Алексей Макаров - Паулина. Морские рассказы

– Владимир-р-р-р Львович. Втор-р-рой механик. – Он также протянул мне руку для пожатия. Это была действительно рука настоящего механика. Увесистая, шершавая, с расплюснутыми ногтевыми фалангами и с мазутной грязью под ногтями. Указательный палец травмирован и сросся в форме когтя, отчего его рука казалась клешнёй.

– Александр Владимирович, – представился я. – Надеюсь, вы уже знаете, кто я?

– А чего не знать. Олег уже вторую неделю ждёт замены.

Я недоумённо поднял брови.

– Это стармех, котор-р-рого ты будешь менять, – пояснил второй механик.

Как-то само собой улетучилось чувство официальности. Львович сел за стол, сыпанул себе в кружку несколько ложек кофе, и мы продолжили разговор. Что нам было делить? Нам предстояло работать. Нас в машине только четверо, и её, нашу машиночку родимую, надо было заставить бесперебойно работать так, чтобы нам хватило её до конца нашего контракта и осталось нашим сменщикам.

Я с первых слов понял Львовича, что именно это его работа, и он будет тянуть свою лямку до конца.

Опять по длинному тоннелю мы прошли в машину. Там уже были Серёга и молодой черноволосый симпатичный парень. Его обаятельная улыбка обезоруживала. Он представился:

– Электромеханик. Миша.

Тут в ЦПУ влетел Олег с молодым высоким парнем, который оказался его мотористом. Моторист тоже списывался. И началась суета. Моторист подхватил Серёгу и повёл показывать механизмы и рассказывать ему его обязанности. Механики дружно закурили и налили себе по кружке кофе. Начался рабочий день.

Олег, ещё на правах стармеха, отдал распоряжения и повёл меня по машине. Хорошо, что я уже утром здесь побывал, и поэтому для меня это был уже не белый лист. После обхода, взяв блокнот, я записывал новые замечания по механизмам и начал задавать Олегу вопросы. Он, в свою очередь, уселся за компьютером и тоже принялся рассказывать о порядках в компании, о документации, о неисправностях. Видно было, что к сдаче дел он подготовился основательно.

К обеду мы подготовили отчёт по расходу топлива за сутки и его остаткам на сегодняшнее число.

– Ну вот в основном и всё, – как-то облегчённо вырвалось у Олега. – С Мишей пройдёте после обеда по остальным механизмам. Он расскажет о нюансах по электричеству. А теперь пошли пообедаем. В семнадцать подпишем акт, а потом агент заберёт меня в аэропорт.

Да, давненько мне не попадалось такое судёнышко со столькими неисправностями. По списку Олега их было двадцать три. Хотя много работ было выполнено, о чём в компьютере для подтверждения было достаточно фотографий.

Но элементарно. Даже телефон по судну не работал после последнего обесточивания. Что-то сгорело в электронике.

На главный двигатель вообще не было запасных форсунок и топливных насосов. Второй механик выбирал что-то из ранее использованных деталей и пытался хоть как-то восстановить форсунки и насосы.

Следы его деятельности были зажаты в тиски и раскиданы по верстакам. Везде были раскрытые ящики. По углам валялись груды ветоши. Сразу было видно, что второй механик не хозяин в машине и наведению порядка уделяет минимальное внимание. Да, это не второй механик с моего последнего судна. У того во всём был военно-морской порядок. И даже за пыль каждый мог получить нагоняй. Сказывалась наука, оставшаяся от ВМФ.

Мне становилось понятным, почему Олег с таким облегчением сваливает отсюда. А мне это всё предстояло приводить в рабочее состояние. Выгрести кучи мусора и провести должную инвентаризацию.

Запасных частей для многих механизмов не было совсем, хотя они были заказаны, и это бы ещё ничего. Оказалось, что судно выставлено на продажу уже с августа, и поэтому хозяева не хотят тратиться на продаваемое судно. А мне об этом при подписании контракта никто ничего не сказал. Экипаж ещё в августе чуть не заменили в Европе, но что-то не срослось у покупателей и продавцов, и судно было загружено и работает до сих пор у старого хозяина.

Настроение было ниже ватерлинии. Но не уезжать же домой из-за этого. Надо будет работать и добиваться того, чтобы и запасные части были доставлены, и механизмы работали, и судно не имело простоев из-за этого.

После обеда меня вызвал на мостик капитан. Ему были нужны мои документы.

Мостик – это шестая палуба. Но я как-то привык называть их этажами. И поэтому моряки иногда на меня странно косились, когда я палубу называл этажом.

Когда заберёшься по крутым трапам на мостик, то язык у тебя окажется на плече, а если так до десятка раз в день, когда телефон не работает… К концу дня не то что язык – ноги протянешь. Как потом и оказалось. Побегать мне пришлось предостаточно. Но, слава богу, ноги я не протянул.

Капитан сидел у компьютера. Он только скосил взгляд в мою сторону. Я подошёл к нему и по-английски представился. Дальше разговор шёл только по-английски.

Капитан забрал у меня документы. С некоторых сделал копии, а остальные вернул. Он только спросил меня, когда мы закончим передачу дел, и дал мне понять, что меня он больше не задерживает.

За мной стоял великий англичанин Серёга. Он попытался что-то сказать капитану по-английски, а капитан на вполне нормальном русском, почти без акцента, отвечал ему. Я это уже услышал, когда закрывал за собой дверь на мостике. Меня это немного покоробило. Но что делать? Он капитан – ему виднее, как общаться с подчинёнными. На судне единоначалие, и поэтому молчи и сопи в две дырки. Капитан потом сам выберет манеру общения с тобой.

Как-то на одном из судов я попытался качать права, но в ответ сам оказался в дерьме. Поэтому пока пусть всё будет так, как оно есть. Потом разрулим.

Вернувшись в машину, я продолжил самостоятельно изучать записи, которые сделал со слов Олега, просматривал компьютер, осматривал механизмы и делал всё, чтобы быстрее освоиться на абсолютно новом для меня и незнакомом судне.

А ведь в семнадцать часов я становлюсь хозяином всей механической части судна. Вечером Олег уедет, и уже не у кого будет спросить, если что-то случится, а спрашивать будут у меня и с меня.

Хотя оставались Львович и Миша. Это немного облегчало мою задачу. Они уже отработали более двух месяцев и, как говорится, въехали в курс событий.

В пять часов Олег последний раз спустился в машину. Мы подписали акты, журналы и пошли к капитану на доклад.

Тот встретил нас с непроницаемым лицом, но теперь уже разговаривал с нами по-русски. Наверное, потому, что Олег говорил с ним тоже только по-русски.

Капитан забрал акты, вложил их в файлы, поинтересовался у Олега, готов ли тот к отъезду, и ушёл на мостик, а Олег вернулся к себе в каюту переодеться.

Его каюта находилась в паре метров от двери капитана на этой же палубе, а я спустился палубой ниже в каюту, где лежали мои вещи. Переоделся и пошёл на ужин, а поужинав, вернулся в машину. Теперь я был тут один. Никто не отвлекал меня, и можно было спокойно продолжить ознакомление.