Софья Шаер - Жертвенник Галатеи. Роман

Мужчины не заметили, как она вошла. Наверное, они не могли ее видеть. Но у Несси все равно не было желания подходить ближе. Ей и тут хорошо пахло.

– И долго это еще будет продолжаться? – орал на хозяина дома молодой темноволосый сеньор – чистокровный испанец, в отличие от первого, который внешностью больше напоминал арийца, если бы не черные глаза. – Ты посмотри, во что ты превратился! Да у тебя долгов больше, чем стоит эта жалкая лачуга! Ты и так все промотал! И какой дьявол… прости меня, Пресвятая Дева… – он осенил себя крестным знамением. – Что за нечистый понес тебя играть в кости с сеньором Дельгадо? Будто ты не знал, какая за ним слава?

– А вот и нечего было! – огрызнулся Федерико. – Нечего было бахвалиться своим искусством! Сын карибской портовой шлюхи, выиграл утлое суденышко в Панаме, и теперь ходит по нашей земле, как король! Искусство! Ха! – он зло сплюнул на пол. – Моими куклами играла принцесса Анна Ганноверская, дочь английского короля! Может, и сейчас еще играет… Здесь все это знают! Вот это я ему и сказал! И даже доказал бы! Но этот старый черт мухлевал, он мухлевал, все видели!

Эрнесто закатил глаза.

– Кто бы мог подумать, – произнес он с сарказмом. – Дельгадо – и мухлевал! Даже не знаю, почему это с ним никто играть не садится…

– Смеешься, да? – Федерико поднял на него злой взгляд. – Смейся. Мне плевать.

Он опустил голову и начал раскачиваться взад-вперед, и когда заговорил, голос его звучал как-то глухо и отстраненно, будто доносился откуда-то из прошлого:

– Эльза так гордилась, когда я делал эти куклы… Она была беременна, и мы решили, если будет дочь – назовем Анитой, в честь принцессы. Мы были так счастливы, Эрнесто! Так счастливы!

Федерико посмотрел вверх, на прекрасную и неподвижную деву, которая продолжала улыбаться нежной, печальной улыбкой. По лицу мастера катились слезы. Его друг наблюдал эту душераздирающую картину с выражением скорбной усталости на лице.

– Послушай меня, – сказал Эрнесто, наконец, нарушая гнетущую тишину. – Федерико, так больше не может продолжаться. Ты – мой лучший друг, но я не могу постоянно отдавать твои долги. Эльза и Анита умерли, их уже не вернуть. Но тебе незачем хоронить себя заживо, тем более сейчас, когда сам Господь посылает тебе шанс начать все с начала! Сеньор Салафия согласился ждать неделю, пока ты… поправишься. Он тебя уже пригласил. Бросай это все! Езжай на побережье! Ты сам сказал: эта работа займет не меньше трех месяцев, а может, и больше. По крайней мере, не надо будет думать о хлебе насущном и крыше над головой. А там…

Он неопределенно махнул рукой, но благоразумно не стал продолжать свою мысль. Несси его понимала. Она бы тоже не рискнула делать благоприятный прогноз.

– А там?.. – эхом откликнулся кукольник. – А там – что? Как ты не понимаешь, Эрнесто! Я не могу уехать! Не могу бросить ее здесь! Как она будет без меня? Одна…

Его друг посмотрел на него с опаской, бросил неприязненный взгляд на куклу и осторожно спросил:

– Ты же это не всерьез? Умоляю, скажи, что нет, или я решу, что ты совсем спятил…

– А хоть бы и так! – оскалился Федерико, нехорошо блеснув глазами. – Хоть бы и так! Но я клянусь тебе, Эрнесто, попомни мои слова! Она скоро оживет! Оживет, да! И я дождусь, даже если мне придется умирать от голода рядом с ней, я дождусь!

– Да ты что о себе возомнил! – не выдержал Эрнесто, подступая к нему на шаг. – Вообразил себя Пигмалионом? Это всего лишь кукла, Федерико! Красивая, совершенная, да. Пожалуй, самое гениальное из твоих творений, и издалека ее действительно можно принять за живую женщину. Но она – кукла!

– Она не кукла!!! – взревел безумный мастер, в стремительной ярости вскакивая на ноги. И Несси была уверена: сейчас он бросится на своего друга, который, однако, не отступил, и собирался дать отпор. Но Федерико внезапно остановился, будто кто-то дернул его за веревку. И застыл, покачиваясь. – Не называй ее куклой, – прохрипел он, глядя другу в глаза, а потом вдруг снова впал в возбуждение и схватил Эрнесто за руку: – Я тебе покажу, пойдем! Идем же!

– Куда? – устало спросил тот

– Увидишь, увидишь! – отмахнулся хозяин дома, настойчиво увлекая гостя в сторону двери.

Эрнесто вздохнул и пошел за ним. Несси едва успела отойти в сторону. И как только мужчины вышли – сразу же бросилась следом. Федерико привел их во внутренний дворик. Патио, кажется, так это у них называется. Наверное, раньше здесь было мило, и навес, увитый виноградной лозой, давал прохладную тень в самые жаркие часы. Но сейчас дворик зарос и был захламлен так же, как и все остальное. В дальнем конце патио стоял мраморный столик – возможно, единственный предмет мебели, который уцелел в этом хаосе – с глубокой бронзовой чашей в центре и четырьмя блюдцами по углам, заполненными углями и пеплом.

– Вот, смотри, смотри! – закричал Федерико, в лихорадочном возбуждении тыкая пальцем в столик.

– И что это? – спросил Эрнесто без особого интереса.

– А-а-а-а, это, друг мой, жертвенник!

– Это – что?!

Темноволосый каталонец, кажется, не поверил своим ушам. Но кукольник его даже не слышал.

– Нет, нет, смотри, смотри… Я порылся в книгах… Миф о Пигмалионе и Галатее родился не на пустом месте. Конечно, исторических подтверждений этому нет, но… слушай! – воскликнул Федерико, видя, что друг уже открыл рот, чтобы что-то сказать. – Все это не важно, потому что боги – не миф. Мы многое до сих пор не можем объяснить… как появилось то, это… Легенды придумывали не от скуки, а чтобы передать их потомкам, так? – спросил он, видимо, самого себя, и сам же ответил: – Так! И этот миф, он тоже имеет под собой почву. К тому же, он очень точен, если рассматривать его, с точки зрения движения небесных тел… Пигмалион принес жертву в храме Афродиты, когда киприоты славили ее имя. Я рассчитал по старым небесным картам… этот момент должен наступить через шесть дней и восемь часов! И тогда… тогда я принесу жертву! Я один на всей нашей планете сделаю это, и богиня снизойдет ко мне, как снизошла к Пигмалиону! Моя Эльза умерла, но она возродится в новом теле, еще более совершенном, чем раньше! Я все предусмотрел! Видишь? Ты видишь, Эрнесто, я не безумец!

Несси подумала, что если он сейчас еще и рассмеется смехом злого гения, то окончательно опровергнет последний свой тезис. Но Федерико только улыбался такой широкой улыбкой, что его лицо чуть по швам не трещало.

Эрнесто отступил от него на шаг.

– Ты – безумец, – подтвердил он их общую с Несси мысль. – Теперь я окончательно убедился в этом. Ты еще быка с корриды умыкни, сожги и спали дом своего деда!

Зря он это сказал…

– Хм-м, – задумчиво протянул кукольник, – не думал об этом. Я хотел ограничиться овцой…