той единственной, о которой он никогда не задумывался. Для нас, простых смертных, это означает, что кому-то следует дальше жить не совсем так, а кому-то – спохватиться и изменить всю свою жизнь. Наше скрытое подлинное будущее зависело лишь от того, какого совершенства и в чём именно мы достигаем.

А когда задумываться над этим, если у нас не жизнь, а сплошной бизнес-маркетинг? Нет времени ни на сон, ни на дорожные пробки, ни на новый бестселлер Марьи Молодцовой. Смертельная борьба за благополучие, личное расположение работодателя, комфорт и статус. То мезим, то антипохмелин. В общем, вы понимаете. Будет ли в такой суете до призрачных идей и сомнительных целей, не достижимых в течение одного земного пути? И как тут догадаться, что всё, чем мы занимаемся почти без выходных, не подвигает нас к главному, а, вероятно, наоборот, отодвигает? И ничего не могут подсказать ни друзья по фитнес-клубу, ни сам шеф фирмы на корпоративной вечеринке, ни даже плазменный телевизор последней марки, целыми днями висящий на стене напротив образованной супруги. А может, и не надо? Зачем, если кругом столько красивых и престижных предметов материального мира? Однако рано или поздно задумываться над этим приходилось – откладывать выбор на следующую жизнь и тем умножать будущие земные испытания и печали, находясь у последней черты, было страшно: а вдруг да обещанное классиками диамата небытие ими выдумано, и за порогом встретит сам чёрт с раскалённой сковородкой? Возьмут, для начала обжарят как цыплёнка-табака, да отправят обратно на Землю в наказание, – и на этот раз не пошлют вдогонку ни баб, ни «Мерса», ни «капусты», несмотря на одну, две, три… благотворительных акции в пользу ближних и свечки за упокой души конкурентов.

Не верил я, что в мире, куда мы приходим на сравнительно короткий срок, проживаем всего одну жизнь, чтобы после смерти раз и навсегда быть осуждёнными Всевышним без всякой надежды на исправление ошибок. Как согласуется это с учением Церкви о Бессмертии души? Что же такого должен сделать человек, чтобы добрые слова о том, что он жил правильно и достойно, звучали справедливо на его могиле?

В следующую минуту мне открылся вид на равнину, через которую тянулись высоковольтные провода ЛЭП. Сверху ясно просматривалась петляющая лента асфальтовой дороги и километровые столбики. На краю поля блестели металлом грандиозные сооружения складов и станции технического обслуживания автомобилей. Правее неё далеко-далеко синела узкой полосой возвышенность, уходившая на многие километры.

Эге-ге-ей, э-э-эй, – заорал я во всё горло, отшвырнул свою палку и как горный козёл понёсся вниз к тропинке, опоясывающей склон. Спуск вывел меня к кустарнику, за которым лежала дорога. Я перешёл её и издалека прочитал на голубом щите долгожданные слова:

CHATEAU – CONTY

8 km

Я стоял перед указателем, будто он являлся конечной целью моей поездки, и теперь нужно решать, унести его целиком или распилить на части. Мой вид был ужасен: мятая одежда, порванный жилет, сбитые о камни ботинки и двухдневная щетина. Жаль, что не побрился в лесу у ручья. Однако приводить себя в порядок было некогда.

Дорога к городу пролегала мимо виноградников и зелёных полей, расходившихся широкими лощинами. Местность была пустынной, у редких хозяйственных построек никого не было. Шато-конти располагался у подножия невысоких гор. Некоторые дома поднимались по их склонам. Черепичные крыши выглядывали из зелени и выше, почти на самом верху, но я знал, что густые деревья обычно скрывают большую часть зданий и серпантин горных шоссе. Отсюда была видна вся панорама города, кроме небольшого участка слева – он находился за голым каменистым склоном горы, в котором прорубили дорогу. Другое шоссе проходило ниже и вело к центру города. Пройдя дальше, я увидел, что верхняя подъездная дорога шла к современному каменному мосту на высоких арках, соединявшему склоны гор. Затем она расходилась, – один путь терялся в зарослях наверху, а другой уходил вниз к дальней окраине.

В лучах предзакатного солнца городок выглядел как на старинной картине. Ветер донёс издалека блямканье, – это звонили колокола главной церкви Шато-конти. Я глубоко вдохнул, почувствовав запах, – то был волшебный аромат полей и гор края, который полгода будоражил моё воображение, мешал спать по ночам и, наконец, привёл меня сюда. Неужели здесь и прошло детство моей прабабушки? Ну, и где мне теперь искать Констанцию Боден, единственного из оставшихся в живых человека, знавшего тайну поместья Мелье? Я вспомнил, с каким трудом этой весной смог разыскать место во Владимире, где не так давно стоял дом Кулешовых. Но как найти нужный дом тут, спустя чуть ли не сто лет? Неужели в муниципалитете Шато-конти сидят такие же бюрократы, как у нас? И что я наплету им, явившись в таком виде?