Виолетта Трофимова - За гранью грядущего. Роман

Дейзи сидела на диване в своем розовом платье. Она была очаровательна, но ее нельзя было назвать «куколкой». Девушка думала о том, что миссис Браун и прочие их знакомые, вероятно, весьма удивились бы, если бы знали, что в интимном плане у них с Лаймом всегда все было хорошо. Он никогда не рассказывал Дейзи, с какими женщинами у него была связь до нее, а она не спрашивала. Она знала, что не была его первой партнершей. Лайм говорил, что долгое время у него был страх перед близостью, весьма странный, как казалось Дейзи, для человека, чья мать принадлежала к народу, создавшему Камасутру. Возможно, у него и были раньше проблемы по этой части, но не с ней. Внешне Лайм казался строгим, но Дейзи знала, что он из тех, кто «всегда готов». Эта мысль ее рассмешила, и она прыснула.

– Что случилось? – спросил Лайм. Он стоял у окна и смотрел какую-то книгу.

– Ничего. Просто вспомнила смешную историю.

– Какую?

В этом сверхинтеллигентном доме Дейзи не могла сказать правду.

– Притчу о змее и брамине.

– Но это же печальная история, – заметил Лайм с улыбкой. – Мальчишки ведь избили змею до полусмерти после того, как она стала доброй.

– Да, это так, но конец бесподобен. Как там сказал брамин: «Я не разрешил тебе кусаться, но шипеть-то я тебе не запрещал!»

Лайм рассмеялся. Похоже, ее маленькая ложь удалась.

Они ехали на машине по ночному Нью-Йорку. Лайм сидел за рулем, а Дейзи, как всегда, рядом с ним.

– Скажи, мистер Браун женат?

– Нет. Сейчас это не так просто. Ты же знаешь, мода на матерей-одиночек все еще не прошла.

– Это не мода, Лайм. Я видела много женщин, которых мужья били, всячески издевались над ними и просто были их недостойны.

– Ты знаешь мое мнение по этому вопросу, – произнес Лайм. – Нет такого скота, которого не могла бы перевоспитать добрая и чистая женщина.

– А почему она должна этим заниматься? И кто сказал, что у нее получится? Всю жизнь тянуть на себе пьяницу или наркомана – это ужасно. У тебя какие-то идеальные представления, Лайм. В жизни все совсем не так.

– Ты не первая, кто так считает. Когда-то мне сказали, что я говорю вещи, которым уже пять тысяч лет. И, вероятно, были правы. Наверное, я старомоден. Я вырос в счастливой семье. Мой отец относился к маме с удивительной нежностью. Она не заканчивала университетов, но в ней жил дух Индии. Мама была очень красивой и всегда вела себя с достоинством. Они с отцом были совсем разные, но я не помню ни одной их ссоры. Вот в такой семье я вырос. Я не знал, что бывает по-другому.

– Моя семья тоже была счастливой. Правда, мы никогда не жили с отцом. Поверишь ли ты, что я до самой его смерти называла его по имени! Я никогда не звала его «папой». Когда он умер, я ничего не почувствовала. Он был историком. Наверное, как ученый он мог добиться большего. Он был странным человеком. Может, именно от него я унаследовала ту «нездешность», о которой не далее как сегодня говорил мистер Браун. Я действительно иногда чувствую себя чужой в этом мире.

– Не говори так, – оборвал ее Лайм. – Со мной ты не должна этого чувствовать. Ты здесь.

– Да, с тобой я здесь, – согласилась Дейзи. – Выходит, удивительно, что мы вообще нашли друг друга, – добавила она задумчиво.

– Выходит, что так.

Лайм положил руку ей на колено. Дейзи инстинктивно отодвинулась и произнесла с некоторым усилием:

– Не сейчас. В отеле.

Она подумала о том, что они никогда не занимались любовью в машине. Они вообще занимались любовью только на кровати, дома или в гостинице. Дейзи не любила спонтанности. Ей нужна была прелюдия. Ей нравилась изысканная обстановка, свечи, создающие романтическое настроение. Лайм знал об этом. Он был с ней очень чутким. Дейзи с нежностью вспоминала их первую близость: свой легкий страх, его сильную руку, обнявшую ее, его слова: «Не бойся, все будет хорошо». И все действительно было хорошо, лучше, чем то, как пишут в романах или показывают в фильмах. С тех пор она многому научилась: научилась начинать первой (хотя инициатива всегда принадлежала Лайму), быть более раскованной. Дейзи оказалась очень чувственной женщиной – она могла возбуждаться не только от прикосновения, но и от звука голоса, необычно произнесенного слова. Она никому не рассказывала о своей первой брачной ночи, кроме матери. Дейзи вообще была скрытной, да и подруг у нее практически не было. Но у нее был Лайм, и она была с ним счастлива.

На следующий день они встали довольно поздно, позавтракали в ресторане отеля и отправились гулять. За ночь выпал снег, но сейчас опять светило солнце. Настроение людей было праздничным. В Центральном парке дети и взрослые лепили снеговиков. Некоторые подростки катались на коньках, а другие просто сидели на спинках скамеек, обсуждая свои проблемы. Курил мало кто, а с наркоманией ближе к середине века и вовсе удалось справиться на национальном уровне. Дейзи думала об этом, глядя на ребят, которые были всего на три-четыре года младше нее. Она никогда не держала во рту сигареты, не пила даже по праздникам крепких напитков, кроме сухого вина, в общем, вела здоровый образ жизни. Лайму тоже нужно отдать должное – он не употреблял спиртного и не курил со времени женитьбы на Дейзи. Они казались необычной парой среди других – маленькая белокожая Дейзи и ее высокий смуглый муж. Именно это бросалось в глаза, а не их разница в возрасте.

Дейзи и Лайм играли в снежки, веселясь, как дети. Девушка в своем красном полупальто, синих теплых штанах и забавной белой шапочке выглядела очень молодо и, как всегда, несколько старомодно. Правда, когда она носилась по парку и валялась в снегу, она не казалась такой «нездешней», как в другое время. Они оба порезвились на славу и вернулись домой, отменно отдохнувшие, уже поздно вечером.

Глава 4

В понедельник после работы на студии Дейзи отправилась в городскую библиотеку. Одета она была скромно и старалась не привлекать к себе внимания. Девушка разделась в гардеробе и подошла к отделу информации.

– Вы не подскажете, у вас есть альбом, который называется не то «Эггнисты», не то «Эггнизм»? – спросила Дейзи невинным тоном.

Библиограф с минуту колдовала над компьютером и ответила любезно, но вполне равнодушно:

– Да, есть двухтомник «Эггнизм». Сектор 15 А.

– Спасибо.

Дейзи была не единственной, кто интересовался эггнистами. Пока она искала шкаф с пометкой «15 А», она заметила девушку студенческого вида, перед которой лежали три книги по эггнизму, и пожилого мужчину, вероятно, преподавателя колледжа, тоже с книгой такого рода. Дейзи взяла два тома «Эггнизма» и заняла свободное место.

Книга была красивая, добротная, богато иллюстрированная. Дейзи перелистывала страницы, рассматривала картинки. Перед ее глазами чередой проходили знакомые и незнакомые имена. К сожалению, повествование обрывалось на начале двадцатого века, о более поздних временах не говорилось ничего. Дейзи прочитала вступительные главы, нейтральные по своему содержанию, взглянула на часы, встала, поставила двухтомник на место и поехала домой.