Лидия Лехмус - Сиреневый туман

– У нас с тобой нет возможности лежать и наслаждаться горем. Тебе на работу через неделю? Выходи завтра, нечего дома делать!

Настя проводила его, прошлась по комнате, везде слой пыли, полное запустение. Тряхнула головой, вслух сказала: – Сашечка, так жить нельзя! Давай сделаем уборку, потом полежим в ванне и спать!

Откуда-то появились силы, быстро и ловко прибрала квартиру, понежилась в душистой воде и уснула. Уснула легко, пробормотав: – Ты здесь? Не уходи! – Утром, собираясь на работу, разговаривала с ним, советовалась, отвечала вместо него, и с этого дня это стало привычкой. Стало легче дышать, вернулась способность думать о чём-то ещё. Сашечка незримо был рядом.

Когда-то в городе и округе было раскидано множество воинских частей, секретных и не очень. Был свой госпиталь, в котором Настя начинала ночной сиделкой. За последние годы одни части расформировали, другие куда-то перевели. Госпиталь, пока ещё был госпиталем, но на лечение принимали всех подряд, если были места. Попадали сюда в основном начальство, чиновники и их родственники. У врачей работы всегда хоть отбавляй, у хирургов не исключение. И Настя с головой окунулась в знакомый мир болезней, стонов и лекарств. На первой же пятиминутке главный представил Настю: – Анастасия Григорьевна, наш новый хирург и прекрасный диагност, вы все ее прекрасно знаете. У кого будут затруднения, не стесняйтесь обращаться.

Они стали пропадать на работе от темна до темна, присутствовали на операциях друг у друга. За чаем в ординаторской главный жаловался, что хозяйственные работы, будь они неладны, отнимают много времени, и потихоньку сваливал работу на Настю. Часто усталые, в темноте выходили на улицу, продолжая «разбор полётов». Иногда подвозил её домой, но чаще Настя шла пешком, наслаждаясь свежим воздухом и радуясь, что наконец-то спокойно можно побыть наедине с Сашечкой.

Хуже всего были выходные! В эти дни Настя старалась переделать как можно больше домашних дел. Если они заканчивались, она бралась перетаскивать мебель или шить новые шторы, только бы не дать себе расслабиться.

Часто Сашечка появлялся в снах, и онаретаскивать мебель или шить новые шторы, только бы недать себе расслабиться. можно побыть н никак не могла разгадать их. На нём почему-то всегда был камуфляж, такой странный костюм Настя видела в боевиках. И как в кино, Сашечка в её снах был разрисован чёрной краской. Иногда он смотрел прямо в её глаза и печально шептал в маленький микрофончик прямо у самого рта: – Ты только не потеряйся, душа моя! Только не потеряйся! – Но чаще она видела его сидящим под каким-нибудь кустом или деревом. Обхватив колени руками, он смотрел в небо и кричал, как тогда: – Настё-ё-на! – Она просыпалась в панике и слезах, ходила по комнате и никак не могла унять дрожь.

– Всё хорошо, Сашечка, всё хорошо! Вот доживём до отпуска и встретимся в нашей избушке. Отметим годовщину, как мечтали! Я не знаю твоей фамилии, не знаю, из какого ты города, ты тоже не знаешь, ну и ладно! В следующем октябре мы обязательно найдёмся, вот увидишь! Мы с тобой, родной мой, так похожи, и впрямь две половинки: не сообразили спросить хотя бы фамилию!

А сама думала, что до следующей осени сойдёт с ума.

Однажды в воскресенье, когда она, одуревшая от тоски, металась по комнате, в дверь позвонили. На пороге, тяжело дыша, стояла пожилая женщина с измученным больным лицом. Настя с трудом узнала жену главного: модница и красавица еврейка превратилась в сгорбленную старуху.

– Проходите, Роза Александровна, – помогая ей раздеться, Настя гадала, зачем пожаловала эта малознакомая женщина. Усадила на диван, предложила чаю, и, получив отказ, спросила: – Что-то случилось?

– Нет, деточка, то есть случилось…. Ну, вы знаете. Я о другом пришла поговорить. – Выглядела она плохо.

– Деточка, у нас горе, нам всем не сладко, конечно, но Яша мой – он совсем сдал. Я не знаю что делать, но что-то надо! Меня он не слушает, может, вы как-то попробуете? Он о вас всегда очень хорошо отзывается, а мой Яша на похвалу скуп, даже очень.

Настя сидела озадаченная.

– Роза Александровна, а что я могу сделать? Честно говоря…

– Деточка, уговорите его поменьше работать, ему полежать надо, а уход я сама обеспечу. Ему сейчас не до работы, я ведь вижу, он на пределе. – И она горько заплакала. Настя с жалостью смотрела на неё и думала: – Господи, помоги им пережить это! В чьих силах вернуть радость в дом, где жизнь стала чёрной?

– Роза Александровна, – она села поближе, – вы только попробуйте понять: Яков Семёнович не станет лежать и страдать, работой он лечится, понимаете? Так легче! Он работает, как вол и это самое лучшее, что можно придумать.

– Деточка, легче, когда вместе переживают своё горе, а он там без меня и я дома одна. Как же ему может быть легче? Я же по себе знаю, что это невыносимо!

Настя немного подумала, и вдруг сама не ожидая от себя, предложила: – А вы устройтесь на работу.

Женщина скорбно посмотрела.

– Какая работа? О чём вы говорите, деточка? Я нечего не умею!

Но Настя загорелась: – Идите к нам, Роза Александровна! У нас катастрофически не хватает санитарок. Солдатики лежат беспомощные, совсем сопливые мальчишки. Родители далеко, ухаживать и пожалеть их некому. Полы протереть, подушку поправить, с этим вы справитесь. Вот увидите, ваш день будет занят, нужной себя почувствуете, а заодно доброе дело будете делать. Ну, как?

У бедной женщины было такое растерянное лицо, что Настя готова была прикусить себе язык.

– Деточка, вы уверены, что я смогу это делать? – Роза Александровна взволнованно вспыхнула. – А что мне Яша скажет?

– А мы…. мы ему не станем докладывать! Приходите завтра с утра, я сама вам всё покажу. Главврача мы поставим перед фактом. Ну, по рукам? Знаете что, пойдёмте пить чай.

Они перешли на кухню. Настя разогрела рыбу, приготовленную на ужин, налила чай, а сама всё говорила.

– Зарплата, правда, совсем маленькая, поэтому не хотят люди работать.

– Деточка, мне не нужны деньги, не будем об этом говорить.

Женщина немного ожила, приободрилась. Губы слегка трогала улыбка, видимо она представляла, что скажет Яша.

– Давайте поужинаем, а то мне одной не хотелось.

Обе с аппетитом поели, чай пить Роза Александровна отказалась: – Нет, деточка, я побегу. Если завтра на работу, то сегодня нужно кое-что приготовить.

Настя вышла проводить, поймала такси и тепло попрощалась с гостьей. Едва успела зайти в квартиру, запел телефон.

– Настя, что делала у тебя моя Роза? – Голос главного был таким изумлённым, что она фыркнула.

– Вы что следите за своей женой?

– Нет, конечно, – рассердился он, – с кладбища ехал, видел, что она заходила в твой подъезд, караулил за углом.