Владимир of Владимир - Русь святая

– Помирать поехал. – Широко улыбнулся молодой казак.

– Понял как надо, сынок. – Возомнил из себя отца командира наш герой, будучи старше казака, всего-то на пару лет. Поручик зашагал дальше крича: – Нет никакой станицы, нет бабы, нет мамы, нет смерти! Есть только одно, враг, и мы его уничтожим! – Владимирский приблизился к Караче:

– Мадемуазель, что это вы так дерзко решили захомутать господина вахмистра!? – Поручик осторожно пытался снять девушку, со спины казака, но та обезумевшая от страха, никак не хотела расцепить своих пальцев: – Лизонька надо отпустить господина казака! Этак ему придётся на вас жениться. Давайте отпустим бедного Тимофея Евламповича. – Увещевал институтку поручик. Как только Владимирский снял девчонку со спины вахмистра, та сделав два глубоких вздоха, лишилась чувств: – О, братцы, девушки любят героев! Учитесь казаки у своего командира! Господин вахмистр! Несите мамзель в лазарет. И пусть вам тоже сделают перевязку, вы нужны нам живой и бодрый.

Карача подхватив девчонку на руки, направился с ней в лазарет. Когда он скрылся, поручик заспешил к артиллерии:

– Иванов, дружище, видишь там турок воодушевляет какой-то хмырь болотный, это наверно и есть Махмед визирь. Можешь его снять?

– Попробую ваше благородие. – Бомбардир положил лицо своё на ствол пушки и стал командовать солдатам: – Чуток выше, левее, ещё левее.

– Давай братан! Давай родной! – Просил его поручик.

– Готово. Огонь!

– Снаряд ударил прямо в гущу турок. Было не понятно погиб Махмед визирь, или нет, но турки начали отступать.

– Господин поручик, вас Алексей Павлович зовут. – Владимирский повернулся и увидел широко открытые глаза школьницы. Её передник был в крови.

– Вы ранены мадемуазель?

– Девушка окинула себя взглядом, и даже пощупала свою грудь:

– Это кровь Алексея Павловича.

Владимирский обогнув пушки, присел перед ротным, который полулежал облокотившись на ящики. Волин увидев его сразу заговорил, а в груди у него всё забулькало:

– Принимайте командование гарнизоном, поручик. Я знаю что вы не сдадите крепость. Я знаю что Бог с нами. Я представил рапорт о вашем награждении, за взятие крепости. Теперь, нам нужно только удержать её. Написал о вас Татьяне Ивановне… Татьяна, она такая, жалко детей не увижу более…

– Его надо срочно в операционную! – Закричала Светлана, до этого мешавшая поручику, перематывая рассечённую часть его головы, вместе с глазом.

– Заговаривается он. Не жилец. – Сказал вернувшийся Карача: – Алексей Палыч, как так то. – Присев перед Волиным вопрошал казак, и у вахмистра в глазу заблестела слеза.

– Эй братцы, несите командира в лазарет. – Сказал поручик двум санитарам с носилками: – И вы девушка, следуйте туда же. – отцепляя от себя курсистку, перевязывающую ему голову, сказал поручик.

Турки отойдя, вновь стали выправлять ряды. К ним присоединялись новые силы.

– Иванов! Открыть огонь по туркам. – Командовал Владимирский.

– Два орудия вновь за бахали, выкашивая десятки турок.

– Ефрейтор Петров! – Крикнул Владимирский своему ординарцу.

– Я господин поручик.

– Петь давай к врачу. Перевяжут руку, ты тщательным образом проверь оружейную. Я вспомнил турка, которого капитан Сивуха подстрелил. У него была ручная граната. Чем черт не шутит, а вдруг в крепостном арсенале ещё есть такие. Поищи и сразу назад.

– Слушаюсь господин Поручик! – И Пётр бегом бросился вниз.

– Фельдфебель Наливайко! – Кричал поручик, заряжая барабан своего револьвера.

– Слушаю ваше благородие! – Фельдфебель натягивал китель с Георгием, после перевязки.

– Турки готовятся к атаке, Тарас Степанович. Ты отвечаешь за левый фланг от ворот, принимай полуроту Яблонского, или что от неё осталось. Не ходящих положи сзади от бойниц.

Пока на крепостных стенах россияне приводили все в порядок, а санитары таскали раненных в сан часть, турки вновь конным строем понеслись в атаку.

– Товарищи, раненные солдаты и казаки! Прошу вас, кто может возвращайтесь в строй! – Кричал Владимирский заглушаемый грохотом пушек.

Владимирский, выглядывающий из-за зуба стены, следил за турками, которые в этот раз молча приближались к крепости: – Вот он, час истины. Господи благослови. – Промелькнуло в голове у нашего героя, забывшего про все свои ранения, целиком и полностью превратившись в сжатую пружину, вновь готовую разжиматься до победы, или смерти. Он повернулся, что бы взять трофейный карабин, но увидел перед собой счастливое лицо Пети:

– Есть гранаты. Мало но есть. Я санитаров попросил мне помочь. – У его ног стояли два ящика ручных гранат. Кисть Петра, как и прежде была перехвачена тряпицею, было ясно что ни к какому врачу он не ходил, поэтому так вовремя подоспел с гранатами. Гранаты были старинные с фитилями.

– Девятнадцать штук. – Подпалив фитиль констатировал Владимирский, швырнув гранату в гущу приблизившихся турок. Раненные и убитые лошади вместе с всадниками, закувыркались по земле. – Пётр Владимирович, ты наш спаситель. – Поручик прекрасно видел, стоя за зубцом стены, как турецкая кавалерия вновь бросилась на приступ крепости в тех местах, где под крепостными стенами скопилось больше всего лошадиных и людских трупов: – Петруха давай туда: – И Пётр имея в распоряжении всего одну только руку, стягивает сапог с убитого турка, засовывая в него гранаты, бежит в указанном направлении. Владимирский бежит к другому скоплению турок. Стрельба, взрывы, крики, стоны, ржание лошадей, турок пытающихся забраться в крепость, рубят и сбрасывают штыками со стен. Гранаты закончились, и в некоторых местах турки в яростной атаке вновь ворвались на стены. Против сотен турок, у защитников крепости в строю здоровых практически не осталось, но они стояли насмерть. У Владимирского вновь был разряжен револьвер, а под стеной все накапливались наступающие, и тогда Варяг командует: – Пушки на прямую наводку! – Пушки подкатывают к зубцам. Наш герой сам наводит на группу конников, где даёт распоряжение какой-то турецкий офицер и бьёт по нему прямой наводкой. Есть попадание. Взрывной волной разбрасывает лошадей, осколками сечёт все вокруг. Пушки вновь заряжают и вновь разят противника. Такого сопротивления турки не ожидали и их конница заколебалась. На стенах рубились, кололи, стреляли, остервенело рвали зубами, и скинули неприятеля со стен. Пушки благоразумно оттянули назад, что бы не потерять полностью обслуживающий персонал, но они продолжали расстреливать турецкую кавалерию.

Турки дрогнули и стали в замешательстве отступать.

– Думаете они ещё вернуться? – Спросил прапорщик Якименко, подавая простреленный кепи поручику. У прапорщика был отстрелен кусок уха, из разрубленного рукава краснел бинт, штанина была прострелена, в сапоге хлюпала кровь, а в глазах исчезла наивность.