Любовь Здорова - А в Сочи ночи тёмные. Повести и рассказы

– Мы согласны на завтра, Ашот, если тебя это устроит, – прорезался голос у Олега, – а сейчас, действительно поздновато.

– Ну, что же, может, вы и правы. Тогда до завтра. Может, вас домой отвезти? – Армянин вопросительно уставился на троицу, но те дружно мотнули головой, отказываясь.

Наконец, машина с Ашотом и хмурой Лидой уехала. Володя, взглянув на часы, удивился.

– Вы знаете сколько времени?

– Сколько? – поинтересовалась Вера и тут же предположила: – Наверное, что-нибудь около одиннадцати. А ты, как думаешь? – обратилась она к Олегу.

– Чего тут думать, посмотрим на часы и узнаем сколько. Ну и ну, уже за полночь перевалило. Когда только успело столько набежать. Действительно пора по домам. Ты, где живешь? – Обратился он к Володе.

– Здесь рядом, в « Искре».

– Так ты мент? – засмеялся Олег, хлопнув новоиспеченного друга по плечу. – Что же, будем знакомы, коллега. Я, правда, адвокат. – Он протянул руку для пожатия. – В каком чине, если не секрет.

– Не секрет, – ответил рукопожатием Володя. – Пока майор.

– Ну, это пока, у тебя еще есть время для роста. Уж коли ты сам страж правопорядка, провожать не станем, да и рядышком тут. Мы с Верой живем по соседству, я ее провожу. Пока, до завтра.

Олег, не скрывающий хорошего настроения, крепко пожал руку милиционеру. Вера тоже протянула Володе руку.

– Спасибо за компанию, приятно было познакомиться. Надеюсь, что в процессе отдыха еще увидимся.

– Конечно, увидимся завтра, – вдохновился тот и тут же поправился, – уже сегодня. Приглашаю вас на наш пляж, он гораздо лучше и чище дикого, который вы посещаете.

– Спасибо, принимается.

Вера смело подхватила Олега под руку и, весело помахав Володе, они скрылись в густых зарослях боковой аллеи, ведущей к морю, решив сократить путь до своего жилья. Эта дорожка не в пример той, по которой они блуждали только что, хорошо освещалась неоновыми фонарями, но, к сожалению, не до конца. Расстояние в две сотни метров пришлось идти в кромешной темноте. Вера крепко вцепилась в руку Олега. Она с детства панически боялась темноты и теперь, уже у взрослой, этот страх не прошёл. Прижимаясь к бывшему жениху, она ни о чем не думала, кроме того, как быстрее очутиться на освещенной территории. Олег понимал состояние попутчицы, потому что хорошо помнил все ее страхи, и все же, ему очень не хотелось, чтобы закончилась эта темная дорога. Приятно было чувствовать в своих объятиях желанное трепещущее тело, и ни с чем несравнимый аромат духов!

Но все когда-то кончается, закончился и этот отрезок пути. Из зарослей кустарника высветилась небольшая улочка с деревянными домишками, построенными, наверное, еще при царе горохе. Олег решил, что грешно не воспользоваться таким моментом, который, возможно, специально предоставила ему судьба, и, остановившись, обеими руками обнял Веру и прижал к себе. Она не сопротивлялась, понимая, что тоже этого хочет. Она ни за что бы, ни поверила, если бы ей сказали вчера, что она соскучилась, именно, по этим рукам и именно по этим губам. Приятная истома охватила все ее тело, которое стало безвольным. Она даже не сразу поняла, почему ее лицо мокрое. Оказывается, она плакала, не чувствуя слез. Они не говорили друг другу ничего. Олег, молча, целовал мокрые глаза, крепко прижимая ее к себе, словно боялся, что она вот-вот исчезнет в окружающем мраке. Для Веры все, что сейчас происходило, было сном. Переполненная чувствами и желанием, чтобы это блаженство длилось вечно, она только всхлипывала, сильнее прижимаясь к любимому мужчине.

***

Тем временем, Лида, мрачно насупившись, сидела в машине рядом с Ашотом. Кавказец рассказывал что-то смешное, стараясь ее развеселить, но она, уйдя в свои мысли, не слушала. Взглянув на неё, Ашот обиженно замолчал. Проехав ещё немного, он остановился и спросил:

– Я тебя не узнаю. Ты ли это? Куда подевалась милая, веселая женщина? Может, у тебя что-то случилось?

Лида и сама не знала, что с ней. Она сама себя не узнавала, поэтому мрачно взглянула на армянина. Раньше ее восхищали черные густые брови, которые сейчас возмущённо приподнялись, лихо закрученные кончики усов, теперь воинственно топорщившиеся, а ласковые, слегка навыкате карие глаза, сводившие с ума, теперь ждали от нее ответа. Она вдруг поняла, что не нужен он ей, чужой муж, чужой человек. Зачем ей всё это…?

– Знаешь что, Ашот, никуда я с тобой не поеду.

– Как это? Почему? – его глаза округлились, а яркие полные губы замерли, обнажив краешки ровных белых зубов.

– Не хочу и все. – Лида дернула ручку дверки.

– Не дергай, я открою. Только объясни, почему не хочешь побыть со мной? Я соскучился, мы давно не виделись. Слушай, поедем в Арагви, посидим в приличном ресторане, снимем номер, а?

Ашот взял ее руку и нежно гладил, заглядывая в глаза.

– Какой Арагви…, два часа ночи…. Все спят давно и ресторан закрыт.

Ничего, снимем номер, и нам принесут всё прямо в номер, там есть такая услуга круглые сутки.

– Да пойми ты, наконец, не хочу я. Просто, хочу домой и спать. – Лида отняла руку и снова взялась за ручку двери.

Ашот жалел и берёг новую машину, потому заторопился.

– Хорошо, хорошо, согласен. Давай, перенесем встречу на завтра, то есть, уже на сегодняшний вечер.

– Давай, – быстро согласилась Лида и подвинулась к дверке, давая понять, что хочет выйти.

Ашот завел двигатель.

– Я отвезу тебя.

– Не надо отвозить, я сама, – заупрямилась Лида и опять дернула ручку.

– Ты не понимаешь что ли, как опасно ночью даже в городе, а мы уже за городом…? Разные люди болтаются…, – занервничал Ашот.

– Нет, – упрямо сказала Лида и в упор посмотрела на кавказца.

– Хорошо, только помни, упрямство до добра не доведет.

Последних слов Лида не слышала. Хлопнув дверкой машины, она очутилась в кромешной темноте южной ночи. Соображая, в какую сторону идти, женщина мстительно смотрела вслед удаляющимся огонькам иномарки, за рулем которой сидел человек, в которого когда-то была влюблена. Оглядевшись, она поняла, что в такой темноте трудно определить место нахождения. Но, должны же, здесь люди жить, а значит, есть дома и улицы. Хотя, судя по тому, какая стояла тишина, и не было видно, ни огонька, ни строения, можно думать, что люди здесь не живут. Поворачиваясь вокруг себя еще и еще раз, кроме сплошной черной стены мрака, женщина не видела ничего. И все равно, Лида не испытывала чувства раскаяния в том, что отказалась от услуг Ашота. Ей не было страшно. Наоборот, оставшись одна в тёмной ночи, решила, что свободна, и может идти куда хочет. Никто её не преследует, значит, некого бояться. Небо было сплошь усеяно крупными яркими звёздами. Лида подумала, что вчера она звёзд не видела, хотя, они так же сияли на небосклоне, а не видела потому, что было не до звёзд, был страх и опасность. Сейчас у Лиды не было страха, и она не чувствовала опасность. Она думала, что свободна от всего и всех.