Лидия Лехмус - Сиреневый туман

– Сашечка, я не стану лепить узел, голова устала. К тому же тебе нравится, когда я хожу так.

Тоненькая, изящная, она цокала каблучками по полу, слабо заплетённая коса уютно лежала на груди, щёки разгорелись. На ходу заглянула в зеркало, улыбнулась. Накрыла кружевной салфеткой журнальный столик, поставила конфеты, фрукты. Принесла два фужера и бутылку мартини. В половине двенадцатого зажгла две красивые свечи, налила вина.

– Сашечка, я не умею открывать шампанское, поэтому купила мартини, давай его попробуем. – Она села в кресло. – Сейчас ты позвонишь в дверь, и сразу будет счастье! Я, наверное, умру, не выдержу!

В дверь позвонили. Настя вскочила, крепко зажмурилась: показалось…. мне показалось…

Но звонили настойчиво и требовательно. Она метнулась в прихожую, трясущимися руками крутила замок, а он никак не открывался.

– Да что же это такое?! – Распахнула дверь так, что та ударилась о стену, вылетела на площадку и уткнулась лицом в пятнистую форму.

– Сашечка, я знала, я знала, что ты меня найдёшь! Господи, как же я ждала тебя! – Она вдыхала незнакомый запах, а сама искала руками Сашкино лицо, гладила колючие щёки: – Сашечка мой! – Подняла сияющие счастливые глаза. Несколько секунд стояла неподвижно, дыхание перехватило. На неё оторопело смотрело чужое лицо.

– А Сашечка?.. Где Сашечка…. – Она отступила на шаг и отчаянно замотала головой. – Нет, не может быть…. С ним ничего не может быть…. Я бы почувствовала! Я не верю… я не верю вам!

– Извините! Ради бога, извините! Я не хотел напугать вас! Кажется, я элементарно ошибся квартирой. Мне очень жаль, что всё так…. Простите! – Мужчина расстроено топтался, прижимая к себе пакет, из которого торчало горлышко шампанского, букет красных роз и ещё что-то. Настя, растерянно уронив руки, обвела площадку беспомощным взглядом, безразлично покивала головой и медленно пошла к себе.

– Минутку! – Услышав чужой голос за спиной, она нехотя остановилась – минутку! Я бы хотел…. Примите, пожалуйста, цветы. Давайте будем считать, что их прислал Сашечка, а я просто передал.

Настя мгновение подумала, резко сказала: – Нет! – И захлопнула дверь. Прошлась по комнате, сняла нарядные босоножки, легла на диван, свернувшись калачиком, и закрыла глаза.

– Сашечка, ты здесь?

Сашка лежал, закинув руки за голову. Ноги заброшены на спинку железной кровати. Настя протянула руку и погладила колючую щёку. Сашка, не открывая глаз, повернул голову, поймал губами её ладошку и тепло задышал в неё.

– Настёна, душа моя, ты здесь?

Она погладила пальчиком его виски, потрогала седину. Откуда она? Совсем недавно не было. Он улыбнулся: – Ты не уйдёшь? Не уходи! – Она подвинулась ближе, положила голову ему на плечо и облегчённо закрыла глаза…

Проснулась Настя от звонка будильника, долго с недоумением смотрела на диван и горько вздохнула: опять сон. И стала собираться на работу.

…. Пришла весна – суматошная, капризная, переменчивая. Настя, стиснув зубы, терпеливо ждала. Давалось это не просто. Иногда казалось, что всё! Сил больше нет! Ну, нет, и всё!

– Не хочу больше ничего – ни работать, ни дышать, ни жить – ничего!

Падала на диван и замирала: – Сашечка, я не слышу тебя! Не слышу и не чувствую. Где ты? Ну, нельзя же так долго пропадать! Конечно, осталось только лето, но так много дней! Тебе тоже плохо? Потерпи! Осталось только лето и дней не так уж много, ты только потерпи! Я во сне всё время вижу, как ты играешь моим шарфиком. Помнишь, я им волосы подвязывала, когда танцевала для тебя. Он потерялся где-то, наверное, там остался.

Хотя эти беседы и напоминали приступы безумия, именно они давали силы. Без них она не могла обходиться. И не хотела.

Лето опять пришло жаркое, без дождей. Одуревшие от долгой зимы и духоты люди не вылезали с пляжа. Дети наслаждались каникулами, их восторженные вопли летели со двора до поздней ночи. Настя загорала на лоджии. Не было никакого желания тащиться на речку, она знала, чем это закончится, придется отбиваться от кавалеров, каждый из которых считал себя неотразимым. Жила она на солнечной стороне и за лето хорошо загорела и посвежела. Настроение с каждым днём становилось лучше: приближалась осень. Главный, не спрашивая, поставил ей отпуск в октябре. В середине сентября начались дожди, похолодало. В один из таких дней Настю вызвал главный. Она уже собиралась домой и, прихватив сумочку, зашла в кабинет.

Шла война в Чечне, по телевизору показывали жуткие кадры. Политики шумели, и призывали немедленно прекратить это безобразие, и было совершенно не понятно, кого они призывают. В «горячие точки» – так теперь называли места, где шла бойня своих и чужих – постоянно отправлялись в командировку врачи, иногда целыми бригадами. Поэтому Настя не удивилась, когда он сказал, что надо ехать и он выбрал её.

– Там заведует госпиталем мой хороший знакомый – Георгий Иванович Брегнадзе – замечательный врач, отличный мужик! Он просит в помощь хорошего хирурга: одного солдатика сильно покалечило. Бригаду врачей только утром отправили домой, других пока не прислали. Одним словом, накладка получилась, обычное дело. Мальчик тяжёлый, если ты согласна, собери сумку. В аэропорт отвезу сам, там самолёт задержали, тебя ждут.

Настя заскочила домой, бросила в сумку чёрные джинсы, чёрный свитер. Про себя хмыкнула: интересный набор! Положила белые мягкие ботиночки не тонкой бесшумной подошве, в них работать удобно. Добавила бельё, полотенце, зубную щётку. В большой карман сбоку втиснула пакет, в котором хранились дорогие сердцу вещи: танцевальный костюм и кисет с трубочкой. Оглядела себя. Как всегда: голубые джинсы, белая водолазка, бело – голубые кроссовки. Накинула кожаную курточку.

– Так, что ещё? – Повязала платок, нацепила очки. Всё, готова! Главный ждал в машине.

– Ела?

– Не успела.

– Держи, немного перекусишь, а там Георгий не даст умереть с голоду. Пробудешь не долго, с неделю, как дела пойдут. Приедешь, сразу в отпуск.

Настя жевала булочку, запивала йогуртом и кивала головой.

Военный аэродром стоял в стороне от гражданского, аэровокзала не было, только КПП, у входа в который выплясывал военный в пятнистой форме.

– Давай быстрее, вылет задерживаете. Кто из вас?

Главный кивнул на Настю. Военный сплюнул.

– Мать твою! Больше некого послать? Что там делать с такими ручками?!

Главный ухватил его за рукав и грозно сказал на ухо: – Ты за эти ручки головой отвечаешь!

– Понял. – Коротко ответил вояка и приказал Насте: – Вон то корыто старое видишь? Беги туда, садись, я сейчас.

Настя махнула рукой главному и помчалась. Закинула внутрь сумку, по ступенькам забралась сама, встала, оглядывая странно устроенный самолёт: середина пустая, по бокам в ряд сиденья почти все заняты людьми в пятнистой форме. Со всех сторон на неё уставились глаза – дерзкие и насмешливые, изумлённые и просто удивлённые. Коротко поздоровавшись, она прошла вперёд, села на свободное место и поставила сумку на колени. Откуда-то с хвоста самолёта раздался весёлый голос: