Саша Кругосветов - Счастье Кандида

Подвижницы любви – завсегдатаи проспекта – почему-то предпочитают максимально открытую одежду. Откровенно говоря, их одежда вообще почти ничего и не скрывает. С чем это связано – до конца не понятно. То ли жаркая погода располагает максимально оголить свои довольно зрелые формы. А может, просто разумная экономия: любовь к одежде, вещизм совсем не в характере этих продвинутых и, возможно, весьма тонких и тактичных женщин.

В общем, выглядели эти дамы более чем пикантно и привлекательно. Надо полагать, именно по этой причине у площадки постоянно останавливали свои большегрузы вымотанные и расплавленные жарой дальнобойщики, частично уже потерявшие свою человекообразность.

Некоторые подзывали согнутым пальцем кого-то из понравившихся девушек. Приглашали посетить пассажирское место своих грузовиков. Другие, побойчее, сами подходили к выбранной барышне, чтобы уединиться с ней в кабинке и там без помех по-дружески обсудить какие-то очень важные для обоих вопросы – кто знает, о чем они хотели бы поговорить друг с другом? А может, им просто необходимо отвлечься, поболтать о том, о сем, отдохнуть в тени после долгих часов, проведенных на тяжелой, забитой машинами трассе, забыться перед дальней дорогой к столице Фриляндии. Молодые, симпатичные женщины умеют дать труженикам автомобильной баранки особый, ни с чем не сравнимый релакс.

Трое бомжей расположились в тенечке неподалеку от тусовки, образовавшейся вокруг пляжных кабинок жриц любви.

– Смотри, какие классные, – сказал Сява. – И ноль заморочек. Если хочешь в мохнатку, всего-то тыща – получи двадцать минут щастья. У нас со Шплинтом нет таких денег. А появятся – лучше на одежду потратим или жратву хорошую купим. Да нам и не надо ничего такого. Голь на выдумки хитра. Приспособились, перешли на парное самообслуживание. Знаешь, что мы хотели бы сделать, когда разбогатеем? Не знаешь! Перво-наперво – пойти к педимахеру, а потом сделать педикюр и педиляцию – ха-ха, смешно, правда?

– Тоже мне блатные авторитеты. Наговорили с три короба… Какой вы такой черной масти? Петухи обыкновенные, вот и все. Опущенные по собственному желанию. То-то я смотрю, почему у обоих молнии на штанах сзади. Думал, по ошибке. Теперь-то я понял, совсем даже неслучайно.

– Что ты можешь понять? Просто так получилось. И неплохо получилось, зуб даю – эх, ограниченный ты человек! С устаревшими взглядами на мироустройство. А у нас с этим делом нет проблем, вот и все. Жил бы с нами, тоже было б ноль проблем. Не то что сейчас. А мы уж такого, как ты, купидона писаного, с удовольствием взяли бы в кентовку, верно, Шплинтелло?

– Нет уж, спасибо, – ответил им простодушный Кент. – И вообще, избавьте от излишних подробностей. Мне это совсем неинтересно. Девушки меня интересуют. Я и денег отложил на такой случай. Не знал, правда, что так дорого получится. Так что «женитьба на время» мне не по зубам. А с другой стороны, может, и вообще не по зубам. Вы же знаете, менты мне все там поотбивали.

– Да что ты заладил – поотбивали, поотбивали. Раз чиксами интересуешься, значит, все у тебя получится. Иначе не интересовался бы. Колись, сколько у тебя денег? – спросил Сява.

– Стольник точно есть, – неуверенно ответил Кент.

– Вот и хорошо. Стольник – то, что надо. За стольник – в руку, и целых десять минут счастья. Любая согласится, выбирай.

– Прям так и согласится, – засомневался Кент.

– Что, одет не так? – убеждал его Сява. – На роликах, спортсмен. Все в тренде. Чем ты хуже дальнобойщика? Лучше. По всему лучше – молодой, спортсмен, а еще красавчик. Ты же красавчик, Кент. Сладенький херувим. Вон жизнь тебя мяла, трепала, а все равно мальчишка хоть куда. Давай, не тяни, кого ты выбрал?

– Вон ту, глазастенькую худышку, светленькую, с короткой стрижкой.

– Ты что, сбрендил? Ни переда, ни зада. «Минжа» – рыбий глаз. Обычная ковырялка, лярва, бикса коцаная. Тебе надо бы «амору» посочней. Тут «батоны» и получше ходят. Видишь вон ту пышную брюнетку в возрасте? «Басы» так и рвут кофточку, и «духовка» будь здоров. Это как раз для тебя, – рассудительно объяснял Сява.

– Неплохая чикса, – одобрил выбор товарища Шплинт.

– В возрасте она, – ответил Кент.

– Не в возрасте, а в расцвете сил. Эти силы так и прут из нее. А главное, душевный подход имеет.

– Отстали вы от жизни, ребята. Не чикса это, – милфа.

– Кто это, милфа? – удивился Сява.

– Mother I’d like to fack, MILFа получается, – мамочка, с которой я хотел бы заняться сексом.

– Милфа так милфа, один черт, дуй к ней, пока свободна.

– Так вы точно не пойдете со мной? – спросил Кент у Шплинта с Сявой. – Просто рядом пройдите. Поддержите друга – морально, так сказать.

– Если Кент настаивает, – ответил, как всегда за двоих, Сява, – можем пойти и поддержать, хотя, как ты понял, наверное, нам это совсем неинтересно. В противном случае, – и он заговорил почему-то высоким штилем, – если не особо настаиваешь, нам лучше бы уладить кое-какие дела, срочность которых делает их совершенно неотложными.

– Боюсь даже спрашивать, что это за дела такие?

– Ситуация такова, что ваш покорный слуга, – гордо сообщил Сява, – избран президентом профсоюза бомжей и одновременно возглавляет секцию «Свалка», а Шплинт – мой зам по безопасности. Посему нам надлежит постоянно присутствовать на собраниях секции.

– И что же вы сегодня планируете обсуждать?

– Речь пойдет о необходимости переобучения бомжей свалки в связи с переходом страны на раздельную утилизацию и переработку бытовых отходов. Если нам удастся создать институт для продвинутых бомжей свалки и подготовить их в соответствии с новыми требованиями жизни, тогда мы докажем, наконец, всему цивилизованному миру, что правильно сформированный мусор – это не шаг назад и никакой не регресс, это промежуточная стадия между вульгарным материальным миром и бездонным миром абсолютной Пустоты. Ты понимаешь, какие перспективы открываются перед цивилизацией в целом и перед нашей профессией в частности?

– Это как раз та самая ерунда, которая может заинтересовать моего друга Румба, – засмеялся Кент.

– Извините, товарищ, – сухо ответил Сява, а Шплинт поддержал его одобрительным кивком головы. – Но устав нашего профсоюза очень строг. И посторонних – а твой Румб, насколько я понимаю, вовсе не бомж и уж тем более не работник свалки, – на наши мероприятия не допускают. Ты тоже никак не член нашего сообщества. Так что в настоящий момент наши судьбы пока расходятся.

Расходятся так расходятся. Кент попрощался с друзьями и медленно покатил к проспекту любви.

«Почему они решили, что милфа обязательно примет меня за спортсмена? Только что на роликах. И потом я пришел с этими двумя. Всем понятно, что бомжи. Они – бомжи, и я тоже бомж. Уверен, она уже догадалась, что я бомж. Вдруг она мне все-таки даст от ворот поворот?»