Алексей Макаров - Паулина. Морские рассказы

Тут и без такого жеста мне сразу стало понятно, зачем Мише так срочно понадобилось сойти на берег.

По стечению обстоятельств, так как моя каюта была открыта и ключа от неё у меня не было, я не захотел оставлять в ней кошелёк с деньгами, поэтому кошелёк положил в нагрудный карман рабочего комбинезона. Разгадав секретные Мишины желания, которые он связывал с посещением шипчандлера, я вытащил двадцатку долларами из кошелька и сделал Мише предложение, от которого он не мог отказаться:

– А купи-ка и мне что-нибудь…

– Что именно? – Миша от неожиданности, что такая животрепещущая проблема была так легко решена, был ошарашен.

– Купи бразильского красного вина, чипсов, орехов. Но так, чтобы уложиться в эту двадцатку. Вон Серёга по дороге на судно купил бутылочку, – я бросил взгляд в сторону Серёги, – а я что-то не догадался. А так бы хотелось попробовать, что же это за такое – бразильское вино.

– Понял, – с готовностью и счастьем в голосе подтвердил Миша и, выхватив у меня двадцатку, моментально исчез.

А Львович с одесским юмором только успел крикнуть вдогонку вихрю, оставленному Мишей:

– Не забудь купить зубную щётку, мыло, пасту, порошок, крем для обуви и принеси сдачу пять центов!

От его шутки мы рассмеялись, но Мишин след уже давно простыл.

После ухода Миши в ЦПУ нас осталось трое, то есть вся машинная команда. Решили сделать ознакомительную экскурсию по машине. Пошли туда под руководством Львовича. Надели наушники и вышли из ЦПУ. Львович начал рассказывать и показывать, как запускаются дизеля и остальные механизмы.

Особенно он обратил моё внимание на один вспомогательный дизель-генератор. В машине было два вспомогательных дизель-генератора – один работал, а второй Олег мне почему-то не предъявил в работе. Когда же я предложил Львовичу запустить его, то тот скривил мину на лице:

– Я тебе не рекомендую его запускать, потому что у него забортная система связана с пресной системой охлаждения. Мы сейчас закрыли все клапана на нём, чтобы пресная вода не уходила за борт, и я тебе не рекомендую его запускать. Он весь гнилой внутри. Запчасти заказали. Но когда они будут доставлены, никто не знает.

Для меня это опять было неожиданностью: вот ещё одна гнилушка попалась, которую надо ликвидировать. Начинались не очень весёлые времена.

Потом мы полезли наверх, в помещение аварийного дизеля.

Интересным было то, что из ЦПУ можно было сразу войти в мастерскую. Там находились сварочный верстак, сварочный агрегат, слесарный верстак и стеллажи для запасных частей, которые были навалены на них горами в полнейшем беспорядке.

Как работал Львович – непонятно.

Глядя на эти горы барахла, Львович похвастался, что он уже притёр несколько форсунок, распылители к которым нашёл в этих горах хлама, и сделал несколько пригодных к работе форсунок, которые уже стоят на главном дизеле.

Глядя на всё это, я в недоумении спросил его:

– Львович, а как же ты в такой грязи умудряешься это делать? На эти форсунки даже пыль не должна попадать, а ты тут вон что устроил…

– Ничего, они работают, нам хватит дойти до Панамского канала, – махнул рукой Львович, на что я с сомнением покачал головой:

– Дай бог, чтобы хватило их, но путь-то наш будет ещё дальше.

– А вот там нам уже и запчасти подвезут, потому что сюда, в Бразилию, хозяева вряд ли что доставят. Стоянки здесь очень короткие, да и агентов надёжных нет.

Я и сам это понимал, что фирма не рискнёт связываться с пересылкой запасных частей. Тем более что, как стало известно, фирма, которая владеет «Паулиной», решила продать её. И уже в течение года ищет покупателя. И вот-вот этот покупатель должен найтись. Кто он такой? Скорее всего, это будут немцы, но не очень богатая компания, которая тоже будет экономить на поставке запчастей. Вот это я попал!

С такими мыслями, вернувшись в ЦПУ, я сел за компьютер и стал более подробно знакомиться с документами, которые мне вчера показывал Олег.

Приближалось время обеда, нужно было составить первый рапорт о расходе топлива за прошедшие сутки. У меня была своя собственная программа, которую я сделал несколько лет назад для подсчёта топлива, она меня спасала на многих моих предыдущих судах. Она была моим первым помощником в подсчёте топлива, но надо было приспособить её к этому судну.

Сев за компьютер, я быстро переделал программу и написал первый суточный отчёт по расходу топлива.

Телефонная связь с мостиком могла осуществляться только с помощью аварийного телефона, который имел несколько номеров: мостик, помещение аварийного дизеля, капитан, румпельная и ЦПУ. Обычный телефон, как и громкоговорящая связь, не работал. При последнем обесточивании они сгорели. Когда их восстановят? Об этом тоже никто не знал, потому что запасных частей для них не было. Да что именно сгорело, никто не знал. Миша на мой вопрос только недоумённо пожал плечами.

Позвонив на мостик, я передал сведения об остатках топлива и пошёл обедать.

После обеда капитан постучался в мою каюту. Наши каюты были на одной палубе. Между каютными дверями было несколько шагов. Он постучался ко мне, когда я уже собирался выходить, обратился на русском языке и пригласил зайти к себе в каюту, где мы обсудили, что нужно ещё сделать, чтобы судно было полностью готово к отходу в рейс.

Я поинтересовался о правилах компании, существующих на судне, для того чтобы правильно оформить все документы перед отходом и при подходе в порт, и какие документы и информацию мне нужно предоставить лично капитану, чтобы не нарушить правила страны захода и судна.

Решив с капитаном все вопросы, я вернулся в машинное отделение, а капитан ушёл на мостик.

По мере приближения к машинному отделению я всё больше и больше задумывался, с чего бы начать, чтобы разгрести всю эту грязь, весь этот срач, который заполонил ЦПУ, токарку и машинное отделение. Сейчас в моём распоряжении были только Серёга и Львович, которые заняты тем, что готовят форсунки в запас. Да! Их рук будет недостаточно, чтобы навести порядок с запасными частями. Придётся самому впрягаться по полной программе. Так, как это было, когда я работал на костере.

Войдя в ЦПУ, я увидел мирно беседующих Серёгу со Львовичем, которые, сидя за столом, мирно попивали послеобеденный кофе. Подсев к ним, я налил себе чай, прислушался к их разговору и прервал его:

– Давай-ка, Львович, продолжай тереть форсунки. А ты, Серёга, иди в машину, продолжай знакомиться со всем оборудованием и заодно и с веником, и с тряпкой. Хоть что-то протри. Собери ветошь, которая там валяется. Одним словом – наводи порядок. К отходу чтобы нигде ничего не валялось.

Хоть и был позавчера порт-контроль на борту, но после произведённого ремонта Львович оставил вокруг топливного насоса и сепаратора кучу грязи. Всё на площадке было перепачкано топливом, и везде разбросана ветошь. Я себе никогда такого не позволял. У меня за долгие годы на флоте выработалась привычка, что, как бы я ни устал, сколько бы времени ни было на часах, порядок после работы и ремонта должен был наведён обязательно.