Константин Ганин - Дважды рождённые

Наш герой не запомнил тот момент, когда пропала темнота, пропал шум. В какое-то мгновение он осознал себя летящим. Игорь видел внизу свой серебристый Шелл, заснувший у старинного здания на изгибе проспекта, видел Город. Свобода полёта оказалась настолько неудержимой, а лёгкость тела настолько беспредельной, что оставаться на месте не было никакой возможности. И Игорь стартанул. Резко, как-то неожиданно уверенно и сильно. Как будто делал это постоянно. Легко набирая скорость и уходя в высоту, он мчался, уворачиваясь от проводов. Он слышал, как его зовут, и знал, что звук здесь был ни при чём. Чувство свободы и полёта опьяняло и наполняло смелостью и дерзостью. Игорь ещё прибавил скорости. Никакая сила на свете не смогла бы его сейчас остановить. Плотный поток ветра, скорее всего придуманный им же самим, и чувство всесилия выдули все печали и заботы. Игоря захлестнула энергия движения, азарт виражей. Полёт был упоителен, но сквозь его энергию и восторг Игорь слышал призыв Учителя, он чувствовал приближение. Вскоре впереди, чуть выше себя, наш герой увидел серебрящееся тёмными переливами плотное облако. Оно летело медленно и грациозно. В теле, напоминающем морского ската. Когда Игорь поравнялся с ним и сдержал движение, то понял в этом существе Профессора. Учитель не был точным подобием морского чудища. Вместо раздвоенной головы было что-то более напоминающее змеиную. Наш герой не смог бы объяснить, как узнал Профессора. Он видел его по цвету скользящих потоков. Он ощущал его энергию. Он угадывал его ещё какими-то чувствами, которых объяснить не мог. Игорь воспринимал мощь Учителя, его возраст, мудрость. Магнетизм был настолько сильным, что наш герой принял неоспоримость власти, под которую попал. В нём проснулся голод, жажда впитывать опыт, силу. Молодой человек был похож на маленького щенка, очарованного и напуганного матёрым волком. Хотелось идти следом неотрывно, но было страшно подойти слишком близко.

Скат и внешне производил удивительное впечатление. Он был похож на пламя, заточённое в тёмно-фиолетовую глазурь льда. В темноте мистического тела был виден бушующий огонь. И это при том, что Игорь осознавал: никакого тела как такового нет. Попытки найти форму уводили в неопределённость. Просто часть пространства, сотканного из нитей искр и ткани переливов.

Вскоре к ним присоединились другие ученики. Они являлись по-разному. Некоторые влетали с мощным виражом, другие же приближались осторожно, даже боязливо. Старались издалека взять контроль над скоростью полёта и его направлением. Переход от рисованных образов к тому, что виделось сейчас, был ударным. Игорь был поражён тем, в каких ликах являлись его сокурсники. Всё, что люди так тщательно скрывали в себе, пытаясь сгладить, перекрасить, подменить – всё это было сейчас отброшено, стёрто. Сущность была открыта для понимания, но настолько сложна и непостижима, что создавалось ощущение безграничной глубины характеров. Восприятие было выгнуто, бесконечно многослойно. Как если бы детская игрушка калейдоскоп оказалась вывернутой наружу всем своим разноцветием. Не было бы нужды заглядывать в дырочку, чтобы увидеть потаённое. Но при этом, вывернувшись, был закрыт другой мир, который давал о себе знать глубинными проблесками.

Игорь потерял себя. Его навыки осознавать окружающий мир здесь не работали. Старые уловки восприятия казались бесполезными. Новые были ещё не приобретены. Он летел рядом с Учителем и ловил всполохи, токи, отходящие от того. Он впитывал его знания. Они втекали размеренно, спокойно. Ученик чувствовал всем существом, что процесс этот измеряется не количеством полученного, а оттенками, запахами, душевным трепетом. То есть это был процесс ради процесса. То, что ценно само по себе. Как созерцание цветения ветки сакуры, как блаженство от вида текущей реки, как тепло от солнца на ласковом морском берегу. Знания и ощущения притекали. Игорь понимал, что источник бесконечен. Что он мог бы нежиться в этом потоке без границ во времени. Что оттенки чувств и гамма эмоций не имеют пределов.

Молодой человек насыщал душу. Не сознанием, но чувствами. Он переживал воспоминания Учителя, участвовал в процессах былого, видел, как создавался этот материальный мир. Он наблюдал страхи первых растений. Он жил чувствами невиданных существ – ещё несовершенных творений. Примитивных машинок, созданных по заказу и схемам бестелесных людей. Игорь видел, как люди играли, погружаясь в примитивные тела. Ограничивали себя только теми органами восприятия, которыми сами наделили свои создания.

Это была Игра. Забава, которой души отдавались с понятным для нас азартом. И с непонятной для нас целью: не выхватить новые ощущения, а, наоборот, попытаться воссоздать происходящее вокруг себя в полном диапазоне его сущности. Ограничив себя тем минимумом, который позволяли вмещённые в тело органы чувств. Используя малое, понять реальность, более глубокую и выходящую за рамки столь скудного восприятия материального творения.

Наш герой переживал жизнь растения. Он осознавал мир сквозь щель чувств, отведённых для него. Он сходил с ума от открывающихся видов. Необъяснимые краски того восприятия, где нет места зрению и слуху, где картина ощущений другая, куда более полная и яркая. Игорь понял и сумел насладиться отсутствием возможности к перемещению в пространстве. То, что казалось ущербным, обернулось даром. Эмоциональная насыщенность чувств самой тоненькой травки вскрылась настолько ярко, что мысли о движении тела по поверхности земли казались нелепостью.

Игорь наблюдал процесс создания, улучшения и отбраковки новых и новых разработок. Он поражался гению, способному соединять дар восприятия с материальной сущностью. Вложенность энергетических перетоков, взаимное питание одного другим, всеохватывающее взаимное пожирание, перерождение, слияние, умение быть рядом и не сталкиваться. Бестелесный человек, обладая фантастическими возможностями, кропотливо переносил свою сложную структуру на тот крохотный мирок, который выбрал полигоном для своих изобретений. Если бы только биологическая энциклопедия могла себе представить тот ряд удачных и неудачных творений, она бы самоуничтожилась, осознав собственную скудность.

Он проснулся в Шелле и долго лежал, глядя в безжизненный экран. Состояние было ужасным. Молодой мужчина в полной мере ощутил верность названия, данного машине, – «скорлупа». Пережив в одном полёте сотню жизней, потеряв понятие «расстояние», сейчас он осознал себя загнанным в ящик. Нестерпимо захотелось выйти, побежать, почувствовать свободу. Мышечная напряжённость сковала тело и рвалась наружу. Игорь направил свой Шелл туда, где встретил Женщину. В то единственное место, где Шелл мог дать выход.