Виолетта Трофимова - За гранью грядущего. Роман

Когда Дейзи приехала на студию, Питер выглядел очень обеспокоенным.

– С тобой точно все в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? Может, я позвоню Лайму?

– Нет-нет, не надо, – сказала девушка, выдавив из себя улыбку. – Я злюсь на себя за это опоздание.

– Ничего страшного. Правда, сегодня пятница, и мы с женой собирались вечером за город.

– Мы можем пораньше закончить. А мы с Лаймом завтра поедем в Нью-Йорк.

– В Нью-Йорк? Надо же. Тебе не надоел Бостон за всю неделю?

– Отдыхать можно по-разному. Знаешь, меня не прельщает хождение с рюкзаком по лесу. Я городской житель. Homo urbanus. Тьфу, никогда хорошо не знала латыни.

Они рассмеялись и приступили к работе.

Дейзи удалось сосредоточиться, и запись пошла быстро. В перерыве девушка решила поговорить насчет клипа.

– Питер, ты помнишь, мы обсуждали с тобой «Песню тебе»?

– Ты имеешь в виду клип?

– Да.

– Помню.

– И что?

– Не знаю, кто бы взялся его снимать.

– Мистер Браун берется.

– Мистер Браун?

– Он сын миссис Браун, благодетельницы Лайма. Она профессор в Колумбийском.

– Пожилая дама в очках?

– Вроде того.

– Браун, Браун, Браун… Кажется, что-то припоминаю. И сколько он берет?

– Ты знаешь, практически даром. Я иногда думаю, что Лайм просто волшебник.

– Да, Лайм действительно волшебник, – отозвался Питер, и Дейзи на мгновенье показалось, что он знает, почему Лайм волшебник.

– Слушай, Питер, ты бы взялся сделать запись звука здесь, на студии?

– Для клипа?

– Да.

– Почему бы нет? Правда, Браун, он часом, не из Нью-Йорка?

– Очень возможно.

– Здесь может быть проблема. Студии в разных городах.

– Но ведь не так уж далеко. Опять же, по сети можно передать все что угодно, даже видео.

– Ладно, согласен, но в таком случае тебе нужно меня с ним связать.

– Я это сделаю. Кстати, я уже придумала сценарий и даже баловалась на компьютере костюмами и декорациями. Сюжет, разумеется, сказочный: прекрасная принцесса в неприступном замке поет песню о любви к рыцарю, который странствует в дальних краях. В конце они должны встретиться. Мне сейчас пришла в голову идея насчет замка – он заколдован… Что ты по этому поводу думаешь?

– Сюжет несложный, романтический, из тебя выйдет замечательная принцесса, если будут хорошие костюмы и эффектный замок, то вместе с твоей великолепной музыкой все будет отлично. Единственное, что меня беспокоит – это твое стремление все делать самой. Ведь у тебя будет и режиссер, и костюмеры.

– Но ведь это моя песня, и я чувствую ее лучше кого угодно другого.

– А мистер Браун согласен на твои условия?

– Лайм сказал, что согласен.

– Тебе везет. Ты не пробовала подвигнуть Лайма на съемки в клипе?

– Пробовала, но он отказался. Сказал, что подберет хороших актеров.

– Тогда договорились – ты сведешь меня с Брауном, и мы будем работать вместе. Но сначала нам нужно записать «Песню тебе». По-моему, мы этого еще не сделали.

– Ты говорил, там хорошая аранжировка.

– Верно.

– Ладно, пойдем работать, мы же собирались пораньше закончить.

– Пойдем.

Дейзи и Лайм вернулись домой практически одновременно. Лайм был в приподнятом настроении, предвкушая завтрашнюю поездку. Дейзи старалась выглядеть веселой, хотя эггнистский купол не выходил у нее из головы, и она горела желанием спросить мужа об обнаруженной ею утром записке, но не решалась. Спать они оба легли довольно рано, сразу после просмотра новостей. Дейзи в этот вечер даже не подошла к компьютеру, чтобы узнать о сетевых новинках. На сердце у нее было тревожно, и она долго не могла заснуть.

Глава 3

Следующий день выдался солнечным. Лайм встал, как всегда, раньше Дейзи и делал упражнения на свежем воздухе. Девушка поднялась с постели, подошла к окну и увидела мужа в спортивном костюме. «Надо сделать зарядку», – подумала она, и вдруг ее как током ударило. Эггнистская записка! Дейзи совсем забыла про нее за ночь. Нужно спросить Лайма.

Она натянула спортивные штаны и куртку и вышла на улицу.

– С добрым утром, Лайм!

– С добрым утром, любимая.

Он был без шапки, утреннее солнце играло в его черных волнистых волосах.

– Удивительно, я никак не могу приучить тебя к йоге, – заметил Лайм.

– Ты же знаешь, что я занимаюсь каратэ, – ответила Дейзи. Она действительно каждый день вместо обычной утренней зарядки выполняла разминку для каратэ. Сами курсы девушка закончила еще года два назад, но старалась поддерживать форму.

Они завтракали на кухне. Дейзи старалась сидеть прямо, как учил ее муж. Он всегда повторял, что ни одна стоящая мысль не придет в голову, если сидеть скрючившись. У самого Лайма была великолепная, поистине царственная осанка. Дейзи старалась ему подражать, и ей это в основном удавалось. Она наблюдала за мужем, который будто бы и не замечал ее настороженности. Впереди был чудесный день, Лайм повторил это раз пять. Девушка не возражала и молча улыбалась. Вопрос о записке вертелся у нее на языке, но она все еще его не задала. Он застревал где-то в горле, и тогда дежурная улыбка сходила с ее губ. Она почувствовала некоторое облегчение, когда они наконец-то сели в машину.

Они ехали на большой скорости, километров двести. За рулем был Лайм. Дейзи сидела на переднем сидении, пристегнув ремень. Она была в толстом сером свитере, расшитом красными цветочками, и черной длинной юбке. Ее красное зимнее полупальто лежало на заднем сидении. Она нетерпеливо постукивала правой ногой. Вопрос, который она собиралась задать Лайму, уже не раз звучал у нее в голове. Наконец Дейзи решилась и, повернувшись лицом к мужу, выпалила, как ей показалось, не своим голосом:

– Лайм, что у тебя общего с эггнистами? Дело в том, что, пока я вчера искала телефон Питера, я наткнулась на старую бумажку. На ней было написано, сейчас скажу, «эггнистский купол номер четыре». Что это значит, Лайм?

Он не остановился, нет, только, может быть, чуть-чуть притормозил.

Ответ был простым:

– Я был эггнистом.

– Как? – вырвалось у Дейзи. – Почему я об этом ничего не знаю?

– Это было давно, задолго до нашего знакомства, лет пятнадцать назад. Мы были бедны. Мой отец умер, мама не работала, очень болела. Я был бедным студентом.

Он говорил медленно и внятно.

– Купол «Мировое яйцо»…

– Тот самый?

– Тот самый, это была благотворительная организация, она оказывала помощь своим членам. А мы нуждались в помощи. Ты знаешь, мы привыкли жить красиво, а после смерти отец оставил огромные долги. Бедность – это ужасно, Дейзи.

– Я знаю. Почему ты раньше мне не сказал?

– Как-то не пришлось к слову. Я не особенно вдавался в эггнистские ритуалы и философию. Я давно не имею с ними никаких дел. Эта бумажка, должно быть, очень старая.