Галина Долгая - Дивлюсь я на небо… Роман

Осталась женщина одна. «Что делать?» – думает. Любила она своего мужа и решила выкупить его у хунхузов, нарушив древний закон своего народа.

Как пришла зима, надела она короткие подбитые камусом лыжи с выгнутыми носками. Это оленьей шкурой, – пояснила Клава, – чтобы по направлению движения лыжи хорошо скользили, а в обратную сторону не шли. Так вот, взяла жена лук и стрелы, нож заткнула за пояс и пошла в тайгу за тигром. Нашла его след и начала преследовать.

Долго шла охотница по тигриному следу, пока хитрому зверю не надоело следы путать. Голод проснулся в тигре и залег он на скале, обойдя женщину и ожидая, когда она под ту скалу подойдет. Но знала охотница, что тигр играет с ней! Подходя к скале, что укрылась за толстыми стволами кедров, почувствовала она тигриный взгляд, пригнулась, сняла лук с плеча, достала стрелу из колчана. И только вышла из-за деревьев под скалу, как тигр сорвался с места в смертельном прыжке. Упала женщина на спину под тяжестью тигра, и потеряла сознание от страшной боли.

Очнулась охотница в сумерках. Снег под ней подтаял от тепла. И лежала она на самой земле, а на ее груди покоилась тигриная голова. От тяжести той женщина едва дышла. Но сильно хотела она жить и мужа своего выкупить. Собралась с последними силами и выползла из-под тигра. Ее расшитый узорами халат из оленьей шкуры пропитался тигриной кровью, вышедшей из горла, которое охотница чудом пронзила стрелой, воткнув ее до самого сердца зверя. Ноги женщины замерзли, а лицо и шею так саднило, что она невольно подняла руку и провела по щеке. Тут же из рваной раны снова засочилась кровь. Успел-таки тигр занесенной для убийства лапой разодрать отважной женщине лицо! Но, к счастью, удар его ослаб от смертельной раны, а кровь на холоде быстро остановилась.

Достала охотница заветный мешочек с порошком женьшеня, присыпала им рану, подкрепилась юколой и, начала резать молодую поросль деревьев для волока, чтобы дотащить тяжелого зверя до Уссури.

Сколько работала женщина, как тащила тигра неведомо, но мужа своего вернула. А муж, когда увидел жену свою с обезображенным лицом и тигра, убитого ею, упал на землю и долго лежал так, вымаливая у духа тигра прощение своему роду.

С тех пор, говорят, поклялся удэгеец беречь каждого тигра от гибели и завещал это своим детям. Потому удэге, как только увидят тигриные следы на снегу, падают и молятся, мысленно обращая взор на Луну – туда, где течет «тигровая река», на светлых берегах которой поселяются души убитых тигров.

Клава замолчала. Молчала и Анна, завороженная сказкой.

Еще говорят, что тот удэгеец, когда домой вернулся, свою малолетнюю дочь спеленал и отнес на тигриную тропу. В жертву ее принес, как откуп за убитого тигра. Потом там вырос курган из камней, в который воткнут шест.

– А зачем шест? – с ужасом спросила Анна, крепче прижимая к себе сына.

– Обычай такой: где тигр съест человека, там каждый прохожий камень кладет. Если камня нет, ставят шест и завязывают на него кусочек материи.

– Ужас какой, – Аня похолодела, – что за дикость, господи?! А что женщина та? Что потом-то было? – Аня представила себе молодую удэгейку с разорванной щекой, и так жалко ее стало и дочку ее тоже, что слезы навернулись на глаза.

– А женщину ту стали называть невестой тигра, а рану на щеке – его поцелуем. Говорят, что у всех девочек, рожденных той женщиной после этого случая, была изуродована щека: поцелуй тигра, как родовая метка, передавался по наследству, по женской линии, как родинка, к примеру.

Аня, не задумываясь, потрогала выпуклую родинку на своей шее, под волосами. Такая родинка была у ее матери, и, сказывала мать, и у ее матери тоже.

– Родовая метка…

– Что вы сказали? – не расслышала Клава.

– Да ну тебя, – Аня отдернула руку, – застращала, прям! Давай лучше чай пить! А то меня морозит что-то.

Клава вскинула брови, удивляясь:

– Какая ж вы впечатлительная, однако… сказка это удэгейская, чего пугаться-то, – и присела к печке, чтобы подбросить дровишек в ненасытное жаркое брюхо.

В один из светлых дней декабря, когда на время успокоились метели, передав кратковременную эстафету братцу морозу, Анна с мужем в сопровождении казака Федора и молодого солдата из охраны, отправились на охоту. На двух нартах они проехали часть долины, удаляясь от реки в сторону гор. Когда на пути встал густой лес, чернеющий голыми стволами ясеня и дуба вперемежку со стройными зеленоверхими елями и кедром, охотники распрягли собак и, спрятав нарты, углубились в тайгу. Федор повел их пролесками, обходя густые заросли кустарников и невысокие, но отвесные скалы, припорошенные снегом.

Анна легко скользила на коротких удэгейских лыжах 13 13 Удэгейские лыжи подбивают камусом – оленьей шкурой – так, чтобы по ходу движения лыжи хорошо скользили, а в обратную сторону ворс не позволял. Носки лыж загнуты вверх. , стараясь не отставать от Федора, который, шел впереди нее, изредка останавливаясь и прислушиваясь к таежным звукам.

Снежная тишина, поразившая Анну, как только они вошли в лес, оказалась призрачной. То тут, то там слышался звук падающего снега и пружинистый шелест освободившейся от него еловой лапы. Над головой пролетала редкая птица, издалека доносился еле уловимый хруст веток – то ли зверь какой продирался сквозь чащу, то ли человек…

За собой Анна слышала дыхание мужа и мерное поскрипывание его лыж, отчего радость сладкой волной проходила по сердцу. Не часто выпадали дни, которые они могли провести вместе!

Когда впереди послышался лай собак, Федор поднял руку, и все остановились.

– У Кривого Ручья голосят, – тихо сказал он и снял винтовку.

Кривой Ручей – неширокая таежная речка, петляющая между скалами и крутыми склонами, – по берегам покрылся льдом, но вода бежала в нем, несмотря на мороз. Крупные камни на мелководье укрылись белыми снежно-ледовыми шапками, а чуть ниже по течению, перед скалами, сжавшими русло реки с обоих берегов, лежало упавшее дерево. Собаки вертелись на другом берегу, вынюхивая след и ожидая хозяина. Переправившись первым, Федор отогнал их и присел на корточки, внимательно разглядывая отпечатки звериных лап.

– Был здесь тигр, давно, однако.

Анна присела рядом и увидела круглый, размером с тарелку, отпечаток, вдавленный в снег. След тигровой лапы впечатлил охотников, видевших Хозяина тайги только на картинках.

– Ничего себе лапка! – присвистнул солдат, поправляя винтовку на плече.

– А как давно? – переспросила Анна, не обращая внимания на озиравшегося по сторонам солдата и вглядываясь в лицо казака.

Тот встал, поджал губы, закрутил ус.

«Опять задумался!» – Анна даже не улыбнулась: не до смеха было.