Дмитрий Гаврилов - Сырники в бермудском треугольнике. Рассказы и повести

– Может… Зелёный, поехали, – Артём мотнул головой в сторону светофора. – У тебя что происходит?

– Всё по-старому, – пожал плечами Николай. – Андрюха вот заезжал в прошлые выходные. Так сказать, во исполнение сыновнего долга проведал одинокого родителя. На квадриках погоняли. Потом шашлыки пожарили. Вмазали по пятьдесят… И ещё по пятьдесят… И ещё… Уф-ф…

– Ясно. Что дальше было?

– Ничего. Поболтали. Всё думает, справлять ему тридцать лет в ресторане, с гостями, торжественно или не заморачиваться и улететь с Юлькой к морю на недельку. По деньгам-то одинаково выйдет. После чаю попили и спать легли. На утро уехал.

– Не густо событий, – подытожил Веретенников.

– Как гласит английская народная мудрость: «Отсутствие новостей – хорошая новость», – безучастно констатировал Карпухин, и друзья выехали на кольцо.

Следующие километров двадцать до съезда на нужную трассу гнали молча, пока Николай не решился:

– Впрочем, есть одна сногсшибательная информация…

– Интересно, – Артём уже было уснул, но тут взбодрился, сел прямо. – Делись.

– Бывшая неожиданно потеплела ко мне, – ехидная улыбка оживила лицо рассказчика. – Хахаль её малолетний сверстницей увлёкся и свинтил от старушки по пожарной лестнице. А одиночество, как в песне поётся, – сволочь. Вот бабуся и активизировалась.

– Бабуся!.. – хихикнул пассажир. – Сильно старается?

– На сырники пригласила.

– Интимно… Пойдёшь?

– Ни в коем случае!

– Почему?

– Да ну её! – чуть не бросил руль Николай. – Накормит-напоит, я разомлею и…

– В койку?

– Скорее всего. И начнётся опять: куда пошёл, когда придёшь, купи картошки… Нет уж! У меня жизнь сейчас – зашибись! Никто над душой не стоит. Баб – море, лишь бы здоровья хватило! Знаешь, кого я на днях встретил?

– Откуда ж мне знать? Хотя… Судя по твоей довольной морде, могу предположить, что тёлку какую-нибудь.

– Тёлку… Сам ты – тёлка! Лариску Жукову! – на одном дыхании выпалил Карпухин и облизнул губы.

– О как! С этого и надо было начинать!! А он мне тут про сырники загоняет!!!

– Открой попить…

Лариса Жукова в тот год тоже была новенькой. Только прибыла она в школу, как все нормальные дети, первого сентября и до прихода Коляна и Тёмы успела в коллективе освоиться. Более того, общительную хорошистку с прекрасной характеристикой с прежнего места учёбы тут же избрали комсоргом класса, потому что никто из аборигенов выдвигаться не захотел. Половина старожилов загодя готовилась к поступлению в институты и занималась на подготовительных курсах. А самые богатые даже наняли репетиторов. На кой ляд им, скаж и те на милость, общественная нагрузка?! Остальные же культурно объяснили отказ тем, что их сразил подростковый цинизм. Произошло это, дескать, на фоне горбачёвской перестройки из-за развенчания идеалов, ранее казавшихся незыблемыми.

В общем, Ларисе выбора не оставили. Да она и не особо противилась: тщеславна была малость, что греха таить. Шло это, видимо, от отца-военного. Тот командовал полком и грезил генеральскими лампасами. А мечты, если верить популярной рекламе, сбываются. Однажды после успешных учений провинциального офицера вызвали для награждения в Министерство обороны и спрашивают:

– А вы часом не родственник маршалу Победы товарищу Жукову?

– Дальний, – не моргнув глазом, соврал всегда находчивый Ларискин отец. – В его честь, собственно, Георгием и нарекли.

– Как так? Почему не доложили? – мигом закипел принявший с утра на грудь ответственный за мероприятие замминистра, воевавший под командованием легендарного военачальника.

– Не доглядели! – в унисон покаялась свита.

– Сегодня же заготовьте приказ о переводе полковника Жукова ко мне в аппарат на должность… – тут высокий чин взял мхатовскую паузу.

– Какую? – не выдержало окружение.

– Что, зассали, опричники, ха-ха-ха! – генерал заржал, как конь Будённого. – Не бойтесь, не уволю никого. Пока. Значит, первое время пусть побудет ещё одним моим помощником по особым поручениям. А дальше – поглядим. И квартиру ему выделить из фондов. Немедленно!

– Так точно! – подчинённые выдохнули и ретиво приняли к исполнению.

– Служу Советскому Союзу! – отточенным движением отдал честь проходимец. И ни один мускул не дрогнул на его волевом лице, хотя внутри от нежданной радости так и клокотало: – Как же мне могло ТАК подфартить!!!

В столице Жуковы освоились быстро. В ожидании окончания косметического ремонта в служебной квартире остановились на первое время у очень дальних, но крайне деликатных родственников. По будущему месту жительства определили на обучение дочь. А жене пошили норковую шубу у известного подпольного скорняка. С перегоном же простоявшего в тёплом гараже десять зим холёного «Жигулёнка» сначала решили повременить, так как не смогли оперативно найти для железного друга подходящее убежище. А перед Первым сентября и вовсе продали и авто, и гараж грузинам. Навар вышел приличный, вот и записались через ДОСААФ на «Волгу».

Где-то в середине первой четверти Лариса прибежала из школы в крайне приподнятом настроении:

– Ой, мам, у нас тут двое новеньких пришли – Коля и Артём. Так оба мне прям проходу не дают. Один в кино зовёт, второй – на дискотеку. А сегодня на большой перемене они из-за меня на школьном дворе дрались. Представляешь? – с порога выпалила дочь и мечтательно уставилась в потолок.

– И кто победил? – спросила мать скорее автоматически, нежели осознанно. Недавно по новому месту работы она проходила диспансеризацию, у неё в лёгких обнаружили обширное затемнение, а нынче утром пришли результаты биопсии: это был неоперабельный рак, и жить оставалось не более полугода.

– Да какая разница? Дрались! Из-за меня!! Представляешь!!! – восторг так и пёр наружу.

– Иди мой руки и ешь. Обед на плите. Я разогрела. Сама положишь, ладно? А я отдохну малость. Что-то мне нездоровится, – женщина ушла в большую комнату, включила телевизор, легла на неразложенный диван и, отвернувшись к стене, тихо заплакала.

После Нового года Лариса и отец остались вдвоём. Оба ухажёра на этом трагическом фоне перестали выяснять отношения и, как умели, старались выразить сочувствие. Так и не заметили парни, как сдружились. Потом и вовсе каждый нашёл себе увлечение на стороне: ходившая мрачнее тучи Жукова никого к себе не подпускала. А вскоре активистка в связи с ситуацией в семье и вовсе попросила освободить её ото всех общественных поручений и с головой окунулась в учёбу, так как поклялась у гроба матери хорошо окончить школу.

Клятву Лариса сдержала, и с заслуженной золотой медалью на груди третьего размера в ночь выпускного отчалила к бабушке на невзрачную малую родину матери. Оставаться дома более было невмоготу: отцу на Первомай приспичило жениться, и в их квартире поселилась рыжеволосая мачеха. Мало того, что эта гундосая мразь сразу же принялась по любому поводу придираться к падчерице, так ещё вечно мерила так ни разу и не надетую мамину шубу, громко моля при этом о скорейшем приходе зимы.