Виолетта Трофимова - За гранью грядущего. Роман

Дейзи считала себя нерешительной. Она почти не выступала на сцене до замужества. Знакомые Лайма и знакомые его знакомых помогали ей находить залы, а один из его приятелей договорился с владельцем известной студии звукозаписи, чтобы Дейзи записала там дебютный альбом. Девушка была благодарна мужу за столь активную помощь, хотя в глубине души надеялась, что всего сможет достичь сама, без чьей-либо поддержки.

Каждое утро Дейзи отправлялась на машине на студию. Лайм обычно вставал раньше и уезжал на работу на своем джипе, благо у них у каждого был собственный автомобиль. Дейзи поднималась с постели позднее и после легкого завтрака садилась в маленькую спортивную машину редкого розового цвета. Она водила хорошо – она все делала на высшем уровне.

Была зима, теплая и совсем без снега. Дейзи ехала на большой скорости по автобану, думая о тех песнях, которые ей предстояло записать в ближайшие дни. Некоторые из них она сочинила на стихи Лайма. Он был талантливым поэтом-любителем. Большую часть стихов Лайм написал до брака, однако Дейзи казалось, что все они посвящались именно ей. Она любила его стихи, его умные книги по философии. Она любила все, что он делал.

За окном машины завывал ветер, и впереди уже показались первые бостонские небоскребы. Дейзи нравился этот город, хотя, когда она впервые сюда приехала, ее ждало разочарование. Вместо старинного городка с маленькими домиками и узкими улочками девушка попала в большой современный город с небоскребами и лишь редкими вкраплениями старых зданий. Теперь Дейзи привыкла к Бостону и никуда уезжать отсюда не хотела.

Звукорежиссер был приятным молодым человеком. Дейзи нравилась деловая атмосфера, которую он создавал в студии – никаких заигрываний, никаких лишних слов. Запись была непростой: сначала аккомпанемент на фортепиано, потом включение других инструментов и, наконец, голос. Работа была, прямо скажем, рутинная, но Дейзи не жаловалась. Самой трудной была партия фортепиано, которую девушка исполняла сама. С другими инструментами особых проблем не было, а вот, что касается голоса… Здесь было когда как. Иногда Дейзи удавалось сделать отличную запись с первого дубля, иногда – только с десятого-одиннадцатого. Диск обещал быть большим – песен двадцать пять – тридцать. Это были сплошь композиции Дейзи, примерно половина того, что уже было ею написано. Альбому прочили большой успех, судя по тому, как принимали Дейзи на ее концертах. Конечно, девушка была пока только известной певицей, а не знаменитой . Дейзи мечтала о Карнеги-холле, но вынуждена была довольствоваться небольшими залами в Бостоне и других городах восточного побережья. Она с успехом выступила в зале Колумбийского университета на Рождество, о ней стали говорить и даже писать в газетах. Дейзи вспоминала, как пыталась пробиться на сцену до замужества. Слушателям-непрофессионалам она нравилась, а вот профессиональные музыканты критиковали ее за не должным образом поставленный голос и слишком простой аккомпанемент. Теперь статьи были неизменно доброжелательными и порой даже откровенно хвалебными. Заслуживала ли этого Дейзи? Она считала, что да. Она много работала и стала профессиональной певицей, а талант и актерские способности были даны ей природой. Да, она пока выступала в маленьких залах, но у нее все было впереди. Как сказал один из знакомых ей журналистов, пишущих об искусстве, «Ты станешь звездой международного масштаба, но сначала нужно приучить людей к твоей не укладывающейся ни в какие рамки манере исполнения. Однажды перед тобой откроются двери лучших залов страны, но нужно еще немного подождать. Ты еще молодая». Дейзи знала, что в этих словах есть доля правды. А пока она, практически не вступая в дискуссию с режиссером, записывала дубль за дублем. Девушка никак не могла привыкнуть к оторванности партии фортепиано от голоса. На концертах она всегда сама себе аккомпанировала и чувствовала, что руки, горло, все тело находятся в единстве. То, что происходило в студии, Дейзи про себя в шутку называла «раздвоением личности».

На улице пошел снег. Запись песни подошла к концу.

– Как же ты пойдешь без зонта? – спросил звукорежиссер.

– Все в порядке, – с улыбкой ответила Дейзи. – Моя машина недалеко.

Режиссер минуты две колдовал над пультом, затем встал и сказал:

– На сегодня план выполнен. Ты молодец.

– Да, на сегодня план выполнен, – эхом отозвалась Дейзи. – Спасибо.

Она тоже встала, чувствуя усталость в ногах. Во время записи ей почти не удалось посидеть. Дейзи оставалась собой во всем – от одежды до собственных мелодий. Она могла показаться несколько старомодной – шерстяные брюки в клетку, классический пиджак. Она была изящной, и, возможно, ей недоставало лишь одного – величественности. Дейзи выглядела очень молодо, и в этом, вероятно, таилась тому причина. Девушка была тонкой, легкой и почти эфемерной.

Дейзи пожала руку режиссеру, распрощалась с ним и вышла на улицу. Валил снег, она быстро добежала до машины и села за руль. В салоне было тепло и уютно. Дейзи чувствовала удовлетворение. Она подумала о том, дома ли уже Лайм. Иногда он возвращался с работы раньше нее. Девушке пришло на ум, что их жизнь похожа на солнечные мелодии в стиле кантри, которые она записывала на днях. Единственное, что ее беспокоило, – это странные приступы отчаяния, которые иногда охватывали Лайма. Не так давно она видела его в таком состоянии. Он стоял, прижавшись лицом к стене, и, когда обернулся, на его лице было выражение такого горя, что девушке стало страшно. Лайм довольно быстро пришел в себя, изо всех сил успокаивал ее, говоря, что нет ничего страшного и ей не о чем беспокоиться. Дейзи также не раз замечала слезы в его глазах, когда сообщали о каких-то бедствиях. Она знала, что у него большое, доброе сердце. Иногда девушка просто боялась его реакции на те или иные печальные события и сама рассказывала о них как можно спокойнее. Но, несмотря на это, Дейзи чувствовала себя за ним как за каменной спиной.

Когда она приехала домой, ужин уже стоял на столе, а Лайм принимал ванну. Дейзи быстро скинула с себя одежду, надела купальный халат и вошла в ванную комнату. Дверь была не заперта.

– Привет, Лайм.

– Здравствуй, Дейзи.

Девушка сбросила халат и забралась в ванну к мужу. Он притянул ее к себе, она с удовольствием ощутила его гладкое тело под своими пальцами. Дейзи не собиралась заниматься с Лаймом любовью в ванне, но ей доставляло наслаждение ласкать его.

– Ты устала? – спросил он. – Хочешь есть?

– Да нет, не устала, – отозвалась Дейзи, откинув назад голову, рискуя замочить волосы. – А есть хочу.

Девушка вышла из ванны и завернулась в полотенце. Лайм невольно залюбовался ее красивыми икрами. Она выпорхнула в коридор и отправилась в столовую, где ее ждал ужин, приготовленный мужем. Дейзи обожала всевозможные салаты, и сама их великолепно готовила. Лайм любил сладкое, пек восхитительные торты и пирожные, а также делал чудеса из риса, который девушка в чистом виде терпеть не могла.