Мара Паулини - Вера

Многочисленные комплексы спровоцировали возникновение ещё одной крупной проблемы, которая эти же самые комплексы дополнительно подпитывала – неумение говорить «нет». Одноклассники своевременно поняли, как важно для Полины любое их внимание, умело пользуясь этим, и в классе она одна покорно выполняла работу, которая поручалась целой группе. Учителя быстро оценили её дисциплинированность и прилежность, всегда зная, что все их поручения будут качественно и в срок выполнены. А Полина, воодушевлённая доверием старших наставников, со списком нерадивых учеников отправлялась после уроков по адресам, чтобы тоном, каким обычно зачитывают некрологи, приглашать их родителей на беседу в директорский кабинет.

Школьная жизнь протекала вяло и скучно в длинном общем строю под привычные зазубренные лозунги и без мучительных напрягов извилин по поводу смысла жизни, а неуверенность в себе из года в год росла внутри неуклюжего тела, окончательно победив детскую подвижность и непосредственность. Может быть поэтому дисциплина и успеваемость всегда были на должном уровне, и родителям Полины оставалось просто спокойно наблюдать за её успешным участием в учебном процессе. А общение с однокашниками, несколько скрашивающее добровольное затворничество, обеспечивалось множеством внеклассных мероприятий в рамках трудового и коммунистического воспитания: сбором макулатуры и металлолома, субботниками, смотрами строевой подготовки и праздничными демонстрациями.

Выпускное торжество прошло в самом большом помещении школы, спортзале, который вызывал у Полины лишь самые отвратительные чувства и воспоминания, и стойко выдержав официальную часть праздника, с долгожданным аттестатом о среднем образовании она поспешила вернуться домой.

На протяжении всех школьных лет несколько раз в неделю в центре спортзала выстраивалась шеренга разнополых подростков в одинаковых трикотажных голубых костюмах, подчёркивающих все подробности ещё окончательно не сформировавшихся телосложений, и съёжившаяся, обхватившая тело руками, Полина в ожидании насмешек одноклассников выходила из раздевалки, как приговорённая к расстрелу. Парализованное тело лишь формально участвовало в освоении спортивных навыков, и сдавать преподавателю обязательные нормы Полина предпочитала в пустом зале во внеурочное время.

Очнувшись, Ольга Александровна тяжело вздохнула и вернула Полину из воспоминаний в реальную действительность.

– Вчера вечером за мной зашли друзья, и мы отправились на прогулку. Летний сад великолепен, особенно ранней осенью. Торопитесь жить, девочки. Жизнь проходит быстро и незаметно, а от одинокой старости никто не застрахован.

Вера с Полиной весело переглянулись, но не успели обменяться впечатлениями перед очередной сменой декораций, и после короткого перерыва им пришлось вникать в основы ещё более скучной для обеих дисциплины, бухгалтерского учёта. Как ни странно, в классе для этого появился пожилой седой мужчина с орденскими планками на пиджаке, правый пустой рукав которого был уложен в карман. Это не мешало бывшему военному с высоко поднятой красивой головой держаться прямо и уверенно. Он был копией лощёных белогвардейских офицеров из советских фильмов, которые призваны были вызывать гнев и отвращение у советских зрителей, но выглядели при этом гораздо привлекательнее бородатых неопрятных революционеров.

– Симпатичный этот Сергей Александрович, – заключила Вера.

А Сергей Александрович, чеканя строевой шаг и с равномерной скоростью в обе стороны преодолевая расстояние вдоль стены со школьной доской, монотонно надиктовывал постулаты о значении бухучёта в успешном планомерном развитии советского народного хозяйства. Вера откровенно скучала, и Полина, так ничего не поняв в предложенных преподавателем примерах бухгалтерских проводок, поддалась её пофигизму и лишь автоматически переписывала всё написанное на доске и услышанное под диктовку.

Наконец наступило время обеденного перерыва, и спешно побросав толстые общие тетради и письменные принадлежности в сумки, девушки по детски оживлённо, обгоняя друг друга, ринулись к выходу. Оказалось, что здесь учились не только женщины, и в коридоре они смешались с потоками молодых мужчин, таких же разных по внешности и национальности.

– Будущие слесари-ремонтники оборудования, которое нам предстоит программировать, – пояснила Вера.

Она повела Полину в ближайшую пельменную, где в тесном помещении толпились страждущие на пути к краснощёкой, необъятных размеров поварихе в белом накрахмаленном колпаке и с засученными по локоть на толстых руках халате. Огромный дуршлаг в её правой руке привычным отлаженным движением зачерпывал стандартную порцию из огромной горячей кастрюли и опрокидывал в очередную тарелку, подхваченную левой рукой из чистой горки с посудой.

– Со сметаной? С уксусом? – громко обращалась она к очередному клиенту, и освободившаяся на время правая рука наклонялась к ложке, утопающей в востребованном содержимом одной из банок.

Полина это излюбленное блюдо всегда считала праздничным, и в огромных количествах они с матерью лепили пельмени зимой перед новым годом, чтобы разложив на подносах, хранить замороженными на балконе. И когда Вера выбрала в качестве приправы уксус, а Полина получила свою порцию со сметаной, она с удовольствием отметила про себя, что за двадцать копеек может теперь позволить себе получать это удовольствие ежедневно.

– Тебе здесь не очень нравится? – подхватывая вилкой очередной пельмень, торопилась закрепить новое знакомство Полина.

– Бухгалтер из меня никакой, – брезгливо сморщившись, – заключила Вера. – Я здесь случайно, в силу сложившихся обстоятельств. Надеюсь, со временем подыщу себе более подходящий вид деятельности.

– Тебе совсем не нравится? – удивилась Полина. – А я уже поработала техником на новых машинах, и мне понравилось. Осталось удостоверение инженера-проектировщика получить и продолжить дальше.

– А почему сразу в институт не поступила?

– Я поступала, да одного балла не добрала, мать меня по большому блату на эту работу устроила, чтобы я до следующего года не бездельничала, а я постепенно втянулась. Закончу эту учёбу, потом продолжу в институте заочно. Чем не вариант?

– Ну ты молодец, всё уже распланировала. А я уже пять лет, как школу закончила, но так и не определилась до сих пор со своим будущим. Матери не до меня, она постоянно болеет, а мне приходится работать, чтобы прокормить нас обеих. Так что, мне пока не до учёбы, – печально вздохнула Вера.

– А что с ней, что-нибудь серьёзное?

– Она меня одна воспитывала. Влюбилась совсем молодой в одного женатого партийного босса, а когда забеременела, он её бросил. Теперь больше пьёт, чем работает.