Татьяна Мезенцева - Моя бабушка едет в Бразилию

– Фу-у-у, как тут воняет, – затыкали нос дети, спасаясь от зловония, исходящего от целлюлозно-бумажного комбината, расположенного в поселке.

– Ишь, галантерею им подавай, – недовольно ворчала мать, у которой забот было гораздо больше, чем привыкнуть к запаху.

Галя пошла в школу. Ее переводной табель пестрел пятерками. Однако учительница русского языка отчего-то невзлюбила новую ученицу. Не то чтобы она вредничала, скорее относилась к Гале с въедливой придирчивостью: то и дело перебивала девочку, исправляя ошибки, на которые в украинской школе и вовсе не обращали внимания. И тут на помощь пришел Тарас Шевченко, революционный украинский поэт. На дом задали выучить стихотворение Шевченко, и когда на следующий день Галю вызвали к доске, она без запинки со всем пылом сердца продекламировала:

– Як умру, то поховайте

Мене на могилі,

Серед степу широкого,

На Вкраїні милій:

Щоб лани широкополі,

І Дніпро, і кручі

Було видно, – було чути,

Як реве ревучий!

Класс завороженно замер. «А еще можешь?» – выкрикнул кто-то. «Могу», – Галя упоенно читала стихи любимого Тараса Шевченко, вкладывая в каждое слово тоску по улюбленій україні. Учительница прониклась способностями ученицы и изменила свое отношение. А Галя всерьез взялась за русский язык, и уже очень скоро писала диктанты без единой ошибки.

У Ириши семья Зои прожила недолго. Как говорится, «гости хороши на три дня». Ириша замучила Зою и детей придирками. Её раздражало всё, что бы ни делала младшая сестра. Может, виной тому была собственная нелегкая доля… Еще до войны Ириша потеряла одиннадцать детей: болезни забирали малышей одного за другим, несмотря на горячие молитвы и горькие слезы матери. Осталось двое, самый старший сын и самый младший. Как только началась война, старший, Николай, которому едва исполнилось восемнадцать, ушел на фронт и в первые же дни попал в плен. Пять лет ада превратили молодого парня в нервное запуганное существо. Потом были допросы в НКВД и уже наши лагеря. Вернувшись, он честно пытался наладить жизнь, женился, устроился работать, но страх голодным животным въелся в его сознание – Николай стал пить и болеть. Ириша жалела сына, увещевала, но ничего поделать не могла. В итоге сосредоточила все свои надежды на младшем – Володе: выучить, устроить, женить.

Возможно, истерзанное материнское сердце не могло побороть зависти к младшей сестре, у которой было всё: выживший на войне муж, здоровые дети и двадцать лет в запасе. «Всё равно разведу тебя со Стенькой», – кричала она в приступе темной злобы, не понимая себя и страдая.

Когда терпеть эти приступы стало невозможным, Зоя со Степаном и детьми съехали, поселившись в рабочем общежитии на Пролетарской улице. Комнатка в бараке была крошечной – девять метров. Всё, что туда влезало – это кровать, стол, небольшой шифоньер да табуретки. Родители спали на узкой железной койке, скрипучей, с провисшими пружинами. Как они туда умещались вдвоем – загадка. А дети и бабка Ваганка располагались на полу, на матрасах и подстилках.

Новая квартира в настоящем деревянном доме на проспекте Ломоносова показалась Гале просто раем. Там было целых три комнаты, большая общая кухня, ванная и интеллигентная соседка Эрика Альбертовна, которая говорила по-немецки и играла на пианино. Под окнами был разбит небольшой палисадник, в нем росла рябина, из ярко-оранжевых ягод которой осенью варили горьковатое варенье.

Немногим позже Галя узнала, что отец вселился в эту коммунальную квартиру в буквальном смысле самозахватом, по совету председателя облисполкома. Офицерская семья, проживающая там ранее, съехала, и Степан не растерялся. Приходили какие-то строгие дядьки, громко разговаривали, заставляли покинуть помещение, пугали. Но никто не решился выставить на улицу фронтовика с тремя детьми. Так семья и осталась жить на Ломоносова.

Геннадий Иванович Суханов

Дети как кошки, быстро подстраиваются под меняющуюся реальность и обретают привычную радость. В Архангельске не было цветущих вишен и распевных украинских песен, зато было много снега. Можно было валяться в сугробах, лепить снежную бабу и кататься на лыжах.

Лыжи у Гали были старые, деревянные – отец откуда-то принес. Они плохо скользили, проваливались в снег, точно тяжелые неструганные доски, но Галя не пробовала других, поэтому свои обожала.

– Куда тебя нелёгкая понесла? – ворчала Зоя, сковыривая ногтем намерзшие снежные узоры с оконного стекла, – Сопли приморозишь. Лучше бы как девочка посидела дома, повышивала узоры на пяльцах.

– Мы с ребятами только туда и обратно по реке, – весело отвечала дочка, подхватывая лыжи.

Ей нравился суровый северный дух Архангельска, когда мороз вонзается в тебя армией пронырливых кусачих муравьев, обжигает, царапает щеки, пытается пробраться в варежки и в ботинки. Дыхание перехватывает. Снег упруго хрустит под лыжами. Ты разгоняешься по плотной утрамбованной лыжне, ловишь мощный ритм скольжения, и начинаешь чувствовать, как холод отступает, и жаркая волна разливается по телу, даря свежесть и силу!

Галя готова была все выходные проводить на улице, бегая на лыжах. В воскресенье ребята устремлялись на реку, надежно укрытую льдом и снегом, где проложены лыжни. Северная Двина широкая – другого берега не видать. Звонкой стаей друзья скользили по накатанной лыжне, обгоняя друг друга, иногда падая и теряя бамбуковые палки. Потом, сцепив лыжи, все вместе дружно шли домой, на ходу растирая снегом прихваченные морозом щеки и носы.

– Что тебе в такую стужу дома не сидится? Могла бы и полы лишний раз помыть, и Женьке рубаху подшить, – неласково встречала мать дочку, сбивавшую снег с фланелевых штанов.

Галинка, разрумянившаяся, счастливая, поднимала сияющие глаза на мать:

– Мама, ты не понимаешь! Лыжи – это самое веселое занятие на свете! Мы с ребятами соревнуемся, и это так интересно. Ты же можешь узнать свои силы по сравнению с другими! И я почти всегда побеждаю.

– Ишь, победительница, а дров кто наносит и за керосином сходит?

– Я щас, мам, – Галинка никогда не спорила. Просто надевала сухую одежду и мчалась за дровами, усердно откапывая дверь сарая из-под снега.

Школьный учитель физкультуры быстро приметил бойкую девчушку, соревнующуюся с мальчишками, и позвал её тренироваться. И Галя с радостью пошла. Теперь лыжи стали для неё не просто развлечением в выходной, а настоящим спортом, воспитывающим волю и выносливость.