Лидия Лехмус - Сиреневый туман

– Что случилось, Сашечка? Ты только не молчи! Не молчи, а то в груди больно, так больно…

Медленно встала, ноги тряслись и плохо слушались, но она упрямо заставила их шагать по тропинке вверх.

– Дойду до избушки, и буду сидеть, пока он там не появится. Что-то случилось, что-то…. Сашечка, я чувствую, тебе так же плохо…. Да что же это?

Она почти прошла последний дом, когда из калитки вышел лохматый чернявый мужик и крикнул: – Слышь, девчонка, это не тебя тут парень искал?

Настя резко повернулась, сердце забухало где-то в горле: – Где он?

Губы онемели и не хотели шевелиться. Мужик прикуривал, не сводя с неё чёрных глаз.

– Где он? – Чуть громче спросила Настя.

– Тебя же Настя зовут? Красивый такой парень! – Помолчал и сочувственно покачал головой: – Ох, как же он тебя искал! – Сплюнул табак и, увидев её побелевшие губы, заторопился: – Он в город улетел. Слышь, девчонка, ты не переживай! За ним вертолёт прислали, значит срочно надо. Да погоди ты, он тебе письмо оставил.

Настя задохнулась от неожиданно накатившей ненависти: – Сейчас убью! Подойду и убью!

Мужик, не сводя с неё глаз, крикнул: – Валька, там на столе письмо лежит, принеси! За ним пришли.

Невидимая Валька отозвалась противным визгливым голосом: – Какое письмо? Нету тута ничего! Бумажка какая-то лежала, дак я баню растапливала, подожгла, а больше и нету ничего.

Мужик пристально оглядел Настю, укоризненно покачал головой и доверительно сказал: – Пойду, удавлю, всё равно толку нет! – И ушёл. Настя медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы и, ссутулившись, медленно поплелась к дороге. Деревянные ноги ступали неуверенно, в голове шумело, губы пересохли, хотелось прилечь, но она упорно шла. Вот уже знакомый поворот, поляна. Она вошла в избушку, бросила рюкзак и тяжело опустилась на топчан. Бездумно посидела, прилегла, поджав ноги, и до вечера лежала, изредка шевеля спёкшимися губами: – Сашечка, найди меня…

Домой пришла поздно, без сил упала на кровать. На следующее утро Настя зашла в контору, взяла расчёт и вместе с начальником участка, летевшим в город, на лодке добралась до деревни. Вертолёт уже ждал. Не прошло и часа, она попрощалась с попутчиками, купила билет прямо в аэропорту и улетела в свой город.

Домой добралась на такси, открыла дверь, бросила рюкзак в прихожей, села рядом с ним и обняла колени. То ли грезила на яву, то ли задремала, но так ясно увидела Сашку, что ощутила его горячее дыхание. Тоскливые его глаза смотрели куда-то мимо, а голос шелестел прямо в ухо: – Настёна, душа моя, я жду, жду…. – Голос стал уплывать куда-то, Настя в отчаянии встрепенулась, пытаясь удержать его…

Кто-то громко и настойчиво звонил в дверь. Настя, не вставая, дёрнула ручку вниз, за порогом стоял главный.

– Почему на полу сидишь? Диван развалился? – Её непосредственный начальник смотрел сверху строго и печально.

– Яков Семёнович, – пробормотала Настя, – я недавно приехала, и ещё…. Проходите, пожалуйста.

– Приехала ты два часа назад, я видел, как из такси выходила. – Он прошёл на кухню, заложил руки за спину и уставился в окно. Настя поставила чайник, застелила стол чистой скатертью, а сама искоса наблюдала за ним, гадая, зачем он пришёл. Главный за три месяца сильно сдал: прежде лощёный и элегантный, теперь выглядел неряшливо. Плохо выбритые щёки осунулись, из-под чёрного джемпера выглядывал мятый ворот рубашки.

– Присаживайтесь. – Настя поставила чашки на стол. – Вот сахар, больше пока ничего нет.

Он сел и принялся крутить в руках ложечку.

– Что произошло, девочка Настя? Я думал ты приедешь отдохнувшая, румяная, а ты стала совсем прозрачной. Это что? Ты замуж вышла? – Он заметил кольцо на руке.

– Почти.

– Что значит почти? – Рассердился главный, а глаза при этом смотрели так беспомощно и тоскливо, что Настино сердце полоснула жалость.

– Яков Семёнович, что у вас случилось?

– Что случилось, что случилось…. – Заворчал он, доставая платок, – внук мой Мишенька, ты же знаешь его, погиб. Месяц назад похоронили.

Он схватил чашку, попытался отпить, но руки тряслись. Главный закрыл лицо платком и глухо зарыдал, вздрагивая плечами. Настя ахнула. Этот потрясающее красивый мальчик с огромными чёрными глазищами и великолепными ресницами, предмет зависти всех девчонок! Мальчик, которому предсказывали большое будущее. Настя однажды была на концерте выпускного класса в музыкальной школе – скрипка в руках юноши пела и стонала, как живая! Этот мальчик погиб?! Новость была такой нелепой и неправдоподобной, что Настя растерялась.

Главный выбрался из-за стола, подошёл к окну и тут силы оставили его. Мягким мешком он осел на пол под подоконником. Настя кинулась к нему, обняла и заплакала. Долго сидели они на полу кухни, наревелись и наговорились. На улице стемнело, но Настя не спешила зажечь лампу. Главный тихо рассказывал.

– Ты ведь знаешь, он уже год учился в консерватории. Был дома на каникулах, из Москвы позвонили, пригласили на конкурс молодых дарований в Данию. Наш мальчик занял первое место, получил целую кучу призов и дипломов. Мы видели это по телевизору и плакали от счастья. Он позвонил нам из Москвы, сказал, что выезжает домой. Вот там и…. Его забили ногами за то, что он еврей. Эти ублюдки даже не пытались бежать, их забрали сразу, идёт следствие. А мальчика нашего единственного больше нет. Родители в стариков превратились за три дня. Роза моя слегла, месяц не встает, и лечиться не хочет. А я, – он горько усмехнулся, – я даже работать не хочу. При каждом удобном случае сбегаю на кладбище. Сижу там один и всё думаю: твой китаец когда-то вытащил нашего мальчика из могилы, а сверстники загнали его туда. Так в чём смысл жизни? И есть ли Бог? Одно понял точно: мир, в котором топчут ногами красоту и талант – обречён! И чёрт с ним! Пусть он сдохнет! Может когда-то на его месте возникнет новая жизнь, где ценности будут другие. Не знаю…

Они, помогая друг другу, перешли за стол. Настя вновь согрела чай и коротко рассказала о себе. Главный слушал не перебивая, а потом сказал: – Ты, девочка Настя, выбрала именно того парня. Я не раз замечал, что у тебя интуиция, как у ведьмы. Много раз наблюдал за твоей работой, и сдаётся мне, что ты видишь пальцами. Чёрт его знает, как ты это делаешь, но какой-то дар у тебя явно есть. Я ведь на операциях любовался, ты своими пальчиками вытворяешь такое! Я, хирург со стажем, только глазами хлопал. Ты к плохому парню за версту бы не подошла. Найдётся твой Сашечка, у мужчин бывают такие дела, ради которых они покидают своих женщин. Даже таких, как ты. Ему сейчас гораздо хуже, поверь мне. Но с живыми проще, всегда есть надежда, что они найдутся.

Потом он сказал, что им надо брать себя в руки: ей дожидаться своего Сашечку, а ему суда.