Владимир Де Ланге - Вера и рыцарь ее сердца. Книга шестая. Любовь нечаянно нагрянет

***

Теперь Вере было стыдно вспоминать, как грубо она обошлась с Арсееном при знакомстве.

Постепенно она привыкла к его звонкам и сочувствовала его одиночеству. Как хорошо понимала женщина одинокого человека, который к тому же приболел, а она даже заболеть не имела права, а так хотелось бы отлежаться на больничной койке, забыв обо всем на свете на парочку дней.

Медленно тянулись летние каникулы. Вере казалось, что ее принуждают отдыхать, в то время как ее жизнь летит в пропасть. Свободные дни послужили тому, что она почувствовала себя улетающей в безвременье, одинокой и всеми забытой птицей, без кола и двора, даже в комиссариате о ней не вспоминали и писем с депортом не слали.

Летом дети отстаивали свое право на лень, и Вера от скуки стала писать стихи, ведь, когда рифмуются строчки, время словно ложится в штиль.

Во мне живет странная женщина.

Ее приняла и люблю.

На редкость она беспечная,

Как бабочка на ветру,

Танцует свой танец под музыку,

Неслышную, увы, никому.

Она еще очень ранимая,

От ран ее ночи не сплю.

В наивности необъяснимая,

Как роза на белом снегу,

Лежит, никому не нужная,

И дарит свою красоту.

Мне нравится эта женщина,

Живущая во мне,

И манит ее голубая вселенная,

Но твердо стоит на земле.

Ее исполняю решения,

Не зная, что будет в конце.

С годами она не меняется

И зеркало ей ни к чему.

Как в юности, верит, влюбляется,

Забыв про обман и нужду,

Бесплотной надеждой утешится,

А я уже так не могу.

Так случилось, или от любопытства, или от желания иметь в доме мужчину, или от желания перемен, так или иначе, но Вера решилась на авантюру. И вот она стоит на перроне и ждет поезд, идущий во Фландегем.

Когда-то вокзал в Мерелбеке подвергся бомбовой атаке с воздуха и был разрушен до основания, но в тот летний день ничего не говорило о войне и разрушениях, словно вечный мир воцарился на всей планете Земля.

Это вокзальное умиротворение убеждало Веру в том, что и ее жизнь стала слишком упорядоченной и срочно нуждалась в душевной встряске, ибо для человека хуже пареной репы безропотное существование в череде безликих дней.

Надо сказать, что, когда решение принято и все зависит от прихода поезда, человеку хорошо думается о чем-то абсолютно абстрактном, абсолютно далеком от реальной жизни, и ей пришло в голову, что философское понимание сущности времени не позволяет человеку более или менее ценить свое время, как он его ценит в каждый настоящий момент. Мудрецам, должно быть, самим наскучила тщетность попыток обуздать время и посадить его на цепь, чтобы потом использовать по назначению, а хорошо бы, прежде чем менять свою жизнь, знать, во что это выльется в будущем.

Вера ожидала прихода поезда, идущего во Фландегем, наслаждаясь неизвестностью грядущих событий, которые сулил ей этот теплый августовский день. Поезд пришел по расписанию.

Арсеен встречал Веру улыбкой и с букетом цветов, подобранных вслепую. Мужчина напоминал Вере состарившуюся копию казака Григория из «Тихого Дона», но больше всего ей понравился его дом с садом.

В честь гостьи хозяин дома открыл бутылку шампанского и была раскрыта коробка лучшего бельгийского шоколада. Потом Вера долго и с интересом рассматривала фотографии в семейном альбоме Арсеена, но в нем не было фотографий из его детства и юности. Этот альбом был посвящен не столько Арсеену, сколько строительству и реставрации дома, где главным фигурантом был сам его владелец.

На прощание захмелевшая от бокала шампанского Вера полежала на двуспальной кровати хозяина дома, как Машенька в сказке о трех медведях, приняв объятия Арсеена за истинное проявление любви, что было ей вполне достаточно, чтобы почувствовать себя желанной и любимой, хоть на короткое время, и тем же вечером в хорошем расположении духа она отправилась домой.

После свистка контролера Арсеен помог Вере подняться в тамбур вагона и в последний момент расставания всучил ей в руку какую-то смятую бумажку. Пока Вера размышляла о том, что представляет собой эта смятая бумажка, поезд уже мчался далеко от Фландегема, а она все смотрела на купюру в 50 евро и бледнела от унижения, за визит к одинокому мужчине ей заплатили сполна, но, подъезжая к дому, все встало на свои места, судьба давала ей шанс рассчитаться.

По приезде в Мерелбеке Вера забежала к Даше и торжественно вручила бумажку, полученную от Арсеена, а потом за чаем с беляшами красочно рассказала о своей поездке во Фландегем. Подруга искренне радовалась за нее, прекрасно понимая, что вступить в долгие отношения с бельгийцем Вере не светит ни с какой стороны, уж слишком правильной была ее манера жить, и на свою внешность она не обращала никакого внимания.

В конце августа Веру навестил брат Саша с племенниками. Встреча была радостной, но недолгой. Рассказывать родственникам печальные подробности прожитых за границей лет совсем не хотелось, пусть ее гости остаются в неведенье, каково за границей русским сводить концы с концами. Вера отправила племянницу Марину в Париж на двухдневную экскурсию, а с Юрой и сыном съездила на морское побережье. Довольный впечатлениями возмужавший племянник подбивал Витю покричать на пляже, что они русские, что русские не сдаются, но Вера его остановила:

– Юра, оставь Витю в покое, здесь каждый пятый русский, так что боя не будет.

Перед отъездом брат Саша навестил и Арсеена. Арсеен ему понравился как радушный хозяин, но дом ему понравился еще больше, и на прощание он благословил Веру и Арсеена на счастливый брак, о котором не было еще и речи.

Арсеен с каждым разом убеждался в том, что русская женщина, которую он обхаживал уже три месяца, вполне вписывается в его планы. Оставалось самое трудное – уговорить Веру поселиться в его доме до первого ноября, так как уже решался вопрос о его насильственном выдворении в каритас.

Вера была уверена, что появление заботливого Арсеена на пути было ею самой запрограммировано по медитациям Луизы Хей, но думать о том, во что выльются эти отношения, эта программа не говорила.

***

Наконец-то начался учебный год, все встало вновь на свои места: учеба, работа и быт, а время праздных надежд и легкомысленных перемен прошло.

Как-то под вечер зазвонил телефон, и опять высветился незнакомый номер. День был обычный, посторонних звонков не ожидалось.

– Алло, Эдит, могу ли я узнать, с кем я говорю?

– Я Вера, что вы хотели?

– Вы Вера Лебедева? Вы обещали жить вместе с господином Арсееном Лаере?

– Я?.. Извините, я вас не понимаю.

– Арсеен Лаере – ваш друг?

– Да, он мой друг.

– С вами говорит патронажная медсестра Арсеена Лаере. Вы обещаете жить вместе с господином Арсееном Лаере или нет?