Алексей Макаров - Паулина. Морские рассказы

Я то и дело, сверяясь с записями Олега, проверял свои знания по механизмам и системам. Такими проверками практические навыки закреплялись намного быстрее. И если понадобится в аварийной ситуации, не дай бог, конечно, я смогу это сделать и в абсолютной темноте, и при качке, и без посторонней помощи.

Машинное отделение было маленьким. Всего в полтора этажа. Напоминало чем-то подводную лодку.

Не то что на балкерах, где мне пришлось проработать несколько лет. Там только до крышек главного двигателя приходилось карабкаться три с половиной этажа, да ещё до выхода на главную палубу из машины два, а если через трубу, так все четыре.

На контейнеровозах из-за коротких стоянок дела приходилось принимать и за несколько часов, а тут мне повезло, что знакомиться с судном мне предстоит целых полтора суток. Красота! Времени достаточно. Да ещё и механики старые остаются.

Но, что там, что тут надо было всё знать и уметь. Завтра отход. Олег уезжает поздно вечером. Если что непонятно или я забыл, то есть ещё время спросить у него.

Хотя в машине и работал высокооборотный вспомогательный дизель, естественно, грохот стоял неимоверный, но я был в наушниках и в одиночестве, и мне было комфортно. Шум я не замечал, вентиляторы давали достаточно воздуха. Температура в машинном отделении была не больше двадцати пяти градусов. Для меня это всё было нормально. Я был вновь в своей тарелке.

Сами механизмы, их щиты управления, трубопроводы с клапанами – всё как-то само собой откладывалось в памяти, запоминалось, становилось близким, родным. Подходя то к одной системе, то к другой, я проверял себя. Что я запомнил, что упустил. На что надо особенно обратить внимание для того, чтобы надёжно и уверенно манипулировать в любой ситуации всеми приборами и механизмами.

Да, это на первый взгляд всё казалось таким сложным и запутанным. Но это уже не первое и не двадцатое судно в моей жизни, где мне приходится делать одно и то же.

Сконструировано, конечно, немного по-другому. Но принцип везде один и тот же.

В сущности, нет ничего сложного. Только каждая фирма всё делает по-своему, но везде по шаблону, отработанному многолетней практикой судостроения.

Выполз я из машины ближе к полуночи. Уставший, но уже уверенный в своих силах и знаниях. Вопросов к Олегу не было. Да даже если бы и были, то задавать их всё равно было бы некому. Олега уже давно не было на борту.

Я был готов к завтрашнему отходу. А нюансы? На то фирма и оставила мне в помощь электромеханика и второго механика.

Я с удовольствием помылся в душе и завалился спать. Надо свои внутренние часы приучать к судовому времени. Во Владивостоке было уже четырнадцать часов следующего дня.

Рио-Гранде – т/х «Паулина» – Комодоро-Ривадавиа – Магелланов пролив – Вальпараисо – Буэнавентура – Эсмеральдас – Панамский канал – Галвестон – Флоридский пролив – Чарльстон – Панамский канал – Панама – Мадрид – Москва – Владивосток

Моё первое самостоятельное рабочее утро на «Паулине» началось, как всегда, буднично. По звонку будильника я поднялся, умылся и спустился на три палубы в кают-компанию.

Там, на камбузе, уже полностью хозяйничал Валёк. Он был весь в заботах в приготовлении завтрака и, конечно, обрадовался, когда увидел меня. Ведь это же были свежие уши. И он начал выкладывать мне то, что накипело у него на душе, а мне оставалось только сидеть, пить чай и слушать, что же он мне будет рассказывать. Как я понял, он своими речами уже утомил всех окружающих, а я был новым объектом, и Валёк старался излить мне душу. Но его откровенности продолжались не так уж и долго, как бы ему хотелось.

Постепенно стали подтягиваться матросы. Подошёл второй механик, заскочил Миша. Он быстро налил себе кофе, схватил горячий бутерброд, приготовленный Вальком, перекинулся парой слов со Львовичем и побежал дальше, а я, спокойно закончив завтракать, поднялся в каюту, чтобы переодеться в рабочую одежду.

Переодевшись, я спустился к входу в тоннель, ведущий в машинное отделение. Больше всего меня удивляло то, что идти надо было не вниз, в машинное отделение, а вдоль всего правого борта, по длинному-длинному полутёмному тоннелю, в котором половина лампочек перегорела и в иных местах была кромешная темень. Насчёт этой темени я уже вчера сделал Мише замечание, и он пообещал, что заменит перегоревшие лампочки. Теперь я надеялся, что мы не сломаем себе ноги и не разобьём головы при очередной учебной тревоге, когда в очередной раз будем бежать в машину. Но пока в тоннеле было темно, поэтому Миша и торопился на завтраке, чтобы начать утро с замены лампочек.

Боцману я тоже высказал своё недоумение по поводу открытых дверей из трюмов в тоннель. Тот согласился и пообещал:

– Сейчас мы пойдём на работу и по мере выгрузки трюмов будем задраивать все двери, чтобы приготовиться к отходу. – А отход планировался вечером.

Пока я шёл до ЦПУ, вернее, пробирался по полутёмному тоннелю до входа в машинное отделение, опасаясь обо что-нибудь стукнуться, в голове созрел план о том, что необходимо сделать сегодня.

Зайдя в ЦПУ, я увидел что-то бурно обсуждающих Львовича и Серёгу. Что они обсуждали, мне не было слышно из-за плохой звукоизоляции с машинным отделением. Наверное, при постройке кто-то что-то не рассчитал. Сейчас в машине работал только один вспомогательный дизель, но шум от его работы делал невозможным слышать говорящих с расстояния трёх-четырёх метров. Чтобы тебя услышали и поняли, надо было приблизиться к собеседнику и, чуть-чуть напрягая голос, начать говорить. Я представил себе, что же делается здесь на ходу, когда работает главный двигатель. Наверное, и в ЦПУ надо будет носить наушники.

Неожиданно в ЦПУ вбежал Миша. Он уже переоделся в робу, но чувствовалось, что работать он сейчас не собирается. Увидев меня, он чуть ли не с мольбой в голосе обратился ко мне:

– Владимирович! Последний шанс побывать на берегу! – Но, увидев мой недоумённый вид, тут же стал заверять меня: – Лампочки я потом заменю. Слово даю. А сейчас – вот как надо. – И он ребром ладони резанул себя по горлу.

Его обращение меня удивило: что такое, почему он мне ничего не сказал о том, что куда-то собирается, когда был в кают-компании?

Как будто поняв мой недоумевающий взгляд, Миша опередил меня:

– Тут матросы собрались, два человека, в город, и я хочу с ними сходить. У меня ещё остались реалы. Мы знаем, где тут склад шипчандлера. Так мы хотим к нему сходить, чтобы затовариться до Панамского канала хоть чем-то. – Он неоднозначно потёр себя по горлу тыльной стороной ладони.