Яков Шелль - Пустая ваза

нули воспоминания. Для чего живем? Вот и ты, дерево, сгорело

в чьей-то печке. Может быть, и есть в этом самый большой смысл

жизни, придти в эту жизнь, чтобы сгореть, чтобы теплом, светом

и игрой сгорания доставить другим удовольствие и радость? А?

Как ты думаешь, великий пень?

– С кем ты разговариваешь, дедушка!? – закричала, подбе-

гая к старику, маленькая хорошенькая девочка лет четырех. —

Тут ведь никого нет! – И она огляделась в недоумении. – Мама,

мама! – обернулась она к подходившей к ним молодой женщи-

не, – дедушка с ума сошел, он ни с кем разговаривает!

– Вот, встретил родную душу, – пробормотал старик, подни-

маясь с земли.

страсти – это ветры, наполняющие паруса корабля;

иногда они гибельны, но без них невозможно движение

Вольтер (Мари Француа Аруэ) (1694 –1778)

как я Вам благодарен, моя дорогая, что Вы разочаровали

меня в себе прежде, чем я на Вас женился; это разоча-

рование явилось мне словно Откровение; я прозрел. С того дня,

когда я почувствовал, что разочарован в моих ожиданиях, мир

словно осветился ясным светом; с этой поры я очаровался ра-

зочарованиями. Они ясно указывают на ошибки, которые не со-

стоялись, на возможные, тяжелые последствия, которые удалось

избежать.

Разочарования – это свет; влюбленность, наоборот, тьма;

она все запутывает и затемняет. Когда она приходит, то никог-

да не знаешь, надолго ли она пришла, останется ли она вить

гнездо или вспорхнет и улетит, какие разрушения после себя

оставит, на каких развалинах потом придется жить, из-под

каких обломков выбираться. Разочарованиям надо петь пес-

ни, слагать оды, возлагать цветы, ставить свечи и всемерно

прославлять; они благословенны. Памятники разочаровани-

ям нужно ставить высоко на холме, они должны быть видны

отовсюду.

Если вдуматься зрелым умом, – сколько нервов и здоровья

сохраняет вовремя пришедшее разочарование, сколько слез

не пролито, не разбито посуды, не прожито бессонных, тревож-

ных ночей ожидания, не растрачено напрасных слов. Сколько

сохраняется веры в новую влюбленность. Разочарований надо

ждать каждый день и торопить их приход. Этим поэтам и писа-

телям, этим горлопанам любви и трубачам высоких чувств, —

им бы надо переключиться на Поэзию разочарований и Прозу

прозрений, начать поэтизировать тонкие чувства отхода от оча-

рований, прекрасные явления спадающих с глаз покровов, изум-

ленные глаза за упавшими шорами!

Хватит вводить людей в надуманные красивые дебри заблуж-

дений, погружать в омут высших иллюзий, из которых каждый

потом выбирается сам, – потрепанный, помятый, растерзан-

ный, окровавленный, потерявший глубокую веру, лучшие годы,

деньги. Хватит! Поэты и прозаики, эти певцы любви, славя и тру-

бя, приобретают деньги и вес, а мы их теряем, следуя, словно за-

вороженные, призывам труб…

Что мне сделать, моя прелесть, как мне Вас отблагодарить

за то, что Вы разочаровали меня в себе прежде, чем я на Вас же-

нился? У меня не проходит чувство праздника, хорошего настро-

ения; так чувствует себя, я думаю, человек, избежавший большой

опасности, он чувствует себя заново родившимся, и мне хочется

за это прекрасное чувство сделать Вам что-нибудь приятное.

Давайте выпьем за это!

Мы выпили.

Моя собеседница поставила пустой фужер на стол, прищури-

ла свои синие глаза и задумчиво посмотрела на меня.

– Мне понравилась Ваша страстная речь! – сказала она и от-

бросила непокорный, длинный локон с лица. – Нет темы благо-

дарнее, чем тема разочарований! Пока Вы говорили, мне пришли

на ум несколько новых афоризмов:

«Время любить и время горько об этом сожалеть»

«Очаровываешься на время, а страдаешь всю жизнь»

Но что мы говорим о любви? Если любить ближнего, то ближе

себя никого нет; если дальнего, то дальше всех только Бог. Вы,

мой дорогой, находитесь ровно на границе между мной и Богом;

когда я выхожу из себя и иду к Богу, на пути стоите Вы, краси-

вый, загадочный, мужественный. Издалека вы похожи на Алена

Делона в молодости. Вот я приближаюсь, все яснее и четче Ваши

черты, Ваша фигура, Ваш облик и стать. И я уже вижу, что пере-

до мной не Ален Делон, а только симпатичный мужчина сред-

него роста; первое легкое разочарование вспыхнуло искоркой,

упало на сердце и обожгло его. Мы сближаемся, Вы заговори-

ли. О, как бессвязна Ваша речь, сколько в ней неточностей; она

вся состоит из смеси восторга, желаний и неуверенности. Ваши

глаза смотрят слишком добро и доверчиво – где же непреклон-

ность и упрямство металла? Ваша фигура предстала перед мо-

ими жадными любопытными глазами слабой тенью Арнольда

Шварценеггера. Сближение несет на себе, как на блюде, первые

разочарования, а над сближением пылает ореол Идеала.

Вы стоите передо мной, и от Вас сыплются, словно от бен-

гальского огня, тысячи искр разочарований. Я стою, освещенная

Вами. Сближаемся дальше. Все крупнее Ваши черты, все отчетли-

вее Ваша суть, я вижу Вас насквозь, словно передо мной рентге-

новский снимок, вот характер – скелет Вашей натуры; вот Ваши

желания, – кровь и соки Вашей души. Я ужасно разочарована;

сияние Идеала над Вашей головой тускнеет, слабеет, вот остал-

ся только легкий свет, как нимб, – все-таки Вы добрый человек

и приятный мужчина. Выпьем за это, мой дорогой!

Мы выпили.

Я поставил пустой фужер на стол.

– Разочарования стоят на эволюционной лестнице значи-

тельно выше, чем очарования, моя милая, ибо требуют вкуса

и образования; чувства, необходимые для разочарования, более

тонкие, и требования у них к любимым несравненно выше, чем

у влюбленности, для которой достаточно мгновения, симпа-

тичной внешности, грациозной фигуры, подвешенного языка…

Влюбленность вспыхивает от спички кажущегося и освещает

внешнее, лежащее на виду, но разочарования – это глубинные

чувства, они достигают дна, где, как акулы, скрываются сути.

Если влюбленность – это взлет в восторг, то разочарования —

погружения в истину. Каждое прозрение есть победа разума