Валерия Советова - Золотая кнопка царицы

Вика, конечно, постаралась скрыть позорный факт: она сделала липовую справку, перевирала сроки беременности. Кате сказала правду под большим секретом, когда их точно не могли подслушать. Приходить в гости стала чаще и призналась, что больше не видится с любовником. Слишком большой присмотр устроила ей семья, в связи с беременностью.

И все-таки не выдержала один раз подружка, сболтнула по телефону лишнее, не зная, что муж стоит за спиной и внимательно слушает.

Состоялся развод. Подруга получила неплохие деньги, но жить ей стало негде.

Катя пустила Вику к себе, благо квартира была двухкомнатной. Уступила подруге единственную кровать. Сама довольствовалась раскладушкой. Ей не привыкать к неудобствам.

Но все же молодая учительница надеялась, что подруга скоро воссоединится с отцом ребенка и уедет к нему.

Дни проходили. Вика даже не заговаривала о переезде. Катя забеспокоилась и однажды спросила подругу о ее планах.

– Выгнать хочешь? – усмехнулась беременная.

– Да нет, – замахала руками Катя, – живи, сколько нужно.

И все-таки однажды не выдержала:

– Вика, – спросила Меркулова серьезным тоном, – что не так? Почему не звонишь отцу ребенка? Ведь он теперь просто обязан позаботиться о тебе.

Подруга подошла к трюмо в Катиной прихожей, повертелась, прихватив платье так, чтоб плотно облегло живот, и обратилась к отражению:

– Ну и что, много в тебе красоты сейчас? Не-ет. Страшная, толстая, опухшая… Он ужаснется! Не привык еще к семейным обязательствам. Позвоню ему после родов. Когда встретимся, он снова увидит Вику, в которую был влюблен – стройную, соблазнительную. На таких мужчины женятся. А сейчас, что? Баба на сносях. Кому такая нужна в невесты?

Больше Катя не задавала вопросов. Она ждала, когда подруга родит, и все больше переживала, что будет, если папаша не согласится признать Викиного ребенка. Подруга тогда не съедет. А еще предстояло вовремя доставить непутевую в роддом.

Подумав, Меркулова решила отнестись к этому как к неизбежности и начала готовиться заранее. За два месяца до родов принялась обзванивать знакомых, у которых могли остаться детские вещи: пеленки, распашонки, соски, бутылочки. Катя бережно собирала приданое в комод, а еще записывала советы бывалых мамаш, как ухаживать за детьми.

Скорее всего, никто ее стараний не оценит. Вика приведет себя в порядок после родов и осчастливит, наконец, мужчину, который так долго и безответно за ней ухаживал. Мать и младенец переедут из скромной Катиной квартиры в гнездо, которое совьет новый глава семьи. Так предполагалось.

Но почему Вика даже не подумала о том, что бывший может понравиться не только ей? Что он женится на другой и заживет полноценной семейной жизнью. Катя задавалась этим вопросом, но при Вике не решалась произнести его вслух. Та бы распереживалась, а в ее положении волноваться вредно и ненужно. Да и что бы сказала подруга в ответ? «Разве можно так просто забыть меня? Да он еще года два будет скучать. Ни одна женщина со мной не сравнится!»

Но видимо сравнилась и превзошла. Ох уж этот рынок невест!

Катя примчалась, как только Вика позвонила. Новоиспеченная мамаша стояла посреди улицы в распахнутой шубе и как будто не чувствовала дикого мороза, который с каждым часом набирал градус. Спутанные волосы разметались по плечам. Косметика потекла и примерзла к щекам. Посиневшие пальцы дрожали. Огромные глаза на худом лице были заплаканы.

Хорошо, что Катя работала неподалеку. Всеми правдами и неправдами отпросилась, бегом примчалась туда, где ждала Вика.

– С ума сошла! Такой мороз! Ты вся расстегнутая. Жить не хочешь?

– Катя! – Вика даже не пыталась утереть замерзающие слезы, – он меня бросил. На другой женился. У них семья.

– А ну хватит рыдать! – Катя ухватила подругу за борта шубы и стала торопливо застегивать крючки, – ты ребенка без отца оставила, а теперь и без матери – хочешь?

– Не думала, что он забудет меня так быстро. Я неудачница… никому не нужна. Отомщу! Убью его!

– Вика, потом разберемся, кого убивать. Сейчас тебе самой выжить нужно, – Катя впихнула подругу в ближайшее почтовое отделение.

Здесь толпилось много народу, и слева, и справа то и дело кто-то толкал. Сразу пристали две старушки:

– Вы за кем будете?

– Ни за кем, – отмахнулась Катя и потребовала, – а ну-ка говори, что случилось.

Вика, рыдая, рассказала, как, оставив ребенка в детском отделении, ушла из роддома, и как отдавила ногу медсестре.

Катя схватилась за голову.

– Что ты творишь, безумная?

Она стащила с себя шерстяную шаль и укутала подругу. Вика только апатично поглядывала по сторонам:

– Катя, я не хочу туда возвращаться. Пусть делают с ребенком все, что угодно. Я не смогу быть матерью. Не сумею. Забери меня домой.

– Ну уж нет, – Катя остервенело защелкивала кнопки на шубе подруги. – Будешь матерью. Еще какой! Пошли забирать ребенка.

– Я откажусь....

– Я тебе откажусь!

Утеплив Вику, Катя ухватила ее за пояс и потащила к роддому. Там Катя хлопотала, уговаривала, умасливала. Не меньше сотни кабинетов прошла, кланяясь в ноги главному врачу, заведующему отделениям, докторам. Всеми правдами и неправдами заставила Вику попросить прощения у медсестры, которой та наступила на ногу. Это было труднее всего.

Врачи вошли в положение. Но на предложение Кати выписать раньше времени ее подругу ответили категорическим отказом. Рыдающую Вику проводили в палату, предварительно забрав ребенка в детское отделение. Мало ли что!

В день выписки новоиспеченную мамочку с малышом встречала одна Катя.

Она тщательно приготовилась: выстирала и отутюжила наряд для малыша, купила торт и объемистый букет орхидей.

Молодая медсестричка прочирикала тоненьким голосом:

– А кто тут у нас папаша?

– Она, – Вика, не задумываясь, ткнула пальцем в подругу, – Катерина любых папаш перещеголяет.

Медсестра сконфуженно умолкла и покосилась на Стрельцову, слишком лощеную, чтобы быть матерью-одиночкой. Потом, спохватившись, девушка передала малыша Кате на руки и, взяв букет, поторопилась исчезнуть.

– Такси догадалась вызвать, надеюсь? – Вика задрала подбородок, сунула руки в карманы и прошествовала к выходу.

– Конечно, машина – у входа, – Катя метнулась было в сторону подруги и вдруг остановилась. Заглянула в огромный сверток, который так трудно было удержать. Личико малышки слегка выглядывало из набитой пухом ткани.

Новорожденная сладко дремала. Она не кричала, не открывала глаз, даже дыхания не было слышно, и это напугало Катю: а вдруг… Она остановилась, поднесла ухо к лицу малышки и прислушалась. Нет, все в порядке. Дышит. Чуть заметно сопит. Слава Богу!