Константин Ганин - Дважды рождённые

Услышав их, Игорь очнулся. Он сделал шаг вперёд. Ворсистый пол деликатно поглотил звук движения. Затем ещё шаг, и ещё один. Он уже отчётливо видел её тонкую шею под тугим узлом волос цвета вороньего крыла. Он мог рассмотреть изящные, длинные и тонкие пальцы её руки. Рядом с ней в воздухе витал почти неуловимый терпкий запах. Запах. На нём онемевшее тело пробудилось окончательно. В Игоре проснулись чувства и неуправляемые, неуместные желания: зачесался нос и затылок, рот наполнился слюной, руки запросили движения. Мужчина боялся двинуться, тянул время, терпел, сколько мог. Но, не выдержав, громко сглотнул. Звук грянул в его голове нестерпимым грохотом. И, напуганный им, Игорь прошептал: «Привет». Слово прозвучало глухо и тихо. Девушка же вскочила от него как от выстрела. Она резко повернулась. Её взгляд добил остатки разума. Игорь сделал шаг навстречу и понял, что пропал окончательно.

Он смотрел в её тёмные, огромные в испуге и блестящие глаза и не мог насмотреться. Он никогда в жизни не видел ничего красивее. Оживлённая движением, волна терпкого запаха выплеснулась на него. Обдала его, заставляя сердце замереть и сжаться. Выхваченные в первые мгновения черты лица отложились где-то в голове как элемент оформления глаз. Сейчас он не замечал прочего, только глаза. Остальное ушло на второй план. Он не видел лица, губ, носа. Только Глаза. Расширенные от удивления, бесконечно тёмные и живые. Сияющие недавней слезой и напуганные. Смотрящие снизу вверх, втягивающие в себя рисунком зрачка. Пропасть глаз и дурманящий аромат. Откуда-то извне приходило подрагивание её ресниц, излом бровей, движение губ. Он не мог всё это сложить, не мог говорить, не мог думать. Его не смущала та глупая поза, в которой он застыл, словно парализованный.

Где-то внутри, очень глубоко, начал движение страх. Стремительно поднимаясь и забирая на себя внимание, это неосознанное чувство начало разрастаться. Игорь понял, что свидание может и должно закончиться, что отдал бы всё, только бы не нашлось силы, которая разлучит их. Вот сейчас не разорвёт эту сцепку взглядов. Но страхи неизбежно исполняются. Она сама сделала это. Глаза-колодцы несколько раз испуганно моргнули, скрылись, разрывая связь движением головы. Вырвалось: «Ой». И девушка сделала несколько шагов назад. Потом развернулась и всё быстрее и быстрее пошла к своему выходу. И уже у двери побежала.

Игорь ничего не понимал, не воспринимал, не думал. Пока вместе с металлическим щелчком замка до него не дошло главное – «ОНА УШЛА». Первый взрыв паники был отупляющим. Мужчина рванулся к двери и вцепился в ручку, которая ещё могла всё спасти. К его несчастью, в этот раз автоматика не допустила сбоя.

Он ударил кулаком в жёсткую, равнодушную дверь. Всё закончилось. Ничего уже нельзя было вернуть. Паника стекала по телу холодным ознобом. Разум вновь обретал силу. И от этого становилось только хуже. Мужчина вдруг осознал непоправимость ситуации – он не знал, кто она. И у него не было шансов найти её. Он не сможет увидеть, угадать её в этих проклятых железяках! Его охватила дрожь. «НИКОГДА» – это слово, напитанное безысходностью, пугало. Он пытался его отогнать. Искал выход в запредельной сосредоточенности путаных мыслей. Но слово «НИКОГДА» снова долбило в голову. Разрывало его изнутри. В животе возникла противная сосущая пустота. Что же произошло? Почему он, как идиот, стоял и пялился, вместо того, чтобы спросить её: «Кто ты?», «Как тебя найти?» Почему он не побежал за ней? Почему дал захлопнуться этой проклятой двери?

«Как же теперь?» – прозвучало внутри него тихо и сосуще. Колени Игоря подогнулись. Он опустился на пол и завыл. Завыл тоскливо и одиноко. Ослеплённый и беспомощный. Влюблённый человек в мире, не рассчитанном на любовь. В мире, рассчитанном на индивидуальную радость.

Он не помнил, как сел в машину, как пришёл на работу. Всё, что он осознавал, – это принесённый в брюхо Шелла аромат встречи. Её аромат. Спроси его, как прокатился тот день, – он бы не смог вспомнить. Его разум разделился на две части: активную, не признающую поражения, требующую действий, поисков, и вялую, пассивную, для которой уже всё стало ясно. Каждая из них на какое-то время завоёвывала пространство в его голове, изгоняя вторую. Но соперница возвращалась и царствовала в сознании мужчины до очередного переворота. В этом кошмарном бою существовало какое-то неуловимое чувство, зародившееся ещё на белом полу «реальки». Оно жило само по себе, подпитываясь круговоротом надежды и отчаяния. Это чувство несло с собой какую-то больную радость, удовольствие. Оно горячо плескалось внутри. Каждый пик, каждая волна его несла в себе сладкую боль. Каждый отлив сопровождался горьким восторгом. От этого незваного коктейля Игорь блаженствовал и сходил с ума.

Наконец активная часть сознания начала сдаваться, забитая безжалостной логикой противника. В поисках соломинки она выискивала любой предлог, чтобы сбежать от реальности и как-то прекратить эти муки. «Сеть? Футбол? У меня же лекция! Сейчас, уже началась!»

Лекция подождёт. Пришло время, дорогой мой читатель, познакомить тебя с лучистым и удивительным человеком. Лучистость её была заложена ещё в тот момент, когда родители выбрали для дочки такое солнечное имя – Ярина.

Нет никаких сомнений, что мама с папой и сами были удивительными людьми. Потому что у других, «неудивительных» людей, такое чудо навряд ли получилось бы. К тому моменту, когда она пришла в нашу сказку, она всё ещё была совсем юной девушкой. Но её умение зацепить суть в любом начинании было просто поразительным. Глядя на неё, общаясь с ней, никто, даже самый проницательный человек, не мог за безбрежной доброжелательностью, светлой улыбкой и звонким смехом по малейшему поводу найти тот ключик, который позволял Ярине хвататься за свою цель мёртвой хваткой. И шаг за шагом пробиваться к главному. Если бы ты знал, дорогой мой читатель, с какой жизнерадостностью и лёгкой уверенностью она достигала желаемого. Всего того, что другим людям, менее сильным и лёгким, далось бы только ценой безумных усилий и переживаний. И при всём при этом милая и радушная девушка.

Ну разве могло такое чудо родиться у каких-то заурядных людей? Вот и я о том же. Впрочем, своих родителей Ярина как раз и не знала. Единственным человеком, с которым она связывала своё детство, была её няня из Центра Роста. Женщина, скорее годившаяся ей в бабушки, чем в матери. Няня души не чаяла в ребёнке. Именно она сохранила тепло и в девочке, и в их отношениях до тех дней, о которых я вам рассказываю. Няню звали Ариной. Как ей было не выделить из толпы ребятишек девочку с похожим именем? Впрочем, не в имени дело. Ну или не только в нём. Как бы там ни было, а сама няня называла Ярину Солнышком или Аришей. Чудесная женщина. Сдаётся мне, что это она наградила Яру способностью так тепло и участливо улыбаться людям.