Марк Ивин - Дорога к вершине. Роман

– Да-а.

Гриня обулся, поднялся, взял маму за руку, и они направились к выходу.

Мальчик торжествовал: не нужно спать в сончас! Обычно в это время вместе с остальными детьми его укладывали. А сегодня он уходит! Гриня буквально подпрыгивал на месте, и ему вспоминался предыдущий сончас, за день до этого, когда он по обыкновению долго не мог заснуть, хотя и делал вид, что спит. А кроватка в ответ на любое движение предательски скрипела, отчего мальчик то и дело ловил на себе строгий взгляд укладывающей их нянечки. С возмущённым видом старушка грозила пальцем. Но Гриня так и продолжал ворочаться, а после и вовсе поднялся и пошлёпал из спальни.

– Куда это? – нахмурила брови нянечка.

– В туалет.

Из уборной доносился звон эмалированных горшков. Их мыла санитарка. Гриня зашёл, и девушка, услышав шаги, обернулась, улыбнулась и вернулась к своим делам.

В кафельной плитке отражались солнечные блики. Сконфузившись, Гриня взял с полки горшок, сделал дела и пошлёпал обратно.

Как же ему не хотелось возвращаться в спальню! Он оглядел игровую, пустынную в этот час, и вдруг подумал, что, когда никого нет, в ней вполне может быть интересно.

Поддавшись сиюминутному порыву, он замедлил шаг. «А что если я останусь и поиграю?! Может, обо мне забудут?! Я бы никого не побеспокоил».

Но надежд, что забудут, не было. И Гриня обречённо потопал обратно, в спальню.

…Но сегодня другое дело. Праздник, день рождения! Мама Надя спасла его, и Гриня готов был расцеловать её за это.

Мать и сын вышли на крыльцо, мальчик лучился счастьем. И в этот самый миг на них едва не наскочила мама Кривошеевой Жанны, Грининой одногруппницы.

– Ой, здравствуйте! Простите! – оторопело уставилась на неё Надежда Алексеевна.

– Ох, это вы меня простите! Здравствуйте! Я вас едва не сбила с ног.

– Ничего. Бывает.

– Вы сегодня рано.

– У Гришуни день рождения, так что…

– А-аа! Мм-м. Здорово! – отозвалась мама Жанны, но, как показалось мальчику, излишне льстиво. – Вот это да!

Грине эта женщина не нравилась. Она по поводу и без оного лебезила перед всеми и каждым. Наклонившись, она сладострастно залепетала:

– И впрямь! Красивенький какой и взросленький! – и попыталась потрепать Гриню за щёку, но он благополучно увернулся.

Мальчика не отпускало ощущение, что, хотя эта женщина и говорит с ним, но делает это так, будто разговаривает с кем-то, кого сейчас здесь нет.

– Такой серьёзный и такой милашечка! – продолжала рассыпаться в комплиментах мама Жанны.

Когда вечером с работы пришёл отец, Грине вручили подарки. Новый свитер, брючки и большой игрушечный грузовик. Как же Гриня мечтал о таком!

Гриня показал машину брату. Миша лежал в кроватке и, увидев большую игрушку, потянул к ней ручки.

– Когда тебе что-то дарят, не забывай выражать благодарность, – напомнила Грине мама.

– Пасибо, ма, пасибо, па! – громко ответил Гриня.

– Пожалуйста, – расплылся в улыбке довольный Андрей Олегович, счастливый тем, что угодил сыну с подарком.

Гриня стал катать грузовик по дивану, рядом с Мишиной кроваткой.

Спустя какое-то время мама Надя взяла Мишу на руки и ушла с ним на кухню, кормить грудью, а Гриня, оставшись один, взглянув на постель брата, увидел в одном месте бугорок.

Удивившись, он приподнял матрас и спустя несколько секунд с радостными воплями ворвался в кухню.

– Мама-мама, посмотли-ка, сто я насол! Пьедставъяеш, эта лозка лезала плямо под Мисэй! Ты, поди, потеяла её, а она вот где! – И Гриня протянул матери столовую ложку, радостный оттого, что совершил нечто полезное и нужное.

– Положи обратно, – услышал он в ответ от мамы. – Она неспроста там лежит: я её туда намеренно положила!

Гриня удивился, в глазах его читалась растерянность. Однако Надежда Алексеевна ничего больше к своим объяснениям не прибавила, и Грине пришлось вернуть ложку туда, откуда он её извлёк.

Пока он с этим возился, в дверь позвонили.

– Я! Я отклою! – с новыми воплями ворвался Гриня в кухню, едва не сбив мать с ног. – Это баба с дедой плиехали!

И действительно, несколько мгновений спустя в комнату вошли дед Алексей и баба Нина.

– Деда, а мы будем с тобой в плятки иглать? – выпрашивал уже Гриня.

Бабушка смеялась.

– Гриш, ты сперва хоть поздоровайся да дай гостям раздеться и поесть, а после уж и к играм приглашай, – одёрнул его отец.

– Здлавствуйте!

– Здравствуй, мой родной! С днём рождения тебя! – бабушка присела на корточки, обняла и расцеловала Гриню, а потом предоставила то же самое сделать деду.

– Деда, ты со мной поиглаес?

– С радостью, дорогой, вот только разденусь и руки вымою.

Пока мама Надя и баба Нина нарезали салаты и готовили к праздничному столу угощение, дед с внуками стал играть в прятки. Мишу он взял на руки и прятался вместе с ним. Несмотря на почтенный возраст, Алексей Иванович то ловко укрывался под кроватью, то влезал в платяной шкаф, а то придумывал и ещё что-нибудь изобретательное.

В поисках Грини он нарочно оттягивал момент обнаружения, старательно делая вид, что найти мальчика ему невероятно сложно. От «недогадливости» дедушки Гриня хохотал и чувствовал себя коварнейшим из прятальщиков. Стремясь помочь старику в поисках, внук издавал разные звуки, чтобы выдать направление поисков, но дед стойко изображал из себя олуха. Гриня пищал от восторга.

После позднего ужина и ярких впечатлений Гриня уснул раньше обычного, успев до этого напроситься ночевать вместе с дедом, не желая расставаться с ним даже ночью.

Он не видел и не слышал уже, ни как взрослые убирали стол, ни как все они разместились спать, ни как погасили свет. Зато посреди ночи он внезапно проснулся: его разбудил громкий дикий звук. Храп деда был столь громоподобен, что Грине показалось удивительным, что от него не потрескались стёкла на окнах.

«И как ещё не проснулись остальные?»

– Не хапи, деда! – прямо в ухо прошептал внук деду Лёше.

Никакой реакции не последовало.

– Де-е-да, – Гриня попытался растормошить старика, но единственное, чего ему удалось добиться, это невнятный говор с причмокиваниями, который прибавился к храпу.

– Де-е-д! – уже сердито гаркнул Гриня и с маху отвесил Алексею Ивановичу пощёчину. Впрочем, сделал он это не нарочно: он намеревался хлопнуть его по плечу, да в темноте промахнулся.

Удар вышел столь смачным, что дед, подскочив на кровати, заозирался.

– Что? Что происходит? – недоумевающе затряс он головой, вглядываясь в окружающее.

Домочадцы заворочались, кто-то проснулся и так же недоумённо уставился на Алексея Ивановича.

– Деда, – самым невинным голоском пролепетал Гриня, – не хапи, пазауйста!

Ночью спалось плохо, Гриша то и дело проваливался в дремоту и снова пробуждался.