Рома Джин Эйр - Между солнцем и луной. Что всего дороже

Ариана, которую бог спустил с небес для того, чтобы она мастерски состригала и перекрашивала мои волосы по моему хотению;

Ариана, с которой два часа выбираешь одежду, для того, чтобы отправиться на очередную творческую тусовку, весь вечер исполняя роль её второго пилота, и помогая ей цеплять латентного вида красивых молодых людей;

Ариана, которая помогает мне сушить яблоки и покупать на блошиных рынках специи и вычурные цветы, чтобы потом я могла сделать на их основе собственноручно чай, а после пить его, сидя прямо на полу нашей маленькой кухоньки, пока дым от сигарет уносится с ветром через открытое окно прямиком в ночной Осло;

Ариана, которая внимательно и увлеченно слушает очередную подобранную мною песню и следит за новой придуманной мною же связкой, абсолютно ничего не смысля в этом, и попутно называя «гранд батман» дерзкими размахиваниями ногами, а «пор де бра» неестественными перегибами туловища;

Ариана, которая любит, когда я читаю ей в слух, особенно собственные стихи, любит, когда я, немного хмельная от бутылки вина, которую мы так долго выбирали для проведения вечера четверга, взбираюсь на табурет и начинаю декларировать Маяковского или раннего Бродского, потому что она знает, что я родилась и выросла в России, но никому никогда не расскажет;

Ариана, с которой можно ходить по квартире абсолютной голой или в одной вытянутой серой майке-алкоголичке, сверкая сосками, которые та норовит обязательно поприветствовать, в ответ подставляя свою силиконовую грудь для ответных «жамканий»;

Ариана, которая сжимает меня, пока я нарезаю овощи для салата, попутно делая утренний кофе; которая обнимает меня ногами, пока мы смотрим фильм Кубрика или Нолана, а её член упирается мне в поясницу; которая слушает со мной музыку, лежа на полу, отпуская хвалебные комментарии нашему новому разветвителю для наушников, купленный нами в Икее по акции; с которой во времена моей лютой бессонницы мы устраиваем фотоссесии во всех свитерах подряд, что хранятся в нашем шкафу-купе; которая заставляет меня разглядывать случайных прохожих, когда мы выходим на прогулку, потому что «ба-а-а, Инге, смотри какой персичек!», потому что «боженька видимо наблюдает за тобой, малинка, смотри-смотри, СМОТРИ, какие у него ножки!»;

Ариана, которая ненавидит использовать свой член по интимному назначению, (потому что «нет вагин во всём Осло, которые мне бы хотелось оттрахать до смачного сквирта»), но, по её словам, минеты в моём исполнении она считает манной небесной, а свой член она предлагает чуть ли не каждый божий день, если у меня скверное настроение, потому что:

«Инге, солнышко, тебе нужен член!»

«Хочешь я одолжу тебе свой, м, Инге?»

«Инге, милая, сколько у тебя уже не было мужчины?»

«Инге-е, если из тебя надо вытрахать всю эту дурь, то просто скажи, ты же моя подруга, а мои друзья – друзья моего члена»

«Инге, еще неделя без полноценного секса, и мне кажется, ты начнешь убивать взглядом»

Это моя Ариана, с которой мы спим на отдельных раскладных креслах, потому что спать вместе это слишком интимно, а мы обычные соседки, ютящиеся в скромной однушке, потому что у обоих почти что нет денег.

– Ингеборга, ты… Тебя же зовут Ингеборга, да? – робко отзывается Ариана.

– Да, – киваю в ответ.

– Ты лесбиянка? – удивленно вскидывает брови Рина, когда я подбадривающе поглаживаю её плечи.

– Эмм… Просто я достаточно свободна в своих моральных устоях, – обнимаю свою нескладную знакомую, после оставляя на её щеке смазанный моей бордовой губной помадой влажный поцелуй.

Через два дня мы забрали мои вещи из хостела, в который я уже буквально вжилась, теснясь в тройке квадратных метров на одного посетителя.

Забрали её вещи из жуткой студии в пригороде Осло, которую она снимала за гроши, рискую жизнью каждый раз, возвращаясь в этот неблагополучный район уже за полночь.

Теперь же мы делим этот однокомнатный рай один на двоих, и, честно вам признаюсь, лучше соседки у меня никогда еще не было, и, наверное, никогда не будет.

– Инге, детка, я тебя не разбудила? – буквально впархивает в комнату, вытирая мокрые руки о полотенце, перекинутое через плечо.

– Нет, – утыкаюсь лицом в подушку.

– Скажи мне честно, ты заболела? От тебя не несет перегаром за три километра, Инге! Ты умираешь?

– Э-э-э-э, нет, со мной всё в порядке, Рина, – приподнимаюсь на локтях и бросаю в её сторону свой самый недоуменный взгляд.

Ариана вертится у шкафа, пытаясь что-то выудить из него.

– Ты сегодня допоздна, как я понимаю? – переворачиваюсь на спину, чтобы не задохнутся в этой летней жаре на черных простынях.

– Угум, если всё получится, может ещё зависну с тем отвратительным красавчиком.

– Удачи, янтарная девочка. Я искренне верю в тебя! – повышаю голос, призывая её подойти к моему креслу и отбить мне кулачок.

– Спасибо, непьющая девочка, – строит кислую мину, после чего добавляет, – я должна волноваться по поводу того, что ты притащилась в четвертом часу утра абсолютно трезвая домой, а твой кардиган воняет сигаретами, дешевой текилой, измазан землей и валяется прямо у порога?

– Нет, не должна, – улыбаюсь Рине своей самой искренней улыбкой, пока она, тяжело вдохнув, направляется обратно к шкафу.

– Ну, и как его зовут?

– О ком ты?

– Ингеборга, я слишком хорошо тебя знаю.

Утыкаюсь обратно лицом в подушку, уже не боясь перспективы задохнуться прямо здесь и сейчас.

– Инге, не пытайся одурить свою наставницу по жизни.

Я понимаю, что играть в молчанку действительно бесполезно, а кислорода между моим лицом и наволочкой становится катастрофически мало.

– Михоэль. Его зовут Михоэль.

Ариана в одно мгновение пересекает комнату и уже восседает на подлокотнике моего кресла, сжимая в руках бирюзовую блузку.

– О, давай-давай, продолжай, какой он? – её глаза буквально светятся от возможной перспективы поскорее засунуть свою соседку под какого-нибудь мужика.

– Он… – пытаюсь подобрать слова, зарываясь руками в подушку, – он миндальный очаровательный мальчик.

– Хорошо, еще что? – мне кажется, еще немного и Ариана упадет либо на пол, либо на меня, от переполняющего её восторга.

– Он шатеновое солнышко, – замолкаю на добрую минуту, – пожалуй, этого хватит.

– Инге! – соседка со всей силы толкает меня в плечо, заставляя отлететь к самой стенке. – Какого черта! Может быть, ты упустила чудо всей своей жизни!

– Миндальное чудо, – поправляю Рину, пытаясь вернуться в изначальное положение.

– Ты… Ты просто неисправима, Ингеборга!

Ариана вскакивает с места и нервно пытается изображать заинтересованность в поиске нужной одежды, фырча в мою сторону и кидая грозные взгляды. Её еле хватает на тридцать с небольшим секунд, и вот она уже снова возвышается надо мной, виновато опустив голову.