Ольга Ильинская - Хоспис

В другой крохотной комнатке на втором этаже жила тяжело больная женщина, Люда Саломеина. Когда Мария узнала, что та младше неё, то растерялась. Тридцать шесть? А Мария приняла её за старушку.

За последние несколько месяцев Люда превратилась в высохший скелет, и вопрос о скорой неминуемой смерти был риторическим. Она заболела несколько лет назад. Что-то с бонхами. Болезнь усугублялась, и вскоре Люда уже не могла самостоятельно дышать. У неё была располосована шея, и врачи туда вставили трубку, через которую она дышала и которую следовало ежедневно прочищать от слизи.

Говорить Люда тоже не могла. Её спасением была дощечка, на которой она писала мелками свои просьбы. Никаких больших текстов! Только слова и предложения. Остальное вызывало чрезмерное переутомление.

Люда днями напролёт лежала на кровати и смотрела в потолок. Телевизор ей мешал. Когда с ней говорили, то есть пытались общаться, она начинала плакать, и разговор прекращался. Лучше было её не беспокоить.

Но Люда всё понимала. Ей мозг работал исправно, как великолепные швейцарские часы. О чём думала она, прикованная к постели не первый год и почти потерявшая связь с миром? Навсегда останется загадкой. Наверное, она вспоминала. Что ещё делать? Или придумывала что-нибудь, свою возможную жизнь без трубки и лежания на кровати.

Родственники навещали её редко. Муж давно женился, пусть и брак был гражданским, но в том браке уже родился малыш, что, разумеется, не разглашалось, и Люда об этом не знала. Она оставалась законной супругой. Муж не разводился с ней, чтобы не причинять дополнительные страдания. И это был поступок с его стороны. Но она понимала, что муж тяготится отношениями с ней, потому что это тяжело, очень тяжело. Но как муж, он делал всё возможное! На двух работах пахал, надрывался, но оплачивал пребывание своей законной в таком фешенебельном хосписе! И как не быть благодарной ему? (Именно это однажды написала Люда на дощечке). Но чаще муж просто передавал памперсы (неотъемлемый атрибут лежачих), лекарства, которые выписывали врачи, и старался не подниматься наверх. Он тоже человек, и ему тоже тяжело и больно. А кому не будет больно смотреть на умирающего такой ужасной медленной смертью? Люда лежала с трубкой шесть лет. Медицина констатировала: «Безнадёжно». И сколько будет длиться её вот этот безнадёжный ад? Люда хотела умереть. (Она однажды написала это на дощечке, и её впервые отругали, и тогда она написала следующее: «Вы не были на моём месте»).

…

Постояльцы уселись ужинать. Сиделкам тоже разрешали сидеть с ними вместе за таким великолепным столом, сервировке которого мог позавидовать любой ресторан. Хотя это преувеличено. Никаких колющих и режущих предметов! Кроме хорошеньких мельхиоровых вилочек. Чтобы из немощных не пострадал кто.

На столе – закуски: салатик, омлет, нарезка сыра и отваренной колбасы на тарелках. Соусница с томатным соусом и сливочным, который именуется «бешамель». Хлеб чёрный, хлеб белый. Выбирай, что душенька пожелает.

Повар вынесла с кухни мелко нарезанную зелень.

– Свой укроп! Своя петрушка! Не магазинная, у нас выращенная! – по-рыночному голосила она.

– — Присаживайтесь, – кивнула повар Марии. – Успеете ещё носы вытирать. Ешьте.

– Спасибо, – тихо откликнулась Мария, уставшая за сегодняшний день

– Зарина! – представилась повар. – А вас Маша, если не ошибаюсь?

– Маша, – кивнула Мария и принялась интеллигентно тыкать вилочкой в свой салатик.

День прошёл. Как хорошо.

6

«ХОСПИС»

6

Было уже почти за полночь, когда Морозов пришёл домой. Непредвиденные обстоятельства. Сначала его старый джип крякнул прямо на дороге, и пришлось копаться в моторе, потом Мурзик захотел прогуляться возле дома (влюбился в дворняжку, опекаемую дворником, разве влюблённым можно мешать?).

Без четверти двенадцать Морозов ввалился в прихожую, имея внутри себя огромное желание рухнуть на пол и закрыть глаза. Но, обуздав усталость, он, как хороший мальчик, разулся, снял куртку и поплёлся в комнату. Мурзик уже сделал круг почёта и, высунув язык, подбежал к хозяину.

– Место!

Мурзик без обид послушно убежал на свой коврик напротив двери гостиной.

Квартира Морозову досталась от деда. Однокомнатная «сталинка» в сорок шесть квадратов. С виду – ничего особенного. Однако благодаря грамотному использованию пространства, она вмещала в себя невместимое, как шкатулка с двойным дном. Знаете, какие в «сталинке» потолки? Всем на зависть! Их чудесную высоту оценили по достоинству ещё его отец с дедом, тоже, кстати, ментом. Они понатыкали, где только можно, антресолей, не заботясь особо о дизайне; главное, чтобы всё было фундаментально, на века. Чего только не повидали эти антресоли на своём веку! Но теперь на них хранилась выдающаяся дедовская библиотека, состоящая из очень редких старых книг довоенного образца, а ещё там были разные железки, рыболовные снасти и даже резиновая лодка, также обувь на любой вкус: резиновые сапоги, унты, ботинки зимние-ботинки осенние, – все, конечно, видавшие виды (отец с дедом носили), но вполне сносные, не отслужившие ещё свой срок. Морозов всегда знал, что обувью худо-бедно обеспечен, можно сказать, до самой своей естественной смерти.

Квартира далась деду потом и кровью, и он вложил в неё всю душу.

В ванной – бравая сантехника и отличный кафель, который дед доставал по большому блату и который выкладывал собственноручно. Только кафель уже начал трескаться, потому как был немного моложе самого Морозова и остро нуждался в полной замене, которую нынешний хозяин обеспечить не мог по понятным причинам – живёт от зарплаты до зарплаты.

Теперь про кухню-то! Буквально пару слов. Тоже в кафеле. Только уже не в «совковом» стиле, а в более современном; это уже отец постарался к дедовскому юбилею.

В гостиной – паркет, но паркет классный, потому что его отреставрировал и отполировал народный умелец Шабалин. Что ещё? Встроенный шкаф, собственноручно сколоченный Морозовым, новый диван, огромный во всю стену телевизор – единственное серьёзное приобретение Морозова за последние три года. Ну, добавить надо, что имеются также компьютерный стол с компьютером и ноутбук. (Ноут – на журнальном столике, своём законном месте). Нормальная у него хата, гостей приглашать не стыдно. Он и приглашал. В основном некоторых прежних подружек, из-за которых в своё время сильно ругался с женой. Им нравился перспективный Морозов, да и интерьером были вполне довольны, но ни одной из них не удалось застолбить участок.

…Морозов поставил на плиту кастрюлю с водой, включил газ, а сам пошёл в ванную мыться. Водой плескался он долго и шумно, с невероятным наслаждением и выполз обратно, только когда залаял Мурзик.