Григорий Синеглазов - За решёткой. Криминальный роман

– Поставь этот конь на контрольку, чтобы в окно не улетел. Сегодня обрыв не должны вроде сделать.

«Поставить на контрольку» оказалось просто привязать канат к решётке («решке»), после чего сверху раздались два удара. Боря испугался, думая, что потолок просыплется, однако это означало совсем другое.

– Ого, уже мульки пошли. Давай коня затягивай, поглядим что там.

Боря потянул трос к себе, до тех пор пока не затянул какой-то мешок, который нужно было открыть. Внутри мешка оказали две запечатанные записки. На одной из них написано «ВХ93 Косому», а в другой «ВХ99 Каро».

– Так с девять-девять я уже настроился. Сейчас отправлю. А вот эту маляву, пока положи сюда. Как настроишься, покажу, как отправлять. Уже привязал коня? Отлично! Стучи в девять-семь чтобы затягивали, только обязательно конец удержи, чтобы не потерять его на улицу.

Боря сделал два удара по стене, связывающей их с девяносто седьмой «хатой» и «конь» поехал в окно, Боря еле удержал конец, чтобы привязать его к «решке».

– Красавчик! Теперь возьми вон тот мешок, и привяжи его вот так к коню. Кидай в него маляву, которая в девять-три должна уйти. И стучи, чтобы отправить. Всё! Связь налажена. Осталось только спустить коня вниз, там тоже хаты есть.

И пошли тросы, канаты по окнам. И так всю ночь кто-то кому-то писал записки («малявы»), передавал сигареты, чай, наличные деньги.

– Иногда наркотики передают. Но на них пока в этом корпусе братва запрет поставила.

Бур написал курсовую «маляву». Обозначение «К» в кружочке означало, что с этой «мулькой» должны ознакомиться все «хаты», которые сегодня вышли на дорогу. В курсовой Бур указал, что к ним заехал новенький, что его сразу поставили на дорогу. По воле он был мужиком, работал в банке, и Боря попросил в курсовой указать, что до банка он работал диск-жокеем в ночном клубе. Бур счёл это важной информацией и попробовал приклеить ему новую погремуху «Музыкант». Однако всем больше нравилось называть его Брюсом. Потому что это звучит. И внешне от тюремной жизни Боря всё больше стал приобретать черты лица Брюса Уиллиса: от баланды он начал немного поправляться, хотя изначально был худой как спичка, а теперь ещё и от движений по ночам начали расти мускулы, которые он стал закреплять отжиманием от пола, к тому же тюремная причёска была под стать знаменитому голливудскому актёру, та же лысина. Ответом на курсовую, было что-то вроде «респект и уважуха», что означало, по видимому, что Борю приняли на корпусе в свою большую семью. Одна из маляв была адресована так «ВХ98 Брюсу ОТ96 Патлатого»

– Ого! – Воскликнул Митяй. – Тебе уже пишут из других хат. Красава! Растёшь для тюремной жизни.

В маляве значилось следующее: «Приветствую тебя, Брюс! Я Игорь, помнишь на сборке с волосами был? Заехал сегодня в девять-шесть, побрился на лысо, не узнаешь меня. Обживаюсь, как провёл время на карантине?». Он показал маляву Митяю, на что тот резко стал отнекиваться.

– Это твоё личное. Никто из арестантов не имеет права читать чужие малявы. Ты заметил, сколько их по дороге переходит? Прикинь, если бы мы всё читали и были в курсе всего? Нам бы таких предьяв накидали. Так что нет. Мне неинтересно кто тебе из какой хаты и что пишет. Хочешь – ответь, я подменю тебя на решке. Раз тебе малявы шлют, значит ты активный участник ночных движух.

Боря ответил кратко «Спасибо, Игорь! Чувствую себя прекрасно, на карантине было скучно, сидел с двумя киргизами, читал Стивена Кинга. Сейчас стою на дороге». И так же подписал, после того как сложил её в маленький свёрток «ВХ96 Патлатому ОТ98 Брюса». И отправил по направлению к его девяносто шестой камере. Ответом было что-то вроде «не буду отвлекать тогда, желаю удачной ночной дороги» и прочее в этом духе.

Под утро «ночные движухи» закончились. С девять-девять трос решили не откреплять, а вот с девять-семь было решено разладиться. После того как все приготовления были завершены, Барсук получил хлеб на всю камеру, а также пайку сахара на каждого из сидевших в девяносто восьмой камере. Митяй дал добрый совет Боре:

– Спать пока не ложись, лучше чифирни для бодрости. Сейчас проверка будет, на неё лучше выйти, а за шконку не беспокойся, сейчас не девяностые годы. Сегодня в Бутырке не селят арестантов больше чем шконок, так что твоя всегда свободная будет.

Боря вспоминал, как в обезьяннике, в ИВС, и в карантине он делал отчаянные попытки уснуть. А теперь вот спать нельзя оказывается. И борьба со сном оказалась теперь приоритетной задачей.

От утренней баланды вся камера отказалась. Кто-то процитировал слова из песни Михаила Круга: «А сечку жрите, мусора, сами!». Боря после чифира с конфетами, тоже есть не хотел, поэтому откинулся на шконку ждать проверку. Проверка прошла быстро и удачно, ничего запрещённого старшѝе не нашли. Завели всех обратно в хату, после чего Боре разрешили спать.

Проспал он до самого вечера, когда по НТВ передавали «Чрезвычайное происшествие», любимая передача всех зеков, идёт как раз перед телесериалом по ТНТ «Реальные пацаны», который не смотреть не может никто из ýрок. Кто-то из зеков прокричал, увидев, что Боря проснулся:

– О, дорожник встал! Садись за дубок, мы тебе баланду оставили.

Боря присел, собрался есть, как услышал совет:

– Возьми приправу, специи, майонез. Без этого всего их бигус есть невозможно.

Боря поколдовал с едой, сделал её приемлемой для употребления. Пообедал, запил всё простым чаем, который ему полагался как дорожнику. И по примеру остальных арестантов, взял тряпку и протёр за собой со стола. Помыв посуду, уселся обратно за дубок. И тут его подозвал к себе Бур:

– Пока чёрный ход, позвонить домой не хочешь? У нас сегодня труба есть.

– Я не помню наизусть мамин телефон.

– На домашний брякни, через код там четыре-девять-пять или какой там?

Боря набрал домашний телефон, ответил младший брат.

– Славик, это Брюс. Предки дома?

– Какой ещё «Брюс»? Брюс в тюрьме, как он может звонить, там же нет телефонов?

– Ошибаешься, Слава! В тюрьме есть телефоны, позови кого-нибудь.

К телефону подошёл отец Бори:

– Слушаю?

– Пап, это Боря!

– Привет, Боря! – Отец его сделал короткую паузу, видимо, от неожиданности выбирая слова. И первое, что пришло на ум это спросить: – Как жизнь воровская? Тебя не бьют в камере? – Боря уже неделю находился в застенках, поэтому вся его родня была в курсе того, куда он угодил. – Помнишь, когда ты учился в школе, я тебя предупреждал, что твой гоп-стоп до добра не доведёт?

– Помню. Меня не бьют, всё нормально. Здесь приличные люди сидят. Меня встретили, переодели, постираться дали, сегодня в баню пойдём.

– Что, прям в баню?

– Да нет, душевая здесь так называется.

– Мама тебе передачу готовит. Твой адвокат говорит, что в Бутырку можно через интернет продукты хоть каждый день заказывать, а вот вещи передать можно лишь раз в три месяца, так?