Александр Кваченюк-Борецкий - Русский сценарий для Голливуда. Библиотека приключений. Том 2

Прежде, чем сообщить полковнику Сахару нечто чрезвычайно важное, незнакомец, проведший ночь в одиночной камере, недоверчиво посмотрел на Филинчука. Сахар понимающе улыбнулся. Небрежным кивком головы он тут же указал ему на дверь. Она отвратительно заскрежетала, и Филинчук мгновенно исчез за нею. Теперь пришла очередь Полякова.

– В присутствии этого человека можно говорить все! – с многозначительным и вместе с тем таинственным видом заметил Леонид Мартынович.

Тем не менее, на Алексея слова тюремщика, в которых слышалась скрытая лесть, казалось, никак не подействовали, и он оставался все так же невозмутим.

– Речь пойдет о беглых преступниках!.. – сказал незнакомец и в упор посмотрел на Сахара.

Тот в ответ лишь снисходительно улыбнулся.

– Не может быть!

Легкая насмешка, прозвучавшая в тоне, каким произнес это хозяин зоны, обращаясь к незнакомцу, не осталась им незамеченной. Такое откровенное пренебрежение вызвало в нем бурю негодования.

– Вы так говорите, как будто вам совершенно наплевать на то, что вооруженные преступники, бежавшие из вашего лагеря, сейчас преспокойно разгуливают на свободе!

Полковник Сахар слабо поморщился, словно его мучило легкое несварение желудка после недавнего завтрака.

– Откуда вам знать, что эти самые, как вы их называете, преступники, дали деру именно из моего лагеря?! Это, во-первых! А, во-вторых, говоря о том, что беглые разгуливают на свободе, вы немного преувеличили! Тайга растянулась на десятки и сотни километров от лагеря, и, чтобы выбраться из нее, нужна хотя бы карта местности.

– Считайте, что она у них уже есть! – горячо заверил незнакомец, все более досадуя, как ему думалось, на откровенную тупость начальника тюрьмы.

– Неужели? – усомнился Леонид Мартынович.

При этом насмешливое выражение не сходило с его лица.

– Они – что, ее уже нарисовали?! Как же это я сразу не догадался!

– Я думаю, что он – прав! – сказал Поляков, вскользь глянув на Леонида Мартыновича.

Но этого было достаточно, чтобы Сахар невольно поежился.

– Нам следует поспешить!

– Да, но как же быть с …? – засомневался Леонид Мартынович, беспокойно озираясь по сторонам, словно в совершенно пустой камере за исключением троих переговорщиков мог находиться еще кто-то, совершенно посторонний, и кивнул на пленника. – Да и вообще, откуда вы взялись на мою голову, черт бы вас побрал?!

– Неважно! – сказал Поляков. – Главное, что этот человек, он приведет нас к цели!

– В обмен на услугу! – заметил незнакомец.

– Да, да, я понимаю! – согласился Поляков. – Вам нужно, чтобы мы выручили из беды ваших товарищей!..

На лице незнакомца мелькнуло удивление: этот ни чем непримечательный с виду человек, облаченный в штатское, читал его мысли.

– Вы совершенно правы! Если, конечно, им все еще необходима эта помощь!..

После слов, которые, как видно, дались ему с трудом, он тяжело вздохнул.

– Не стоит так отчаиваться! Я думаю, мы поспеем вовремя!

И Поляков ободряюще улыбнулся, как будто непоколебимо верил в успех их предприятия.

– И все же, каким ветром вас сюда занесло?

Елкин стоял в стороне, с презрением наблюдая за тем, как остервенело Грудь-Колесом и Кукиш-Мякиш накинулись на золотой песок. Лица их были безумны. Пот заливал им глаза. Их колотило, точно в ознобе, когда они набивали золотом рюкзаки, беспрестанно издавая при этом восторженные восклицания вперемежку с отборным матом. В свое время уже успевший познать, почем стоил фунт лиха, Ковалев, загадочно улыбаясь, молча наблюдал за действиями своих сообщников. Чувствуя себя хозяином положения, он сохранял выдержку. Или же пытался это делать. Тем не менее, судя по тому, как дрожали его руки, каждая из которых сжимала по пистолету, это удавалось ему с большим трудом. Наконец, первым завершив свой титанический труд, то есть, набив рюкзак золотой россыпью и сверкающими на солнце камнями до отказа, Грудь-Колесом легко поднял его и при помощи лямок водрузил за спину. Но, когда Кукиш-Мякиш попробовал последовать его примеру, то, к своему горькому удивлению, исказившему в тот миг его физиономию, и без того не отличавшуюся правильностью черт, до откровенной карикатуры, не стронул поклажи даже с места.

– Вот дохляк а а ак! Мать твою так пере так а а ак! – досадовал Ковалев. – Ты – что, с утра не хавал? Или кишка – тонка а а а?

Кукиш-Мякиш обиженно и вместе с тем виновато заморгал рыжими ресницами, шумно засопел тонким, похожим на дверной крючок, костистым носом.

– Если не потянешь, твоя доля будет вполовину меньше, чем у Грудь-Колесом! – предупредил Ковалев подельника.

После подобной увертюры к предстоявшей опере в убедительном исполнении главной скрипки, напрягая все свои силы, Кукиш-Мякиш рванул на себя рюкзак.

– Ну, подсоби же э э э! – просипел он, исподлобья злобно таращась на Грудь-Колесом, точно на спасительную икону «Спаса Нерукотворного».

Вовремя подоспев бывший спортсмен, помог взвалить поклажу на спину своего товарища. И пока удерживал ее, на первый взгляд все обстояло, как будто бы, довольно сносно. Но, едва Кукиш лишился подспорья в лице Грудь-Колесом и отправился, что называется, в свободное плаванье, то ситуация тотчас вышла из-под контроля. Точно тополь под ветром закачавшись из стороны в сторону, и, потеряв равновесие, этот искатель приключений на свою голову, вместе с драгоценной поклажей едва не опрокинулся навзничь. Впрочем, с горем пополам, все ж таки, удержавшись на ногах, Кукиш-Мякиш, тем не менее, тут же согнулся под тяжестью груза в три погибели. Наконец, пыхтя, будто древний паровоз Кюньо 5 5 Прототип паровоза был построен во Франции в 1769 военным инженером Николя-Жозе Кюньо. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%BF%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B7%D0%B0 , он сделал один неверный шаг. Затем другой.

– То-то и оно о о о! – удовлетворенно заметил Ковалев. – Не мне же твое золото на горбу волочи ы ы ыть!

И Эрнест с издевкой рассмеялся.

– Хе-хе э э э! Босс, а босс! Так, ведь, он так далеко не упутешествует э э эт! – при виде, словно осел, навьюченного подельника, в свою очередь, не удержался Грудь-Колесом от едких насмешек.

Эрнест нарочито равнодушно пожал плечами.

– Ну и не надо о о о! Пристрелим его по дороге на материк – и всего делов о о ов!

При этих словах Кукиш-Мякиш, с протестом выдавил из себя что-то мало вразумительное. Нормально говорить ему мешал груз, точно адский пресс, сдавивший его легкие. От чрезмерного напряжения и прилива крови лицо бандита сделалось одутловатым и похожим на вареную свеклу. Потонув в цунами щек, глаза изредка всплывали на поверхность после отлива волн, яростно посверкивая белками, и, обозревая близлежащее пространство, чтобы не сбиться с пути.